Аналогичный мир

— Здесь не жизнь, — мотнул головой Клеймёный.

— Зимой все передохнем.

— Не от голода, так от холода.

— Там, говорят, ещё холоднее.

— А ты верь больше.

— Белякам верить нельзя.

— Так эти двое… Ну, как их…

— Гичи Вапе и этот, Нихо…

— Язык не поломай.

— Не видел ты их, жаль.

— В форме оба, с этими, — говорящий похлопал себя по груди.

— Орденами, — подсказали ему.

— Как они назвали себя? Кто помнит?

— Шеванезы.

— Это кто? удивился Эркин.

— Ну, индейцы, что с русскими приезжали. А шеванезы, это племя ихнее так прозывается.

— А есть такое? — спросил Эркин.

— А хрен его знает, — пожал плечами Клеймёный, — назвались так, мы и не спорили. Так они нам столько наговорили…

— И сытно, и с белыми в мире.

— И не прижимают их?

— Говорят, ни в чём.

— Говорят, у русских нет этого, ну чтоб одна раса другую давила. Как хочешь, так и живи. Ни рабства, ни отработки.

— Их и сейчас нет, а толку…?

— Чудно, — покрутил головой Эркин, — не верится что-то.

— То-то и оно.

— Брехня всё это!

— Ладно, заладили, так и будем по кругу, как у ворота, ходить, что ли?!

— На шахтах был? — посмотрел на него Эркин.

— Точно, — тот засмеялся и закашлялся сквозь смех. — Так как решаем? Говори, Девис.

— Ну что? — обвёл взглядом всех вокруг Девис. — Как?

— Едем, — сказал кто-то.

И сразу загалдели остальные.

— Едем…

— Не жизнь здесь…

— Не голод, так пуля…

Девис встал, поднял руку к голове ладонью вперёд, и все затихли.

— Едем. Едем племенем. Пуля, так всем пуля. Земля, так всем земля. — И посмотрел на Эркина. — Ты?

Эркин встал.

— Нет. Я остаюсь.

Девис кивнул и вдруг протянул ему руку. Как белый. Эркин усмехнулся, протянул свою, и они обменялись рукопожатием.

— Что решили, то решили.

— Идёт, — кивнул Эркин.

О стаде не говорили. То уже дело решённое. Эркин посмотрел на небо и выругался.

— Ах, ты, чтоб тебя… Я ж на дневку только…

И, расталкивая стоящих вокруг, рванулся к выходу. Вслед ему злорадно заржали.

— Пропишут ему сейчас!

— Эй, парень, плетей полную пайку отвалят!

— Не, беляки добрые, двойной наградят!

— С тобой поделюсь! — бросил на бегу, не оборачиваясь, Эркин.

С хода, с прыжка ввалился в седло и погнал Принца напрямик в лес.

Когда он подскакал к стаду, бычки уже поднимались и Фредди сбивал их на перегон. С другой стороны подскакал Андрей.

— Вы что оба…

Фредди выругался так, что Андрей заржал и крикнул.

— Класс, Фредди! Повтори, а то я не запомнил!

— Я т-те щас так повторю! — Фредди взмахнул плетью и едва не вылетел из седла.

Это подскакавший Эркин поймал конец плети и, намотав на кулак, рванул к себе. Они оказались вплотную лицом к лицу.

— Никогда не шутите этим, — медленно и очень спокойно, разделяя слова паузами, сказал Эркин. — Не надо, сэр.

Он стряхнул плеть с кулака и поскакал вдоль стада, свистя и звучно шлёпая лассо по земле. Андрей уже заворачивал головку стада к пастбищу у границы. Фредди растерянно посмотрел на зажатую в кулаке рукоятку и медленно разжал пальцы.

Когда они загнали стадо на пастбище и дали бычкам разбрестись, Фредди подъехал к ним. Эркин жадно глотал из фляги привезённый Андреем кофе. Андрей уже напился и жевал лепёшку. Когда Фредди оказался рядом, он протянул ему тряпку с лепёшкой и отобрал флягу у Эркина.

— Другим оставь, дорвался.

Фредди взял флягу и лепёшку, глотнул и сплюнул, выругавшись.

— Тьфу, гадость какая.

— Настоящее кончилось, — развёл руками Андрей, — рабского заварил.

— Гадость, конечно, — согласился Эркин. — Завтра ягод, что ли, заварим.

Фредди встретился с ним глазами и понял: говорить о случившемся нечего. Сказано, понято, и всё. И Фредди заговорил о другом.

— Ну, как там?

