Тень шпаги

— Сбежал, окаянный?! — Хозяин постоялого двора задыхался от быстрого бега.

— Сбежал, — кивнул воин. — Но мы его сейчас нагоним, уважаемый Онкет. Вы не одолжите моему спутнику коня порезвей?

— Берите, уважаемый Верген, — ответил хозяин постоялого двора. — Какие вопросы!

— Должно быть, скоро заявится стража, — прибавил воин. — Ей передайте, что преступник удаляется по Малому Южному тракту и его преследуют двое. Пусть поспешат за нами.

Карвен влез на указанного ему жеребца. Воин вскочил на своего коня. Ночь качнулась и взяла с места в галоп.

Ночь, перемешанная с туманом, клочьями летящим в лицо, ночь, огромными скачками несущаяся навстречу, ночь, пронзающая тебя насквозь и остающаяся за спиной… ночь — и где — то там, впереди, неведомый и опасный враг.

Враг, убегающий от тебя, спасающий свою жизнь… человек, играющий людьми, точно куклами, тот, для кого чужая жизнь ничего ровным счетом не значит, не разбойник, не душегуб, куда хуже… разбойники — кто Господа, кто Светлых Богинь боятся… они бы нипочем не стали всех подряд убивать, если б их не околдовали, а этот…

Полная луна стоит над дорогой, освещая погоню, полная луна раздвинула облака, чтобы поглядеть вниз.

Левая рука Карвена судорожно вцепилась в поводья, правая сжимает молот. С ним никогда еще ничего такого не происходило, он скакал, как во сне, почти зачарованный происходящим. Быть может, именно поэтому он не сразу отметил появление чужих, непрошеных, мыслей у себя в голове.

Его спутник, высокий суровый воин, кто он такой? Откуда?

Этот устрашающий незнакомец, чьего имени он не знает, только что безо всякой жалости зарубил и заколол почти четыре десятка человек. И вот, неистово и увлеченно, гонится за последним оставшимся в живых, чтобы лишить жизни и его. Он ведь не сомневается, что справится с магом, не боится колдовства… откуда у него столь устрашающая уверенность в собственной неуязвимости?

Кто он? Человек ли он? Есть ли у него вообще имя? Знает ли он, что людям свойственно иметь имена? Улыбаться, дружить, любить друг друга, жениться и заключать торговые сделки… Не порождение ли он темных сил, о которых священники и маги говорят шепотом, а прочие и вовсе предпочитают помалкивать?

И что будет, когда он все — таки уничтожит мага? Не обернется ли он потом к своему последнему спутнику, сняв наконец маску? Не уничтожит ли единственного живого свидетеля, чтобы потом навсегда раствориться в исторгнувшей его ночи?

Так можно ли убивать человека, помогая исчадию тьмы? Не безумие ли это? Не объединиться ли людям, живым и теплым, против призрака мглы!

Волна ледяного ужаса на миг окатила Карвена. Он бросил короткий взгляд на скакавшего рядом с ним воина. Резкое, горделивое и впрямь какое — то нечеловечье лицо… не эльфийское, нет, другое…

«Другое! Другое! — торжествовал голос в голове. — Убей его, пока он на тебя не смотрит, пока он тебе доверяет! Убей его, пока он не убил тебя!»

Что ж, маги тоже ошибаются. Особенно когда дрожат от страха.

«Убить, пока доверяет?! — возмутился седьмой сын кузнеца. И отличил наконец свои мысли от чужих. — Так вот как ты, гад, людей — то заколдовывал! Однако ж от страха у тебя в голове все путается. И вовсе ты не „единственный оставшийся в живых“, я тоже человек, и спутник мой, да и, кроме нас, люди на белом свете имеются. А имя его я уже несколько раз слышал… уважаемый Верген. Это твоего имени я не знаю, так, может, это ты — призрак? А если бы не мой спутник, твои разбойники вырезали бы всех посетителей. А это ведь тоже живые люди. И нечего тут врать, равно как и лезть в чужую голову без спросу. Вот сейчас как догоним…»

Ночь летит в лицо, ночь хватает за плечи, ныряет под копыта коня и воет далекими волчьими голосами… и где — то там, в этой ночи… точка. Крохотная точка, стремящаяся прочь, прочь, прочь… точка, от которой исходят волны ужаса и ненависти. Медленно растущая, приближающаяся точка…

— Этот дурак сейчас загонит коня. — В тоне воина неподражаемая смесь ядовитой насмешки и гадливого гнева. — Ему не уйти. Он наш.

