Аналогичный мир-2

   - На допрос с вещами не вызывают.

   Дверь захлопнулась, и все бросились к Мартину. Так сортировка или что?

   - На допросах и отсортируют, - объяснил Мартин.

   - Ага, - сообразил Эркин. - Не щупают, а спрашивают.

   Мартин невольно улыбнулся и кивнул. Снова лязгнула дверь.

   - Эркин Мороз. На выход.

   Сцепив за спиной руки, Эркин шагнул через порог в коридор, не оглянувшись, успев только поймать в спину голос Мартина:

   - Удачи тебе.

   Шли долго. Непривычно - шаги за спиной, а дубинкой не тычут, только голосом командуют. Переходы, лестницы, повороты... Эркин ничего не запоминал. Незачем. Обратно ведь тоже надзиратель отведёт, или в другую, или ещё куда... Совсем другой коридор. Двери деревянные с табличками. Как в комендатуре.

   - Заходи.

   Стол напротив двери. За столом русский, молодой, вряд ли старше него самого, в форме, показывает на столик посередине комнаты.

   - Садись сюда.

   Эркин осторожно сел. Стол и стул вместе. Сидишь как в клетке. Быстро не вскочишь, не увернёшься, но и из-под тебя не вышибут. Руки за спиной держать неудобно, и он их осторожно положил ладонями вниз на стол. Окрика нет, значит, можно.

   - Я лейтенант Орлов. Буду вести твоё дело, - русский улыбается открыто, без затаённой издёвки, и Эркин, на всякий случай осторожно, пробует улыбнуться в ответ. - Сначала мне надо записать полные сведения о тебе. Назови своё полное имя.

   Полное - это с отчеством? Наверное, так.

   - Эркин Фёдорович Мороз.

   Русский, кивая, быстро пишет.

   - Год рождения?

   - Девяносто шестой, сэр.

   Русский поднимает голову.

   - Если хочешь, можем говорить по-русски. Ты знаешь русский?

   - Да, сэр. Как скажете, сэр.

   - Хорошо, - Орлов перешёл на русский. Интересно, насколько велики познания парня? На чужом языке врать сложнее, трудно следить за нюансами. - Место рождения?

   - Алабама, - и добавил по-английски: - Я питомничный, сэр.

   Так у них и пошло дальше. Сразу на двух языках.

   - В Джексонвилле давно?

   - С весны.

   - А точнее?

   - Я не знаю... месяца. Я болел тогда, - про клетку всё же лучше пока не рассказывать. - Было ещё холодно.

   - Листвы ещё не было?

   - Нет. Я уже на работу ходил, когда листья появились.

   - Ясно. И где жил в Джексонвилле?

   Эркин замялся. Адрес тогда записала Женя, он даже не спросил.

   - Я не знаю, как улица называется.

   - В Цветном квартале?

   - Нет, сэр, в белом, - как объяснить, чтобы сразу поняли? - Ну, я...- и как в воду прыгнул. Жене он уже не навредит, чего уж тут. - Я у... жены жил. А всем мы говорили, что я койку снимаю. И плачу деньгами, и всю работу по дому делаю.

   - Здорово придумали! - искренне восхитился Орлов.

   И Эркин невольно улыбнулся в ответ.

   - И никто не догадался, не пронюхал?

   - Нет, - мотнул головой Эркин. - Её за другое... убили, - он схватил открытым ртом воздух, как от удара, и заставил себя продолжить. - Она... она пыталась вам позвонить. В комендатуру.

   Орлов кивал, не отрываясь от письма. Когда Эркин замолчал, поднял голову.

   - Здесь есть графа "состав семьи". Давай заполним. У тебя есть кто из родных?

   - Жена... была. Убили, - Эркин старался говорить спокойно, вжимая предательски вздрагивающие пальцы в крышку стола. - Брат... был. Убили.

   За спиной стукнула дверь. Эркин замолчал, но не обернулся.

   - Ну, как дела? - прозвучал весёлый, ненавистно знакомый голос. - Справляешься?

   Мимо Эркина к столу прошёл русский в форме. Обернулся. Эркин узнал его и почувствовал, как по спине поползла холодная волна. И увидел, что его тоже узнали.

   - Ага, старый знакомый, - Золотарёв улыбнулся и перешёл на английский: - Бегал, бегал и добегался. Вот теперь поговорим. Подробно и обо всём, спешить некуда.

   Опустив веки, Эркин рассматривал свои руки. Зашелестела бумага.

   - Ты смотри, какой шустрый, - продолжил по-русски Золотарёв. - Со всех сторон задницу прикрыл и всюду поспел. И жена, и брат...

