Аналогичный мир

— Раз ты знаешь, — Эркин перебил замысловатую ругань Андрея, — ты видел эту… фотографию.

— Да, — кивнул Фредди, — мне её показывали.

— Он же? Ну, тот, что здесь был?

— Нет, сам шериф.

— Один хрен, — закипал Андрей, — ты знаешь, что это за форма?! Я увидел, меня аж затрясло… — он опять перешёл на ругань. И такую, какой Фредди никогда не слышал.

Они дали Андрею выговориться, и Эркин спросил Фредди

— Ты прочитал, что там было написано? Я не умею читать.

— А я медленно читаю, не успел ничего разобрать, — буркнул, остывая, Андрей.

— Там имя его было, ещё всякое, — медленно ответил Фредди, — ну что всегда в розыскных карточках пишут.

— Розыскных? — переспросил Андрей. — А чего его разыскивают?

— А кто его знает? — пожал плечами Фредди. — Шериф пусть и ищет. А что? Вы… знаете его?

— Видел бы, так… — Андрей снова долго ругался, а закончив, вздохнул. — Нет, не знаю я его, не видел.

— А я видел, — тихо сказал Эркин.

— Когда это? — спокойно до равнодушия спросил Фредди.

— Да года так три, а может, больше прошло, — Эркин свёл брови, припоминая. — Да нет, это ж, какое лето в имении было…

Фредди вытащил сигареты, дал одну Андрею и закурил сам, готовясь слушать.

— Их много тогда в этой форме приехало. И не лето, а осень уже начиналась. Зибо ещё как раз так избили, что он болеть начал. Всем досталось, — Эркин говорил медленно, будто что-то мешало ему. — А этого, ну, на фотке который, я почему запомнил. Он курил много, а сигареты о нас гасил.

Фредди невольно кивнул. Гасить сигареты о человека — любимая забава Нэтти. У старика Левине всё лицо было в этих ожогах.

— Одному о глаз погасил, — продолжал Эркин. — Хозяйка ругалась сильно. Ну, парень же окривел, куда его теперь? Только на Пустырь. А он ещё молодой был. Невыработанный. Только она потом всё равно с ним тискалась.

— С кем? — решил уточнить Андрей.

— Ну не с рабом же. На хрена ей работяга, она спальников каждый месяц меняла. С этим, что в форме. Ну, и с остальными тоже.

— И трахалась?

Эркин удивлённо посмотрел на него.

— А чего ж без траханья тискаться? В кружку налил, а пить не стал?

Фредди невольно засмеялся. Но… но это уже интересно. Три года назад осенью… так… ладно, пусть парни теперь хозяйку пообсуждают.

— А хозяин чего?

— А ему по хрену всё было. Он ей ни в чём не перечил.

— Пил что ли?

Эркин пожал плечами.

— А хрен его знает, чем он занимался. Я и не видел его, считай.

Фредди быстро соображал. Разматывать сразу сейчас, или пусть отойдут, и потом потихоньку, нет, попробуем сейчас с этого…

— Эркин, а как звали?

— Кого? Этого? Не знаю.

— Нет, хозяев… — Фредди запнулся, не желая сказать "твоих", — ну, у кого ты был в имении.

— Чьим рабом был? — усмехнулся Эркин и протянул по-рабски. — А точненько говардовские мы, масса.

— Чьи? — потрясённо переспросил Фредди.

— Говардовские. Только, — Эркин недоумённо пожал плечами, — только фамилия у хозяев другая была. Не помню только. Но были мы говардовскими. А звали… хозяина вроде бы Мартин, хозяйку, помню точно, Изабелла, а детей… Старшую, стерву, Маргарет, младшую Мирабелла, а мальчишку… мальчишку Спенсер.

Фредди невероятным усилием сдержал себя. Изабелла Говард. Так вот где… Три года назад, осенью… А через месяц Нэтти со своими мальчиками начал… и не только он. Всё началось…

— А чего? — Эркин вопросительно смотрел на него. — Зачем это тебе?

— Так, — пожал плечами Фредди. — Интересно.

— А мне интересно, на хрена его разыскивают? — снова стал заводиться Андрей. — Кому и зачем эта сволочь понадобилась?

— Полиция когда ищет, — усмехнулся Фредди, — так…

— Не для добра, думаешь? — прищурился Эркин.

— Добра кому? — поглядел ему в глаза Фредди. — Его поймают, мало не будет.

— Жалко, не забрёл он сюда, — вздохнул Андрей. — Его бы потом до-олго искали.

— Думаешь, он бы так до сих пор в форме и ходит? — усмехнулся Фредди.

— Эркин бы всё равно узнал. А охранюга себя сразу покажет, — убеждённо сказал Андрей.

