Надежда мира

– Из-за всего, – сказала Женя, удивляясь, почему так спокойна и уверена. Даже больше, чем когда выбирала между Райвом и Риэлем. – Прежде всего… нет, не из-за него. С ним, если вы понимаете разницу. Мне с ним просто здорово. Я не могу это объяснить, потому что вовсе не влюблена в него. Но я хочу быть с ним. Так лучше. И вообще так надо. Плевать мне на ваши королевские замыслы, делайте что хотите, но не советую разлучать нас с Риэлем. Устрою тут вам… надежду мира.

Они даже не улыбнулись. Сдержанные мужчины, умеющие вживаться в роль. И что, интересно, она сможет сделать с этим… вечным жидом, как бишь его звали, которому полторы тыщи лет? который маг не из последних, а из первых? который играет роли, играет людьми, даже теми, кого друзьями называет?

– В общем, нам, наверное, и правда, стоит где-то пересидеть, и пусть это будет вашей головной болью…

– Необязательно, в общем, – невежливо перебил Кастин. – То есть пожалуйста, где угодно, как угодно и сколько угодно, только бояться не нужно. Я получил много интересных сведений, но дело даже не в них. Гильдия не отважится причинить тебе вред. А ты можешь спокойно говорить им то, что только что мне сказала. Они верят, что ты и есть Джен Сандиния, и особенно их убедило в этом невозможность что-то с тобой сделать. Охранное заклинание Райва. Ну, и я добавлю, и то, что мы с ним сделаем вдвоем, не сможет испортить вся Гильдия. Предупреждаю твой вопрос! На Риэля я могу наложить такое же заклинание. Только будет очевидно, что это вмешательство сильного мага, потому что при встрече с «тройкой» его не было. А на тебе – было, и пусть себе ломают голову, кто его на тебя наложил, может, сам Создатель. Легенду для тебя Тарвик придумал блестящую, ее и придерживайся… только не потребуется. Они не знают, что от тебя ожидать. Да, будут присматривать, но ведь убедятся, что ты не поднимаешь народ на бунт и даже не агитируешь против Гильдии. Догадаются, поди, что Джен Сандиния – символ. Ну а нет… тем легче будет с ними справиться.

– Вы хотите дать дорогу прогрессу? – нейтрально спросил Риэль.

– Не путай меня с Райвом. Я не хочу, чтобы слишком много власти на планете было сосредоточено в руках одной организации, будь то «Стрела» какая-нибудь, орден надежды или Гильдия менестрелей. Или даже король Комрайна. И я этого добьюсь, особенно теперь, когда меня поддержат. Вы, может, этого и не увидите, потому что… потому что не проживете, например, пятьдесят лет. Это процесс долгий…

– Эволюция, а не революция, – вставил Тарвик. – Женька, почему я не сомневался, что ты останешься? Потому что знал всегда, что там у тебя ничего и никого нет. А здесь – не только Риэль, но и Райв. И дорога. И, черт меня побери, если к Симуру ты не относишься с куда большей симпатией и доверием, чем к Люське, Милочке и прочим идиоткам из твоей крутой фирмы.

– Ты твердо решила? – словно не слыша его, уточнил Кастин. Женя кивнула, потому что не умела убеждать и доказывать. Риэль осуждающе покачал головой, и Женя возмутилась:

– Ты-то чем недоволен?

– Я хочу, чтобы ты была счастлива, Женя.

– Тогда нечего выбирать счастье за меня.

Риэль вдруг засмеялся, как может смеяться только очень довольный человек, и порывисто ее обнял. Тарвик с королем на пару изобразили умиление, но, надо признать, достаточно убедительно, хотя ни Женя, ни Риэль им не поверили.

– Забавно, – протянул Тарвик. – Ведь ты знаешь Женю лучше меня, а еще сомневался в ее выборе. У меня вот есть пара вопросов к нашему величеству.

Наше величество разрешающе покивало, и Тарвик с кривоватой улыбкой спросил:

– Ты уверен, что я не умру? Уж прости, но я тебя знаю слишком давно и слишком хорошо, ты мог просто оттянуть процесс или, наоборот, его ускорить, чтоб я не мучался.