   Орлов молча показал на строчку: "Достаточно свободно владеет русским". Золотарёв кивнул и опять по-английски.

   - Хорошо устроился, спальник, - у Эркина напряглось лицо, Орлов удивлённо приоткрыл рот, но Золотарёв жестом велел ему молчать, продолжая по-английски. - Что же ты за растеряха такой, всё потерял? А? И этот, лагерник, тебе не помог. Ты за него тогда на пулю, считай, лез, а он тебя подставил и дёру. И Бредли с Трейси не приехали. Что ж твой... лендлорд ни тебя, ни... семьи твоей не откупил? И ковбою старшему ты не нужен стал. Они там виски пьют, других бедолаг мордуют. Ну, чего молчишь? - и вдруг рявкнул: - Отвечай!

   Эркин медленно поднял голову. Застывшее лицо. Широко раскрытые глаза смотрели в стену между Орловым и Золотарёвым. Орлов быстро написал на листке: "Глухо", - и два вопросительных знака. Показал Золотарёву. Тот пренебрежительно мотнул головой.

   - Хороший ты парень, - сказал он участливым сожалеющим тоном. - А связался с такой уголовной сволочью. Бредли - шулер, барыга. Не знаешь, что это? В карты жульничает, краденым торгует. Трейси - киллер, наёмный убийца. А лагерник... Ты хоть подумай, сколько жизней надо было загубить, чтобы в лагерь попасть. И в лагере выжить. И для каких дел им ты, спальник, был нужен. Об этом тоже подумай. У тебя же не вся сила в член ушла, и в мозгах хоть что-то должно быть.

   Эркин продолжал молчать. Золотарёв, насмешливо щурясь, оглядывал его неподвижное лицо, угадывающийся под тёмной рубашкой с открытым воротом мускулистый, налитый силой торс, спокойно распластанные на столе красивые ладони.

   - Русскому тебя ведь лагерник учил. Или ещё кто? Ну? Для какого дела тебя готовили? Для этого и в Джексонвилль привезли. К кому?

   Молчание Эркина не остановило его.

   - Бабу эту ты хоть сам нашёл? Или тебя к ней в постель Бредли положил? Или это так, для блезиру? Ну да, ты ж перегорел, от тебя сверху никакого толку нет. А снизу ты с кем работал?

   Орлов всё с большей тревогой вглядывался в невозмутимое лицо Эркина.

   - Николай Алексеевич.

   Золотарёв вздрогнул и посмотрел на него.

   - Я бы хотел продолжить работу.

   Тон у Орлова спокойный, даже чуть извиняющийся. Золотарёв зло улыбнулся.

   - Ладно. Не горит, - и опять Эркину: - Ты подумай, парень. Тебе здесь не один день сидеть, мы ещё не раз поговорим.

   Когда за Золотарёвым закрылась дверь, Орлов прошёл в угол к столу с графином и стаканами, налил полный стакан воды, молча поставил его перед Эркином, вернулся на своё место и занялся бумагами. Он писал, листал, перечитывал, делал пометки, сортируя и подкалывая исписанные листки и карточки. И подняв голову, увидел настороженное, но живое лицо. Стакан пуст. Уже хорошо.

   - Мы остановились на твоей семье. Продолжим?

   Помедлив с секунду, Эркин кивнул.

   - Давай всё-таки я запишу их. Мало ли что.

   - Их убили, - глухо сказал Эркин.

   - Ты видел их мёртвыми?

   - Нет, - медленно покачал головой Эркин. - Мне рассказали.

   - Тогда всё может быть, - бодро сказал Орлов. Самого неприятного не случилось - контакт не разорван. Золотарёв, конечно, ас, ему самому до майора как до неба, но здесь тот явно не в цвет сработал. Ну да ладно. У майора своё дело, а у него своё. У парня пометка в карточке "вожак?". Да, похоже. Смел, выдержан, не теряет головы. Может, удастся получить более полную картину событий в Джексонвилле. А то и в самом деле странно. Тихое захолустье и такой взрыв, настоящие бои.

   Золотарёв быстро шёл по коридору. Надо же, какая удача! Приехал взглянуть на старого знакомца - Сторма и напомнить тому кое-какие нюансы, чтобы на амнезию не вздумал жаловаться, прошёлся по кабинетам... И надо же какое совпадение! Ну, теперь он этого чёртова индейца вывернет до донышка. А пока пусть с ним желторотик по мелочам пройдётся, в "доброго следака" поиграет, раз уж решили всех бывших рабов не давить, а упрашивать. Подготовит, так сказать. А потом как врежем по этой наглой морде... расколется, никуда не денется.