Герой должен умереть

Он спустился вниз и покинул башню Хранителя Оружия.

Вэдан достал из рюкзака взрывчатку.

Лээт, изрыгая проклятия, не только объяснил порядок минирования, но и написал его на бумажке. Вэдан оценил его предусмотрительность только сейчас – когда он слушал Лээта, все казалось простым, понятным и само собой разумеющимся. Теперь Вэдан не помнил ни слова и не знал бы, с чего начать. Он достал инструкцию из кармашка рюкзака. Скрупулезно следуя описанному порядку дейсвтий, Дарэнг заминировал башню Яньара и двинулся прочь из Шамболора. Вэдан пробрался в Сторожевую Долину по подземному туннелю. При его появлении в там вспыхнул свет, и снова стали видны изречения на стенах.

Подвиг – это поступок, несомненно приносящий пользу обществу, но не тому, кто его совершает, и наградой за который может быть только смерть. Герой – тот, кто совершает подвиг. И мы видим, что каждый герой должен умереть.

«Красиво и трогательно», подумал Вэдан насмешливо. – «Но вот почему Хранители не привели цитату полностью, я хотел бы знать? Почему они заставили Харбогадана выкинуть вторую часть его рассуждений? В противоречие с какими идеями Хранителей он вступил?».

Впрочем, это все уже были бесполезные вопросы. Вэдан миновал Сторожевую Долину и удивился, обнаружив Ворота Ожидания открытыми. Однако размышлять о причинах столь удивительного везения было некогда. Не успел Вэдан спуститься по Ступеням Томительного Ожидания, как они захлопнулись у него за спиной. Он почувствовал, что волосы зашевелились у него на голове. Вэдан побрел по ухабам давно заросших и заброшенных Медленных Путей.

Дойдя до развилки, он свернул направо, на тот из них, что вел в Старое поселение.

Светофор мигнул. Цвет сменился на зеленый. Маленький юркий джип в цветах кианейкама свернул с широкой магистрали Пятнадцатой дороги в узкие улочки третьего города и затрясся на неровной брусчатке.

Мэнир, сидевший рядом с Лээтом, выкинул в открытое окно окурок.

– Пока вроде все нормально, – сказал он.

– Сплюнь, а то сглазишь, – заметил ему бывший блюститель душевного здоровья кианейсов.

Инедирт, сидевший на заднем сиденье, держал голову Тэнира. Он до сих пор так и не пришел в себя после удара щупальцем. Вэдан объяснил, что на щупальце могла быть серная кислота, и ожог обработали соответственно, чтобы рана не уходила во все более глубокие ткани. Но даже химический ожог не мог быть причиной столь длительного забытья.

Почему-то бывшим обреченным и министру иностранных дел в то утро очень захотелось покинуть Цачес.

План угона полицейского джипа был прост и дерзок, как все гениальное. Когда стало известно об исчезновении Вэдана, к дому Дарэнгов немедленно прибыл джип с двумя кианейсами. Лээт должен был отреагировать сообразно своей новой должности, и он отреагировал. Биороботы были посланы не столько для охраны, сколько для того, чтобы не дать покинуть Цачес Мэниру. Мэнир остался в доме Дарэнгов, чтобы не бросать Гэдир одну во время беспорядков. Но он же официально был назначен кэцэром. Дежурство должно было продлиться только до момента, обозначенного Лиарегом. После четырнадцати часов должен был состояться суд. Мэнира уже к одиннадцати утра стали посещать самые мрачные мысли о том, что будет с ними, если Вэдан не вернется к сроку.

А он, как известно, и не собирался.

Не только Мэнира, но ведь и Тэнира отвезли бы в Крозтертаг, где им пришлось бы принять участие в отвратительном спектакле, пародии на правосудие. Тэниру – в качестве безответной куклы. Мэнир отвизорил Лээту и поделился с ним наиболее яркой частью своих видений. Новый министр внутренних дел разделял его мнение. Лээт приехал к Дарэнгам. Он снял полицейских с поста бесшумно и мгновенно, так что кианейсы даже не успели ничего сообщить. Он просто подошел к ним и произнес кодовую фразу, ведущую к немедленному отключению всех систем. Сианейсы Дарэнгов раздели кианейсов и спрятали обесточенные тела в кладовой. Лээт и Мэнир поспешно переоделись в содранную с них униформу. Инедирту пришлось поехать в своей одежде. Но его в белом плаще с золотыми галунами можно было принять за кого-нибудь из высших чинов кианейкама – если не знать о том, что все люди, занимавшие эти посты, мертвы со вчерашнего дня. Тэнира взяли с собой – не бросать же было его на растерзание, в самом деле. Его укутали в бесформенный плащ, чтобы его кто-нибудь случайно не увидел в окне джипа по дороге. В доках Самре и Крааха их уже ждали. Надо было лишь добраться туда. Затем Лээт и маленькая спасательная группа, которой он командовал, собирались пересечь Рарера. Мятеж не затронул город Чужаков. Инедирт предложил спрятать Мэнира и Тэнира в пустующем посольстве Островной Империи. Сейчас было не время вспоминать, что именно Баруг втравил Мэнира во всю эту историю. Мэнир в очередной раз убедился, что ночью ракатара в доках поступил правильно, отказавшись идти на конфликт с Инедиртом.

