Надежда мира

– Я не Джен Сандиния, – пробормотала она, вдруг обнаружив, что прислонилась плечом к соседу, а сосед улыбается одновременно и насмешливо, и снисходительно, и ласково, и, хотя на нее и не смотрит, о ней думает.

– Не знаю, Женя. И пусть уж лучше они считают, что именно ты.

Очень емко получилось это «они». Может, и правда, ее не трогали, потому что чего-то опасались? Уж они знают, что это за зверь такой и почему командор ордена так был ей рад, что не побоялся всю свою банду ликвидировать…

Женя рассказала ему об этой банде и об этом командоре. Тарвик согласился: точно, ликвидировал непременно, но страдать по этому поводу не стоит, по большей части разбойников петля плачет, а по меньшей – бессрочная каторга, меньше мусора – легче дышать. Слухи о появлении Джен Сандиния росли и ширились, менестрелям просто пофигу, а он вот интересовался. При этом никто ведь особенного внимания на Женю не обращал, так что опасаться особенно нечего… Впрочем, у Тарвика тоже психическая травма, голова не соображает – после того, что было, опасаться есть чего. Почему к заначке не кинулся? А головой подумать? Хотел, чтоб о нем для начала забыли покрепче. Все очень просто: нормальный здравый эгоизм.

– Врет он, – не оборачиваясь, бросил Риэль. О тонком слухе менестреля они как-то не подумали. – Не слушай. Почему-то ему хочется казаться хуже, чем он есть. И он прав. Я не уверен, что смогу петь. Я попробую, конечно.

– Ты будешь вспоминать, как эта скотина обещала тебе жезлом по горлу поводить, – вздохнул Тарвик, – или заставить тебя его подержать. Не спеши. Выкрутимся и без твоего пения, королек.

– Выкрутимся? – усмехнулся Риэль. – Ты всерьез считаешь, что можно скрыться от Гильдии магов?

– Абсолютно. Вот если бы у них были официальные причины нас искать – да, шансов маловато. Но они ж искать нас будут втихую.

– Ты меня утешаешь или просто по привычке врешь? У нас и сейчас шансов нет. Мы приметные. Или на Гатае часто стали встречаться рыжие? Да и меня знают не только в Комрайне.

– Хотел утешить… Ну ладно, шансов у нас мало, однако есть.

– Козыри в рукаве? – спросила Женя. Он кивнул, но распространяться на эту тему не стал.

Несколько дней они ехали в коляске, останавливаясь только чтобы купить еды. Рогатые кони, оказывается, скорость развивали приличную, побольше, чем племенные рысаки на ипподроме, бежали мерно и очень быстро, по словам Тарвика, по хорошей дороге могли разогнаться километров до тридцати в час и держать этот темп весь день. На привалах Риэль распрягал рогача, и тот бродил кругами, хрупая травой, но далеко от лагеря не отходил, спутывать его нужды не было. «Умные твари, – с нежностью сказал Тарвик, оглаживая черную длинную морду, – умнее некоторых людей». Женя решила перестать бояться острых рогов и тоже погладила, и животина потянулась к ней совершенно по-лошадиному, взяла мягкими губами угощение и вообще всячески выказала расположение и добрый нрав. А ведь их едят…

Потом их догнали всадники. Было их аж шестеро. Они окружили коляску и молча подождали, когда Риэль спустится с козел. Женя выскочила, не воспользовавшись ступеньками, а вот Тарвик вылез медленно и не без труда. Никаких вольностей или грубостей не было, хотя один из всадников был Жене хорошо знаком, он был из той троицы, которую она прощать не захотела. Он спешился, довольно вежливо поклонился и чрезвычайно культурным тоном сказал:

– Тан Хайлан хочет видеть Риэля. Разумеется, ты, девушка, можешь его сопровождать.

– Что это за гуси? – осведомился Тарвик. Здесь назвать мужчину гусем было похуже, чем дома – козлом. Однако всадники, хотя и закаменели, промолчали, а непрощенный сухо спросил:

– Это тоже твой спутник, Риэль? Не попал ли ты в плохую компанию? Давай, лезь в коляску, прокатимся. Там и на троих места хватит.

Риэль молча повиновался, взобрался на пассажирское место, словно и не заметив Жени и Тарвика. Женя поднялась следом, села поближе и обняла его за талию. Тарвику осталось достаточно места. Место на козлах занял один из людей Хайлана.

