Страница 9 из 34
В прихожей горничная Клава подала Леониду голубой конвертик:
— Ваш гонорар, Леонид Александрович.
Он машинально протянул руку, но в тот же миг отдёрнул, вспомнив, что никакого занятия не было. За что же гонорар?
— Бери сейчас же!.. — зашипел Аркадий сдавленным шёпотом. Потом произнёс громко, чтобы было слышно в комнатах: — До свиданья, Лёня. Большое спасибо, ты хорошо объясняешь, лучше самого Лазарева!
Горничная Клава проницательно хихикнула и сунула конвертик в карман Лёниной шинели. И с того момента начались мучения совести.
Он рассказал папаше о прошедшем «занятии».
— Чувствую себя обманщиком, — сказал Лёня. — Самого себя презираю. Если он и завтра меня так заведёт, я ходить решительно перестану.
— Плох учитель, которого ученик по-своему завести может, — укорил папаша. — Боишься ты Леденцова.
Лёня вспыхнул:
— Зачем мне его бояться?
— Вот и я удивляюсь, — папаша развёл руки, — зачем тебе его, оболтуса, бояться? Ты не в гости пришёл и церемонии соблюдать не обязан. Гость должен бояться обидеть хозяина невниманием, но если в дом приходит, скажем, маляр, станет ли он в ущерб своему делу с хозяином лясы точить?
— Маляр красить станет, — сказал Лёня.
— Это и помни, — молвил папаша. — Ты есть мастер. Будешь делать дело, никто тебя упрекнуть не посмеет. Но если дела делать не будешь, тогда каждый вправе сделать тебе выговор. Хитрость лентяя ты обязан преодолеть. Возьми бразды в свои руки, помни о своём деле, веди ученика за собой. Не бери во внимание его уловки. Время попусту не трать. А деньги попусту принимать, сам знаешь, не в нашей привычке.
— Отдать надо гонорар, — сказал Лёня.
Александр Григорьевич покачал головой:
— Приличие и с Аркашей Леденцовым надо соблюдать. Отдашь гонорар — для него неловкость получится; я слыхал, что отец вожжами порет, правда, безрезультатно. Деньги ты отработай. Поусерднее потрудись, примени выдумку, смекалку. Заставь мальчика учиться.
На другой день Аркадий начал атаку ещё в прихожей:
— Скидай шинель! Я павловский рубль с мальтийским крестом раздобыл.
— Леденцов, усвой, — сказал Лёня, — что для нас с тобой теперь любой крест — это знак сложения в математике, и ничего более!
Отношения резко изменились. Аркадий встречал Лёню холодно и слушал рассеянно. Впрочем, что-то западало в непутёвые мозги. После одного Аркашиного ответа у доски Лазарев сказал:
— Поздравляю вас, сударь: ваши знания увеличились в два раза. Сегодня ставлю вам не единицу, а двойку.
Громкий хохот класса последовал за словами учителя, но Аркадий не обиделся. Новое чувство дрогнуло в груди, скрипуче зашевелилось осознание своего незнания. На следующем занятии с Лёней он рискнул задавать вопросы. Правда, дурацкие вопросы, после которых хотелось возопить: «Где же ты был пятнадцать лет, на каком диком хуторе?» Но вопросы свидетельствовали о пробуждении интереса к предмету, который прежде только раздражал Аркадия.
Лёня отвечал на вопросы терпеливо и обстоятельно. И вдруг понял, что Леденцов… боится математики. Заранее уверен, что точная наука выше его понимания и никогда ему премудрость цифр и отвлечённых букв не постичь. Началась борьба с Аркашиным упорным невежеством. Лёня продумал тактику борьбы с этой силой.
Однажды Аркашка с подсказками и наводящими вопросами, путаясь и чертыхаясь, решил, наконец, уравнение.
— Поразительно, — сказал Лёня. — Если бы мне в декабре кто сказал, что за два месяца ты сделаешь такие успехи, я бы не поверил!
— Да? — насторожился Аркадий. — Думаешь, я уже хорошо знаю?
— До настоящего «хорошо» ещё далеко, — возразил Лёня, — но по сравнению с тем тёмным лесом, который был у тебя в голове, ты сделал не шаг, а прямо-таки прыжок вперёд. Такого понятливого я впервые вижу. Даже странно, откуда у тебя? Ты с первого класса арифметику на нюх не выносил… В чём дело, прямо теряюсь в догадках.