– Если бы я не мог тебя вылечить, то ускорил был, не сомневайся. А опоздай ты на месяц, возможно, не смог бы его остановить, потому что разрушение органов стало бы необратимым. Но я успел. Не скажу, что ты уже совершенно здоров, да ты и сам это понял. Но я повернул процесс, и то, что разрушалось, начало восстанавливаться. У тебя больше не будет ни горловых кровотечений, ни сильных болей в желудке, ни отвращения к еде из-за печени. Но здоров ты станешь только через несколько месяцев. Постарались они на славу. Постарайся не увлекаться острыми приправами и крепким вином, давай отдых спине и одевайся потеплее, чтобы не простыть – и все будет хорошо. Впрочем, если ты будешь тарелками жрать кориков, запивать их водкой и купаться в Ледяном озере, твое выздоровление просто затянется.

– А Риэль?

– Риэль – здоров. Есть свои положительные стороны в невеликой выносливости.

– Знаешь, как держался этот невыносливый парень? – тихо спросил Тарвик. Очень тихо. – Я был уверен, что он сдаст Женю после пары допросов… ну после недели допросов. А он даже… даже подозрений не вызывал.

– Тебя удивляет? Она решила бросить свой мир окончательно – уж поверь, я это вижу. Он сумел выдержать допросы «тройки» ради нее. Если бы о тебе спрашивали, сдал бы.

– И без допросов бы сдал, – проворчал заметно смущенный Риэль. – Я сам от себя не ожидал… и если бы не Тарвик, не знаю… Если бы они догадались нас разлучить, я бы…

– Ты бы тем более молчал, – хмыкнул Тарвик. – Зато я не знал бы подробностей всей твоей жизни. И поверь, это знание изменило мое отношение к тебе.

– А можно подумать, ты плохо к нему относился, – пробормотала Женя. Я вообще что натворила? Я почему осталась? Может, стоило взять Риэля и увести к себе? Стребовать с короля копировальный станочек, на котором Тарвик производил натуральные рубли (артефакт, наверное), и реализовать тот безумный сон: купить трейлер и…

Нет. Нельзя его лишать дороги. И себя, между прочим, тоже.

– Второй вопрос, – покосившись на них, сказал Тарвик. – Ты действительно мог отправить ее в то же время?

– Нет. Над временем не властен даже Создатель. Но и я был уверен, что она останется, потому что никогда не позволит себе бросить Риэля.

Ну конечно. Все – конечно. И он не властен, и она не позволит себе. Обманул? Королю положено. И при коммунизме в восьмидесятые пожили, и отдельную квартиру каждой семье к двухтысячному получили, и даже часть общенародного достояния в виде ваучеров получили… Это нормально. Вот если бы не обманул, Женя удивилась бы.

– Мне придется уйти, – сообщил Кастин, – но скоро я вернусь. Государственные дела. Вы пока отдохните как следует. Тарвик, ты уже научился обращаться со здешними чудесами? Ну и славно. И уговори Женю посидеть в термах. Ей понравится.

– Втроем посидим, – фыркнул Тарвик, – потому что Риэль… ну понятно, а я… тоже понятно, хотя и по другой причине. Так что, дорогая, никакой сексуальности, одно чистое удовольствие от терм. Скажи ей, Риэль, оно того стоит.

Риэль поцеловал Женю в макушку.

– У меня тоже есть вопрос. Король я или не король? Женя, скажи, ты влюблена в Райва?

– Ага, – сказала Женя. – Все-таки – ага. Я могу без него жить… но не очень хочу. И с ним не смогу. А вот видеться… Вы хотите его в гости позвать?

– Могу, если хочешь. Но ты не хочешь.

– Дайте ему знать, что с нами все хорошо.

– Он знает. Охранное заклинание возможно только при наличии обратной связи. Что-нибудь еще?

– Что с нами будет?

– А что захотите, то и будет. Возьмете свои инструменты – и опять по дорогам. У вас есть свобода выбора, и теперь всегда будет. Гильдия не сможет навязать вам свои правила, к чему так стремится. Кстати, не споете ли для меня? Я ведь с того состязания не слышал золотого голоса моего королевства. Он, голос, почему-то избегает дворца.

Риэль улыбнулся и, перегнувшись через подлокотник, достал виолу.

Несколько дней они провели здесь. Где располагалось это «здесь», не знал даже Тарвик. Окна, как оказалось, имелись, но пейзаж не особенно вдохновлял: скучный и бесконечный лес, горы на горизонте, дымки деревенских домов в отдалении. Термы Жене и правда понравились, и сидели они там и правда втроем, даже из вежливости не прикрываясь полотенцами. Тарвика было даже жалко, потому что временами его яркие глаза подергивались грустью воспоминаний. А с другой стороны, более сладкой мести и придумать было нельзя.