"Тебе виднее", — усмехнулся про себя Фредди.

— Нет, — столь же убеждённо сказал Эркин. — Как они его ищут, они его, — он передразнил Андрея, — до-олго искать будут. И на хрена он им нужен? Этот, помощник шерифа, поймает что ли, как же…

— Он за вошью по мокрому на коне гоняться будет, — захохотал Андрей. — Дурак, я таких отродясь не видал. Ну, повеселились мы. Ты послушай…

— У костра расскажешь, — улыбнулся Эркин. — Всё-таки смешно с дураками.

Фредди хмыкнул в ответ. Что ж, послушаем теперь другую версию. О дураке шерифе. И сделаем пока перерыв. Пусть само по себе идёт. Главное — дело-то прошлое. С ним можно и не спешить.

За разговором они машинально продолжали приглядывать за стадом. А когда они гнали их на ночёвку, Фредди подъехал к Эркину:

— Слушай, я, кажется, придумал.

— Чего? — заинтересовался Эркин.

— Ну, насчёт умножения. Ты же делить можешь?

— Могу.

— А умножение то же самое. Только наоборот.

— Это как? — не понял Эркин.

— Ну, так. Скажем, двенадцать на три поделить сколько будет?

— Четыре, — сразу ответил Эркин.

— Так четыре на три умножить будет двенадцать. Понял?

Эркин свёл к переносице брови, неуверенно кивнул и отъехал. И весь перегон был задумчив, то и дело что-то беззвучно шептал, шевеля губами. Считает — понял Фредди и усмехнулся. Вот упрямец. Теперь пока не разберётся, ни о чём больше думать не будет.

Но на стоянке, когда начали готовиться к перегону, стало точно ни до чего. Всё, о чём говорили днём, куда-то ушло. И у костра уже не Андрей рассказывал о визите помощника шерифа, а Фредди о Большом Перегоне. Как стреляют в каждого незнакомого у стада. Как сбиваются стада в большие гурты. Как гонят к водопоям, чтобы захватить место. А опоздавшим не хватает воды, и обезумевшие от жажды бычки выходят из повиновения. Как в ночную грозу срываются с места стада, а там молись богу, чтобы не оказаться на земле. Размесят, размажут, хоронить будет нечего. Что творится у ночных костров.

— Большой Перегон, парни, — Фредди оглядел шляпу Эркина, примял слегка тулью и усмехнулся, — это не выпас. Держи. Так будет держаться. И ты, Эндрю, поля подогни так же, тогда вода за шиворот не течёт.

— Аа! — понимающе протянул Андрей, взял у Эркина шляпу, снял свою и стал её подгонять, как у Эркина.

— И по шляпе ковбоя сразу узнают, — продолжал Фредди.

— А, поэтому нам шапки только давали, — усмехнулся Эркин.

— И это, думаю, — кивнул Фредди. — Тормозить научился?

Эркин кивнул.

— А когда раньше гонял, Грегори стадо отдельно вёл, мы и не видели почти никого. Чтоб не сговаривались, что ли?

— Наверное, — пожал плечами Фредди. — Мне после Аризоны тоже чудно казалось. Все сами по себе. В Аризоне рабов не было. Все свободные, и все счёты на Большом Перегоне. Ну, и под расчёт когда. А здесь… Думаю, сейчас уже, как в Аризоне, будет.

— Повеселимся! — засмеялся Андрей.

— Веселиться будем, когда до места дойдём! — рявкнул Фредди и улыбнулся. — Но и повеселимся тогда… Гульнём, чтоб небо загорелось.

Эркин отобрал у Андрея свою шляпу, надел, мотнул головой, проверяя, как держится, и улыбнулся.

— Спасибо.

— Носи на здоровье, — усмехнулся Фредди и заглянул в котелок. — Ну, вот и готово.

Андрей попробовал ложкой густую зернистую массу.

— Ну, и что это за…

— Не спеши. Остынет, к утру схватится вмёртвую, потом нарежешь и с собой в седло. По дороге пожуешь, если на обед времени нет.

— А если есть?

— Обратно в котелок, воды подольёшь, прогреешь, и обычное варево получается.

— Здорово! — искренне восхитился Эркин.

— Ковбойские хитрости, — пожал плечами Фредди. — Ты ж дважды гонял, неужели не видел?

— Нет. Надзирателям мы готовили отдельно. Мясо там, крупу хорошую. А себе сорную, знаешь, такую? — Фредди кивнул, — Так варили, а на большом перегоне заваривали. Она набухнет когда, воду сливали, а крупу в карман. Едешь и по крупинке в рот кидаешь. Грегори разрешал на ходу есть.