— Затрудняюсь сказать, — смущённо заулыбался похваленный Аркашка. — Никогда б не подумал, что я в алгебре пойму хоть с гулькину пятку. Интересно, откуда же у меня такие большие успехи?
Выдержав томительную для Леденцова паузу, Лёня дал заранее подготовленный ответ:
— Если человек от природы талантливый, ему всякая область доступна. В каждой он способен себя проявить и любую науку может понять. Твой талант склонен к истории. Там ты разбираешься, этого нельзя отрицать.
— Это ты, Говоров, первый оценил! — Аркадий весь расцвёл от удовольствия. — Другие говорят, что я дурью маюсь. Сами они дураки! Я по истории столько прочитал, что уже, наверное, всё знаю.
— Талант в тебе жаждет применения, — поддержал его Лёня. — А ты свой талант к математике не подпускаешь, говоришь ему: «Не для тебя это, ты к точной науке не способен». Талант твой спрашивает: «Почему не способен? А ты меня проверь!»
— Точно!.. Ты мне про меня самого истину раскрыл, Говоров! — заворожённо смотрел на своего наставника Аркадий. — Ну и умён ты, в самую суть человека глядишь. Большой из тебя учитель вырастет!
Лёня сдержал улыбку. Стало приятно от похвальных слов, и он чуть было не попался на тот же крючок, на который подловил Аркашку.
— Не будем, — сказал он. — Насчёт этого ещё Крылов предупреждал: «Кукушка хвалит петуха за то, что хвалит он кукушку». Не надо меня хвалить. Я работаю и получаю за работу плату.
— Хочешь, я батюшке скажу, чтобы он тебе гонорар прибавил?
— Не надо, я доволен, — отказался Лёня.
— Ну, что тогда для тебя сделать? — не унимался Аркадий.
— Получи четвёрку по математике.
— Непременно! — пообещал Аркадий. — Я теперь свой талант сдерживать не буду, пусть проявит себя!
Через неделю вызванный к доске Аркадий ответил урок почти без запинки. Правда, запутался в дополнительных вопросах по пройденному.
— Ставлю вам три балла, сударь, — сказал Лазарев, и на его лице отразилось глубокое внутреннее удовольствие. — Прибавляю к отметке плюс, предполагая, что ваше прилежание будет возрастать.
— Спасибо, господин учитель, — пробормотал Аркадий, впервые видя довольного его ответом педагога. — Я буду стараться!
На годовом экзамене Аркадий получил по математике полные и заслуженные четыре балла.
— Что, победил Леденцова? — весело сказал Лазарев Лёне.
Тот задумался.
— Вы говорите, что победил… А ему же от этого лучше. Привычно считать, что если кого-то победили, значит, обидели, разбили, унизили. А тут человек радуется, от счастья нос кверху задрал. Видно, не всегда это плохо, что тебя победят?
Лазарев сказал:
— Побеждая постоянно, ещё и не такие удивительные вещи заметишь. Самая ценная победа, когда она для блага побеждённого. Бороться и воевать нужно не с человеком в целом, а с его плохой частью. Здесь и зарыта тайна истинного человеколюбия; не хвали его за одну хорошую черту и не казни его огульно за один какой-то порок. Побеждай умно и с размышлением!
9. ГЛАВА О СОБЫТИЯХ МИРОВОГО ЗНАЧЕНИЯ
Хорошо начиналось лето 1914 года! Леонид окончил пятый класс первым по списку, Николай опять вторым. Леониду уже исполнилось семнадцать, мускулы наливались силой, ум требовал всё новых знаний. Хорошо была выучена и география Земли, и карта звёздного неба. Корабли, которые он построит, будут ходить по всем океанам, ориентируясь по звёздам, других ориентиров нет для капитана в открытом море. Со звёздами Леонид подружился, знал, как зовут каждую крупную звезду.
А пока братья Говоровы плавали на смолёной плоскодонке через Каму. Плыли по смирной сонной воде, а над рекой стелился утренний туман, ожидая восхода солнца, чтобы, согревшись в его лучах, вознестись в дальнее небо и украсить его голубизну пушистым облачком.
И хотя детство уже миновало, мечтания в такие утра являлись совсем детские.
— Ты будто бы построил огромный пароход, — вообразил Коля, — а я на нём — капитаном. Поднимаюсь на мостик, захожу в капитанскую будку и командую: «Полный вперёд!»