Тарвик не задавал больше вопросов, хотя и намеревался, но глянул на помертвевшее лицо Риэля и прикусил язык. Коляску развернули в обратном направлении и ехали совсем недолго. Женя подумала, что обнаружили их случайно, а вот Тарвик, наверное, считал, что его старания пропали даром: раз какой-то тан Хайлан нашел, то уж Гильдия магов найдет всенепременно.

Это была гостиница из роскошных, но почти пустая. Может, Хайлан ее всю откупил, чтоб никто под ногами не крутился. Шагавший, словно заведенная кукла, Риэль все так же не смотрел по сторонам, но руки Жени не выпускал. Тарвик тащился сзади. Тан Хайлан встретил их с распростертыми объятиями. Натурально. Раскинул руки и обнял Риэля, а потом Женю. Тарвика обнимал не стал, покосился крайне неприязненно и холодно спросил:

– Неужто и этот твой спутник? М-да… жаль, что ты связываешься со всяким отребьем. Но я очень рад тебя видеть, мой дорогой. Женя, милая, ты не больна? Ты так похудела… Ничего, за несколько дней я постараюсь тебя откормить. Женщина не должна быть тощей, верно?

– Хайлан, – глухо проговорил Риэль, – я тебя умоляю: не сейчас…

– Иди в комнату, дорогой, – приказал Хайлан мясляно-железным голосом. – Давай не будем возвращаться к прежним проблемам, хорошо? Женя, располагайся, Арисса тебе поможет. Ну и этого… разместят. Скажи только, это твой друг или Риэля?

– Общий, – буркнула Женя, – то есть ничей. Он наш спутник, вот и все.

– Ну и славно, – обрадовался Хайлан, снова смерив Тарвика неровным взглядом: в нем чередовались отвращение и любопытство. – Располагайтесь. Отдохните, примите ванну, поешьте…

Он закрыл за собой дверь спальни, а Женя… В общем, Тарвик был потрясен, хотя уже ознакомился с исконно русской лексикой в ее исполнении. Всеобщий был крайне богат на подобные выражения, мог бы и с русским посоперничать, но родной язык все же казался выразительнее. На Ариссу Женя просто рявкнула: «Оставь меня в покое!» – и, втащив Тарвика за руку в предназначенную ей комнату, выразилась еще пару раз.

– И что это за личность? – спросил Тарвик. – Жень, не время для секретов.

В две минуты Женя сообщила, что это за личность, называя ее попеременно то по-русски козлом, то по-местному гусем. Тарвик покачал головой.

– Этого ему только не хватало… Женя, дело даже не в его душевном состоянии. Ему элементарно больно будет. Потому что сволочь эта с жезлом тоже геев не любит. Ты меня поняла, да? Риэль почти сразу сознание потерял, да только ведь все равно… Слизистые реагируют на этот жезл…

Женя расплакалась. Никуда не годится. Сколько лет держалась, и тут словно клапаны сорвало, такая рева, просто хрестоматийная истеричная девчонка, а уж в ее-то годы… Ну вот еще не хватало, Тарвик будет ее утешать… Она уткнулась лицом в его плечо и проревелась.

И часа не прошло, как их позвала Арисса. Недовольный Хайлан, босой и в одних штанах, расхаживал по большой комнате, а тройка телохранителей (или кто они?) провожала его глазами. Эти-то зачем?

– Женя, в чем дело? Они вас обидели? – он небрежно повел головой в сторону своих людей.

Женя не успела ответить. Тарвик, только что стоявший так, что, казалось, едва не падает, в пять секунд вырубил двоих людей Хайлана. Третий, самый, наверное, тренированный, успел вырвать черт знает откуда метательный нож, и Женя решила наконец проявить свои таланты: брыкнула ножкой, и очень удачно, даром что больше года не занималась, и тот прилег рядом с остальными. Арисса собралась было завизжать, но Женя сдернула роскошное покрывало с кушетки и еще в пять секунд обмотала им старушку.

– Не бойся, Арисса, не убьет он твоего Хайлана.

– Конечно, не убью, – удивился Тарвик. – Зачем мне это надо? Ты, высокородный тан, не дергайся, не успеешь увернуться, и целиться я буду не в горло, а в другое место. Давай поговорим, хорошо? Женя, ты бабуле рот заткни все-таки. Знаю я этих верных нянечек.

– Если ты закричишь, Арисса, он вынужден будет убить Хайлана, – сымпровизировала Женя, – а если будешь вести себя хорошо, то ничего страшного не случится.