Страница 88 из 101
Илча решительно кивнул.
- Так я и думал, - сам с собой согласился длинный. - А дар у тебя редкостный. Потому один и обретаешься? - На это Илча еще раз кивнул, послабее. - Дело опасное. Хотя… Да ладно. Сабы моему другу!
От этого возгласа Илчу подбросило. Как будто так и должно было случиться. Как будто длинный лишь повторял то, что уже висело в воздухе, дожидаясь продолжения. Словно время снова смялось тряпкой, только ничего вокруг уже не плыло, и даже общая туча, заполнившая пространство под крышей, стала не так заметна. Лишь напоминала, что никуда не делась, но назойливо на глаза не лезла. Можно подумать, что Жемчужина удовольствовалась произведенным шумом и потому на некоторое время угомонилась.
- За сабу я плачу! - На его счастье длинный по-своему истолковал рывок незадачливого актера. - Давненько такого не слышал. А я, брат, многое повидал, даже самого Вольного Ветра, и не раз. Сам-то я из Субадра, отсюда недалеко… - он опять перебил сам себя, махнув рукой. - Ну его, этот Субадр, дыра изрядная. Там жить нельзя, только умереть от скуки. Вот и пошатало по всему свету, всего насмотрелся. Пол Витама обошел, пока счастья искал, а уж по Вольным Городам… Приходилось и Вольного Ветра встречать, стихотворца нашего, собственной персоной. Даже говорить - вот так же запросто, как с тобою!
Пока что Илча, кроме неловких кивков, никакого разговора из себя не выдавил, но собеседнику это вовсе не казалось подозрительным. Он сам задавал вопросы незнакомому актеришке, сам отвечал, по-детски радуясь своей проницательности. Славный человек, сразу видно. Но Илче тоже невозможно рассиживать тут, как немому. Потому в ответ на его похвальбы пришлось изобразить хотя бы подобие восторга. Это ж не шутка, с самим Вольным Ветром вот так вблизи разговаривать.
Против ожидания, длинный не обрадовался. Поглядел как-то странно, даже вроде оскорбился, но без свирепости, самую малость.
- Не веришь? Думаешь, пустозвон тебе попался? Клянусь Нимоа! Я его… вот как тебя! Что за человек был! Как посмотрит! - Он метнул на Илчу самый проникновенный взгляд, на который оказался способен. - Вот так. Конечно, не очень-то похоже…
- Да уж, не очень, - с размаху ляпнул Илча и осекся.
Замолчал и длинный. Опять зыркнул, быстро, нехорошо.
- Меня зовут Схил Истари, - сообщил он, немного подумав, и отрезал тем Илче путь к отступлению. - А если полностью Схил Истари… - он выпалил еще несколько имен, все более звучных, указывая на свою принадлежность к древней витамской знати, - из Субадра.
А знать у витамов обидчивая до крайности, чуть что, лезет за честь рубиться. И как это Илча за своими бедами сразу не разглядел и платья его, и четкого, легкого говора? Толком даже не рассмотрел нового приятеля, все на облако проклятое пялился. А потом и вовсе обманулся его простотой в обращении… словно наваждение… Что за напасть такая?
- Господин простит меня? Не знал, что говорю с… - начал Илча с большей почтительностью, но новый знакомец досадливо рубанул рукою воздух, перебивая.
- Какое там! Потомственный младший отпрыск уже столько колен, что от истинно наследного в нашей семье остались только имена. И не стыжусь того! - строго, сразу помрачнев, добавил длинный, однако даже без подсказок Жемчужины можно было сообразить, что не так уж все гладко в его судьбе. - Учительствую в Вальвире. В Первом Городском Всешколии, учрежденном Лассаром Благословенным. Обучаю достойных юношей благородному искусству сражения холодным оружием, - он изящно выгнулся, изображая выпад.
Чудесным образом его нескладность куда-то подевалась, но тут же обнаружилась вновь, как только он вернулся к разговору.
- Дело истинно благородное, - добавил витам, убеждая то ли себя, то ли собеседника, то ли еще множество ушей, тянувшихся от соседних лавок, и уставился на Илчу.
Тому ничего не оставалось, как назваться в ответ.
- Я Арк, - вспомнил Илча первое попавшееся имя, - из Края Вольных Городов. Из Фалесты. Ищу работенку. Ну и…
- По встречным харчевням актерствуешь, - опять подсказал Схил Истари. - Что таланту пропадать. А по-нашему ты здорово… Иной витам куда беднее на язык.