— А! — Эркин оторвал от лепёшки кусок и, нагнувшись, сунул его Принцу. — Побили языки об зубы. Жрать нечего, работы нет. Так что решили ехать. Русские дают землю и разрешат жить, как они хотят.

— И они поверили? — хмыкнул Андрей.

— Ещё раз стрельнут, и они скажут, что сами всё придумали, — засмеялся Эркин.

— Когда русские приедут? — спросил Фредди.

— Через неделю.

— От дня приезда? Тогда через пять дней, — Фредди задумчиво пожевал губу. — Сгоняю-ка я завтра к Джонатану. Может, — он усмехнулся, — может, ещё кофе привезу. Настоящего.

— Дорогая же штука, — покрутил головой Андрей. — А мы её за неделю…

— Ладно, — засмеялся Фредди. — Дня два меня не будет. Если что…

— Никто не полезет, сэр, — Эркин доел лепёшку и вытер руки о гриву Принца.

Фредди покачал головой.

— Я не о том. Если что, рвите отсюда. Если русские раньше появятся. Второй раз не подставляйтесь.

— Ясно, — кивнул Андрей.

— Гнаться за вами они не будут. Думаю так. — Фредди говорил медленно, будто читал неразборчивый текст. — Если что… всё бросайте, парни.

— И стадо, сэр? — усмехнулся Эркин.

— Не дури. Сам всё понимаешь.

— Понимаю, — кивнул Эркин и быстро переглянулся с Андреем. — Всё будет в порядке, сэр.

Они разъехались, собирая стадо.

* * *

Над Джексонвиллем гремели грозы. Дни шли ровно и незаметно. Острая тоска по Эркину стала глуше и словно ушла куда-то вглубь. И Алиса уже почти не спрашивала о нём. За эти два дня, что она была переводчицей, ей очень хорошо заплатили, и Женя купила, наконец, то, о чём давно мечтала. Большой глянцевый каталог "1000 мелочей. Всё для всех". Женская, детская, мужская одежда. На все случаи жизни. И главное — с выкройками! Когда он вернётся, она измерит его, подберёт выкройку и сможет ему шить. А то в магазины для белых ему и заглянуть нельзя, а для цветных такая гадость… достаточно посмотреть на попадающихся на глаза цветных. Ткань же купить она может свободно, это не вызовет подозрений. А пока что она купила обрезки кожи и войлока и сшила тапочки. Себе, Алисе и ему. Размер она взяла с его кроссовок, и, вроде, они получились слишком большими. Но большие — не маленькие, а шлёпанцы без задников.

Время от времени заглядывала "на чашечку" Рози. Мило болтали ни о чём. И всё, как и раньше. День лучше, день хуже. Но жить можно. Сторм куда-то исчез. Появился на эти два дня и исчез. Ну и бог с ним. У него свои дела, у неё свои.

Женя сидела у окна и шила. Алиса играла во дворе. Платье получалось вполне миленьким. Очень удачная модель. А эти складочки на талии можно будет потом выпустить, Алиса же растёт. И ткань хорошая.

Женя с детства любила шить. Как мама. Мама тоже шила. И ей, и себе, и папе. Папа шутил, что мамины рубашки лучше покупных: в жару прохладные, а в холод тёплые. А мама смеялась. Странно, но она совсем не помнит, чтобы мама с папой когда-нибудь ссорились. Наверное, просто не помнит. Ведь не может быть так, чтобы совсем без ссор.

Она подняла голову и увидела, что небо потемнело. Надо Алису позвать. Опять гроза идёт. Женя отложила шитьё и вышла на лестницу, но Алиса уже сама поднималась, волоча Спотти и Тедди.

— Вот, мама, держи. Там гроза будет. Я сейчас.

Алиса сунула ей в руки своих зверей и побежала вниз за Линдой и Мисс Рози. Днём Алиса грозы не боялась. Нет, она и визжала при каждом ударе грома, и лезла к Жене на руки, но это так… показ страха. Ночью — другое дело.

Когда Алиса поднялась наверх, Женя закрыла двери. Всё равно уже вечер, пока гроза окончится, будет уже совсем поздно. И шитьё надо убирать. Алиса в грозу шить не даст. Женя закрыла окна, задёрнула новенькие — Эркин приедет, вот удивится — цветные шторы. Очень удобная ткань. И плотная, и узорчатая. Она специально купила побольше, и сшила широкие, чтобы закрывали окна без щелей.

— Мам, а зачем ты всё закрываешь?

— Чтобы молния не залетела.

— Да-а? — удивилась Алиса. — А зачем?

— Что зачем?

— Зачем ей залетать?

Женя рассмеялась.