Лээт отвез Гэдир в дом Инедирта, и джип двинулся по Пятнадцатой дороге. До третьего города они добрались без приключений.

Встречавшиеся на пути жители скользили неприязненными взглядами по полицейской машине. Закон был незваным гостем на улицах третьего города Цачеса. Его представителей здесь никто не жаловал.

Раздался оглушительный грохот, какой бывает при близком взрыве. Машину резко подбросило. Лээт не удержал руль. Джип въехал прямо в стену какого-то склада, проломив ее. Мэнир, который не пристегивался никогда, вылетел вперед через лобовое стекло. Лээта осыпало стеклянным дождем осколков.

При втором взрыве Инедирта опять бросило вперед. Его впечатало лбом в жесткие спинки сидений, а сверху обрушилось тяжелое тело Тэнира. Искры брызнули из глаз Баруга. Когда в глазах у него посветлело, он поспешно нащупал пульс Тэнира и убедился, что тот жив. Инедирт с трудом поднялся и уложил Тэнира на обтянутые дешевой кожей сиденья.

– Черное шутовство! – воскликнул Лээт свирепо.

Он яростно стряхивал с себя осколки. Гулназг был очень живописно, но неопасно поцарапан. Из многочисленных неглубоких порезов на лице и руках капала кровь. Инедирт поморщился.

– Что это было? – спросил Лээт.

– Взорвали что-то. Здесь это не редкость. Или землетрясение начинается, – сказал Инедирт. – Такое тоже бывает. Где Мэнир?

Продолжая грязно ругаться, Лээт вылез из машины. В проломе стены виднелись многочисленные бочки. Они источали густой запах рыбы. Баруг последовал за Гулназгом, оглядываясь по сторонам. Улочка начала заполняться какими-то подозрительными оборванцами. Они бросали хищные взгляды на разбитый джип.

Инедирт посмотрел в сторону уже близкой Рарера и заметил столб дыма над горами. Сначала он не придал этому значения. Лээт отшвырнул пару пробитых бочек и извлек из-под них Мэнира. Голубая куртка служителя порядка уже успела пропитаться густым коричневым рассолом и пахла так, что на улице немедленно материализовалась стайка ободранных кошек и начала мяукать. Кровь из рассеченной брови залила уже пол-лица Мэнира. Больше никаких повреждений в своем опасном полете юный Самре не получил.

– Везучий ты, как Харбогадан, – заключил Лээт.

Встряхнув паренька, Лээт поставил его на ноги. Тот застонал и открыл глаза.

– Пристегиваться надо, понял? – свирепо сказал Лээт. – Штраф тридцать карн!

– Могу только натурой отдать, – сказал ему на это Мэнир, уже окончательно придя в себя.

Инедирт с видом человека, решающего сложную математическую задачу, всматривался в дымы над Шамболором. Лээт открыл рот, чтобы ответить Самре на дерзость.

И тут земля под их ногами вздрогнула и поплыла.

Инедирту в юности приходилось много путешествовать по морю. Он испытал забытое и страшное ощущение. Земля под ним хлестко подпрыгнула, как норовистый конь, стремящийся сбросить с себя седока, качнулась из стороны в сторону и встала вертикально. Из разбитой стены посыпались обломки кирпичей и штукатурка. С гулким грохотом покатились бочки. Дирт вцепился в брезентовый тент джипа. Машина плавно заваливалась на противоположный бок. Баруга перебросило через джип. Инедирт успел сгруппироваться. Но импульс был так силен, что при ударе об острую брусчатку он рассадил себе обе ладони и разорвал на коленях свои черные кожаные брюки. Звонко застучали по мостовой пуговицы, дождем посыпавшиеся с плаща.