Илча тут же поспешил с ним согласиться, хотя так и не понял, что значит "актерствуешь". Насчет своего ловкого витамского промолчал.
- А что один? Отчего к другим не прибьешься? Вашего брата сейчас столько развелось… и все бестолочь… толком даже не знают, что представляют, а туда же… - не преминул он выказать свое неудовольствие.
- Да я пробовал, - пожал плечами Илча. - Так ведь и правда бестолочь… только хлеб друг у друга отбивать горазды.
- Вот-вот. А ты… да, удивил. Смог. - Новый знакомец смачно хлопнул по плечу. - Прошибло. И ничего что половину переврал, прощаю. Ведь как справился! Не хуже самого… Ладно, - по привычке махнул он рукой, - это я слишком высоко взял. Но какая мощь, а! А сам ты часом стихотворчеством не промышляешь?
Облако над его головой точно искрой пробило, так велико было вниманье. Какая-то тайная мысль не давала витаму покоя, но хитрая Жемчужина не спешила открывать Илче этот секрет. В забытье не тянула, и то спасибо, сейчас это совсем некстати.
- Нет, сам не промышляю.
Новый знакомец, казалось, потух.
- Жаль… жаль… я-то уж подумал… А может, еще что-нибудь расскажешь, а? Давно ничего подобного не слышал…
- Устал, - отрубил Илча, - дорога длинная. Потом.
А самому было впору удавиться. Похоже, это он, собственной персоной, только что носился по трапезной зале, размеренно взмахивая руками, выплескивая из сердца чудные видения. И женщину он узнал: у ворот стояла та самая светловолосая красавица из разоренного селенья у Бешискура, давным-давно сгоревшего и поросшего дикими травами. Похоже, что следуя за Ветром, Илча, погруженный в жемчужный дурман, сам того не разумея, занял место стихотворца, пока Герт и Арза вставали из небытия… На миг, короткий миг между сном и явью. Когда удары, полученные кем-то другим, оставляют шишки на твоей голове, а огонь, отбушевавший много лет назад, жжется, как настоящий. Когда чужой дар, навсегда припечатанный могильной плитою, снова проливается дождем. И чужая слава внезапно становится твоею.
А вдруг во власти Жемчужины удержать его?! Этот миг?
Теперь его накрыло жутким, безумным счастьем. Из горла рвался хриплый смех. Новый знакомец опять нахмурился, глядя на странного бродячего актера, Илча же отпустил томительную осторожность последних дней. Он хотел, чтобы опять все поплыло, и время в старой харчевне смялось, позволяя снова увидеть "попутчика", но то ли сил было потрачено изрядно, то ли Жемчужина в очередной раз проявила строптивость - все вокруг оставалось таким же твердым и надежным. Только Илча все больше походил на безумца. А этого он как раз и боялся.
- Это я так, - объяснил он свое нежеланье актерствовать дальше, видя, что хозяин уже спешит к ним с полными кружками, - за старое взялся, не удержался… Давно уж этим жить перестал. Дело пропащее. Сам видишь: нашего брата развелось - целое воинство. Тут уже не настоящий дар потребен, а простое везенье. А они не всегда рядом ходят. Ладно, пора мне. Ночлега поискать.
- За старое… - протянул Схил Истари, и вновь вокруг него завихрились тени, которые Жемчужина толковать не желала. - Ну, значит, повезло мне… А что хозяин? - тут же вскинулся он. - Неужели нигде тебя не приткнет? Ты не смотри, что народу полно. Для сказочника место всегда найдется.
- Может, и найдется, - пробурчал Илча. - Только я не спрашивал. Потому что дыра у меня в кармане, большу-ущая.
Он выразительно поглядел на почитателя Вольного Ветра, и тот не оплошал.
- Я и смотрю… уж очень странно показалось… Народ веселишь, а платы не требуешь.
Хозяин, нависший над ними со своими кружками, едва заслышав, о чем речь, тут же подмигнул Илче.
- Человек я небогатый, но за такое удовольствие серебра не пожалею! - напористо продолжал витам, обращая свой возглас к ушам, торчавшим вокруг.
Не пожалел Схил Истари всего лишь мелкой серебряной монетки, и та сиротливо отскочила от засаленной столешницы.