Страница 211 из 365
- Мне надо уйти. Ненадолго. Никуда не выходите и сидите тихо. Аня, последи за Серёжей.
- Я сам за собой послежу.
Мама будто не слышит его. И уходит. А они остаются сидеть на диване в большой комнате, прижавшись друг к другу. Не читают, не играют, даже историй друг другу не рассказывают. Стемнело, но Аня не зажгла лампу, хотя мама ей это разрешает. Мила долго тихо плакала, а потом заснула между ними. Но она маленькая, ей всего пять лет. Как... как кому? Кому ещё было пять лет? Чёрт, как мотор ревёт, машина... машина у дома... Нет, нет, нет! Мама! Где ты, мама? Машина... мимо... мотор... Мама! Мама... мама...
...Когда Элли заглянула в комнату, он спал. Но... но его руки лежали теперь по-другому, не так, как она сама уложила их. Она это точно помнит.
* * *
Норма Джонс устало опустилась в кресло-качалку перед камином. Ещё один день позади. Что ж, им осталось меньше, чем было. Джинни уже легла. Бедная девочка, как изумительно она держится. Майкл был таким же. С виду воск, а стержень стальной. Майкл, я знаю, ты простишь нас. Мы едем к тем, с кем ты так упорно воевал. До конца. До своей смерти. Но... но Джинни там будет лучше, а ты, Майкл, ты завещал мне беречь Джинни...
...Уже поздно, давно пора спать, но она не может. Это их последняя ночь. Нет, не последняя, она не хочет!
- С тобой ничего не случится, Майкл, я знаю.
- Да, милая, - Майкл лежит на спине, глядя в потолок. - Милый мой пророк, судьба слышит просьбы, но делает наоборот.
Она приподнимается на локте.
- Ты стал верить в судьбу, Майкл?
- На фронте, Норма, больше не во что верить. Судьба зла и часто несправедлива. Но она никогда не обманывает. Норма, обещай мне.
- Конечно, Майкл. Всё, что ты хочешь.
- Норма, ты сделаешь всё, чтобы Джинни была счастлива. Нет, послушай. Война есть война. Я не лучше и не хуже других. Ни пуля, ни снаряд не выбирают. Если что-то случится со мной, если меня убьют...
- Нет, не говори так, Майкл!
- Не перебивай. Если меня убьют, ты будешь поступать так, как лучше для Джинни. Если надо, выйдешь замуж.
- Майкл!
- Нет, Норма, обещай. Делай всё, что нужно для Джинни...
... Норма вздохнула. Майкл уехал на фронт и не вернулся. Остался навсегда там. На Русской территории, в России. И вот русские убили его, а они теперь едут к ним. Но если, нет, раз Джинни там будет лучше, то она согласна. Может, и в самом деле, смена обстановки будет лекарством. Джинни так убедительно, так толково говорила в комендатуре, и здесь, и в Гатрингсе, что у них приняли заявление. По политическим мотивам... в связи с невозможностью проживания... на постоянное местожительство...
Норма опять вздохнула. Чужая страна, чужая кровь. Майкл говорил о русских, что те замкнуты, скрытны, беспощадны и безжалостны в ненависти. Но он с ними воевал. Джинни достала свои старые конспекты - всё-таки удачно, что она в колледже прошла факультативный курс русского языка, поистине затраты на учёбу всегда окупаются - набрала в библиотеке русских книг - после капитуляции их снова выложили в общий доступ - и теперь почти всё время читает, выписывает имена и названия. В школе она не была такой старательной. Но училась всегда хорошо. Джинни вообще всегда её радовала. Как её открытая и смелая девочка уживётся с русскими? И к тому же придётся жить бок о бок с цветными, с индейцами. Хорошо, если это будут индейцы из резерваций, там их как-то всё-таки приучали к цивилизации, а у русских, говорят, резерваций нет, там индейцы совсем дикие. Конечно, было много жестокости, несправедливости, но местные цветные в общем-то приучены знать своё место, и то... достаточно вспомнить зиму, когда русские объявили свободу всем рабам. И что началось. Уму непостижимо, как выжили. Но... но здесь тоже не жизнь. От одной мысли о переезде Джинни повеселела, оживилась, стала почти прежней. Да, именно такой она приехала в то лето из колледжа...
...Джинни вихрем врывается в дом и бежит к ней на кухню, бросив прямо на пол в гостиной сумку с вещами.