Волна ужаса, пришедшая от мага, ощущается почти реальной болью.

— У него с собой четыре пистолета и шпага, — звучным, слышным даже через оглашенный конский топот, голосом продолжает воин. — Но он промахнется… Все четыре раза подряд промахнется… а шпагу просто уронит. Такие трусы не умеют сражаться сами. Они предпочитают, чтобы за них умирали другие.

Черный ужас, долетающий от мага, хлещет, словно бичом, теснит дыхание. Но это не насланный страх, с коим простому человеку не справиться, это страх самого мага, который он не в силах сдержать. Страх, задевающий прочих лишь краем, страх, лишающий сил самого мага.

Ему и в самом деле не уйти, и сопротивляться он не сможет. Для него все кончено, и он знает об этом.

Черная точка растет, увеличивается в размерах и внезапно раздваивается… одна из точек продолжает движение, вторая остается на месте.

— Гаденыш упал с коня. — Презрение в голосе воина крепчает. — Мне будет противно его убивать, честное слово! Он сейчас еще и на колени вздумает падать, пощады просить…

Крохотный силуэт мага раскидывает руки в стороны. Из рук вырывается сияющий язык белого пламени. Вырывается и тотчас гаснет.

«Ну, где же ты, господин?! Приди, спаси меня! — вновь доносятся до Карвена обрывки чужих мыслей. — Меня ведь сейчас на самом деле убьют, и где ты тогда возьмешь такого преданного слугу?!»

— Он бы еще с того света в нас своим заклятием запустил, — хмыкает воин.

Маг раскидывает руки еще раз, после чего бессильно их роняет. У него явно нет сил на еще одно такое же заклятие.

— Ну, вот, собственно, и все.

Кони несут вперед, маг все ближе. Он резко вскидывает руку, и грохот пистолетного выстрела подхватывает ночное эхо. Тонкий писк улетающей невесть куда пули. Маг вскидывает руку еще раз. Еще… Еще…

Да сколько же у него пистолетов!

Эхо играет грохотом пистолетных выстрелов, перекидывая их, как огромные невидимые мячики. Жалобно поскуливая, пролетают навсегда осиротевшие пули.

«И впрямь четыре пистолета. Воин и тут оказался прав!»

Маг уже рядом. Воин спрыгивает с коня и выхватывает шпагу. Карвен поспешно сползает со спины своего, стремясь не отстать от товарища. Маг бросает бесполезный пистолет, раскидывает руки в стороны, и… ничего. Маг торопливо достает свою шпагу и тотчас ее роняет. Нагибается и застывает, с ужасом глядя на шагнувшего к нему воина.

— И вот такое мне придется убить. — Омерзение в голосе воина. — Честное слово, противно!

— Да ведь и тараканов давить противно, и крыс убивать, — сочувственно говорит Карвен. — А что поделаешь, если надо? Они ж белый свет сожрут, если их не убивать.

— Верно, — с облегчением кивает воин, замахиваясь шпагой. — Твоя правда.

Из ладоней мага вдруг полыхает пронзительно — белым пламенем. Воин стремительно отшатывается, но белое пламя, закрутившись невероятной спиралью, обвивается вокруг самого мага. Пронзительный вопль длится недолго.

— Хвала Господу! — восклицает воин. — Кажется, он услышал мои молитвы. Этот негодяй умер от собственной руки. Мне не пришлось давить эту погань…

— А… где перстень? — спрашивает Карвен, рассматривая совершенно чистые, не обуглившиеся руки мага.

— А действительно — где? — настороженно повторяет воин.

— Может, он его снял? Или выбросил?

— Перед решительной битвой? Чтоб самого себя ослабить? — фыркает воин.

— А если уронил? Как шпагу… Кстати, откуда вы узнали, что уронит… и про пистолеты…

— Я нарочно так сказал. У меня чутье на таких мерзавцев… небольшое, а все же… он же нас слушал все время… и боялся… так боялся… Вот я и сказал, чтобы он еще больше боялся и уж точно промазал… а потом и шпагу уронил…

За спиной послышался приближающийся топот копыт.

— Ага, кажется, это стража… — заметил воин. — Что ж, должен признать, они почти не опоздали…