- Мама! Я нашла работу!
Джинни налетает на неё, целуя, обнимая и рассказывая. Всё сразу.
- Подожди, Джинни. Я, конечно, поздравляю, - она старается говорить строго, но Джинни только смеётся в ответ. - Но давай по порядку.
- Ох, мамочка, что в наше время главное? - Джинни озорно подмигивает, явно кого-то передразнивая. - Главное - это иметь связи. Вот через связи я и устроилась. На год. Домашней учительницей.
- А потом?
- Ну, мамочка, когда война, то так далеко не загадывают.
Джинни усаживается на свой любимый высокий табурет и рассказывает:
- Мама, ты помнишь Грейс Стрейзанд? Я тебе о ней писала и рассказывала.
- Ну, конечно. Такая серьёзная девушка.
- Да. А у неё младшая сестра Билли, учится в хорошем пансионе. У Билли есть подруга Марджи, и её родители ищут домашнюю учительницу для младшего сына и средней девочки.
- Кажется, я понимаю.
- Ну, конечно, мамочка. Я уже побеседовала с мистером Кренстоном и подписала контракт на год. Вот!
- Подожди, Джинни. Опять слишком быстро. Ну-ка, медленнее и по порядку.
- Ах, мамочка, да один год работы у Кренстонов даст мне... даст мне такие возможности...!!!- Джинни даже задохнулась на мгновение и продолжила чуть спокойнее, но с энтузиазмом. - А работа совсем не сложная. Правда, мальчику пять лет, а девочке уже девять, но бедняжка глуповата, так что я смогу заниматься сразу с двумя. И жить буду у них в имении, на полном обеспечении. Ну и зарплата, конечно. Мамочка, ты согласна?!...
...И, конечно, она согласилась. Кренстон - известная фамилия. И работа домашней учительницы вполне достойна и прилична. Отличное место для девушки, только-только закончившей колледж. Даже со всеми мыслимыми наградами, отличиями и степенями. Даже знаменитый на всю Империю, единственный такого уровня, Крейгеровский. Она согласилась, подтвердив контракт, ведь Джинни считалась ещё несовершеннолетний и родители имели право аннулирования. И Джинни через два дня уехала в Вальхаллу, графство Эйр, родовое имение Кренстонов. И писала ей такие оптимистичные, такие... счастливые письма. В одном письме проскользнуло упоминание о Хэмфри, младшем брате леди Кренстон, что тот был очень мил и приветлив с Джинни, восхищался её умом и преданностью работе. Конечно, это был не тот круг, ни о чём серьёзном и речи быть не могло, другой уровень, а все белые равны только в церкви и только перед Богом, но... но ей, конечно, было приятно. И радостно за Джинни. И страшно. Потому что всё катилось к концу. И конец был ужасен. Даже думать об этом невозможно. Да, она всё понимает. Леди Кренстон в первую очередь заботили её дети, у мистера Кренстона своя семья, каждому только до себя, и всё рушится, но... но так хладнокровно, так цинично бросить молоденькую девушку, фактически девочку, на расправу рабам, этим зверям, вырвавшимся на свободу... Бедная Джинни. Только подумаешь и сразу холодеешь. От ненависти.
Норма решительно встала. Пора спать. Они приняли решение. Всё это отныне должно стать прошлым. И думать об этом больше нечего.
Как обычно, она сначала зашла в комнату дочери. Джинни спала, разметавшись на постели, совсем как в детстве. Норма осторожно поправила ей одеяло, полюбовалась тихой улыбкой на лице её девочки и ушла в свою спальню. Обычный вечерний ритуал, ставшие бездумно автоматическими движения. Уже сидя на кровати, Норма в последний раз провела щёткой по волосам, положила её на тумбочку, поправила фотокарточку Майкла. Единственную уцелевшую. Они сфотографировались в день свадьбы. Её фотографию Майкл взял с собой, и она погибла вместе с ним. А те, что хранились в семейном альбоме... нет, не стоит об этом. Норма выключила свет и легла. Заявление у них приняли. Разумеется, дом они продадут. Мебель и б ольшую часть вещей - тоже. Перевозка обойдётся слишком дорого, да и неизвестно, как они устроятся с жильём на новом месте. Деньги в этом плане надёжнее. Конечно, жаль вещи. Особенно те, которые покупались и выбирались вместе в Майклом, но... но это только вещи. Не больше, чем вещи. На новом месте всё заново, всё новое.