Страница 17 из 47
Леди Роузмор встала и погладила Люси по плечу.
– Надеюсь, я не расстроила тебя, дорогая, ты для меня как дочь, а твою мать я любила как сестру, да упокоит Господь ее душу. Я лишь надеюсь, что смогу позаботиться о тебе, как сделала бы она. И еще: прошлым вечером она бы тобой гордилась. Ты выглядела настоящей юной леди.
– Спасибо. Я так признательна вам и лорду Роузмору за предоставленную мне возможность.
– Но ты была бы более счастлива дома, я права?
– Мне кажется, девушке вроде меня не место в таком большом городе, как Лондон.
– Ерунда! Твой дедушка был бароном, и ты имеешь полное право блистать в обществе. Я знаю, Сара была бы счастлива, если бы... Впрочем, хватит об этом – полагаю, тебе пора вернуться к своему ужасному пейзажу.
При этих словах Люси не могла удержаться от смеха: картина действительно была ужасна.
– Если мой любопытный сын спросит, о чем мы говорили, скажи, будто я ругала тебя за то, что ты не готовишься к приему поклонников. – Леди Роузмор удалилась по направлению к дому.
Люси смотрела на полотно, но никак не могла сконцентрироваться на картине. Слава Богу, леди Роузмор не знала, что произошло между ней и лордом Мэндвиллом на приеме. Она вновь вспомнила о происшествии, и ее щеки зарделись. Нет уж, самое лучшее – забыть его навсегда. Разве лорд Мэндвилл не сказал, что не собирается искать себе невесту? А даже если бы и искал, разве устроила бы его дочь виконта? Вряд ли.
Тяжело вздохнув, Люси покачала головой и отложила краски.
Глава 8
– Колин, мне срочно нужно с тобой поговорить. – Лорд Роузмор закрыл дверь кабинета, присел на стул и жестом пригласил сына занять место напротив. – Боюсь, вчера я видел нечто не вполне приличное и поэтому сейчас... должен кое-что сделать.
– О чем ты говоришь, папа? – недоуменно спросил Колин.
– О тебе, сынок, и о Люси. Вчера на балу...
– Ах, это, – Колин махнул рукой, – возможно, я был немного не в себе, но, уверяю тебя, мы уже все уладили.
– Вот как? Ну а сегодня в саду? Я видел твой взгляд, когда ты смотрел на нее. – Лорд Роузмор нахмурился. – Это следует прояснить раз и навсегда. У моего адвоката в офисе лежит пачка писем, я думал отдать их тебе ближе к своей смерти, но раз так... – Он неловко кашлянул. – Это очень важная информация, и ты должен узнать ее немедленно.
– Письма? Не понимаю, о чем ты. – Колин забеспокоился. Он никогда не видел, чтобы отец так странно себя вел.
– Ты все поймешь, когда прочитаешь их, я больше не буду говорить на эту тему. Тебе все понятно?
– Надеюсь, отец. – На самом деле Колин откровенно ничего не мог понять.
– Вот и хорошо. – Лорд Роузмор кивнул. – А сейчас иди, тебя уже ждут. – Он встал со стула, взял сигару и повернулся к сыну спиной, словно подавая сигнал о том, что разговор окончен.
Его и правда ждали. Худощавый адвокат, поправив очки, вручил Колину кипу писем и, не сказав ни слова, оставил его одного в тихом уютном кабинете. Молодой человек понятия не имел, о чем могут быть эти письма, но у него было отчетливое ощущение, что ничего приятного он в них не найдет.
Он взял первое письмо. Руки его слегка дрожали, когда он развернул пожелтевшие страницы и начал читать.
Дорогой Чарлз, когда я получила твое письмо, то крепко-крепко прижала его к груди. Малышке уже почти шесть месяцев, а какая она прелестная! Ты даже не представляешь, сколько счастья она мне принесла. У нее золотые волосики, а глазки ясно-ясно зеленые. Она так похожа на маму! Ты можешь быть спокоен: ничто не выдает в ней отца; Оливер обожает ее, будто она его собственная дочь. Я очень рада, что он такой ласковый и чувствительный. Я так скучаю по тебе, дорогой Чарлз! Каждый раз, глядя на малышку, я благодарю Бога за этот подарок, который ты мне преподнес. Прости, я должна идти, – она проснулась...
Ниже следовала подпись: «Сара».
Сара? Сара Аббингтон? О Боже! У Колина все внутри сжалось. Письмо было написано в январе 1798 года, почти двадцать один год назад. У него на лбу выступили капли холодного пота, и он, наугад взяв еще одно письмо, открыл его.
Вверху стояла дата: август 1801 г.
Чарлз, твое последнее письмо ужасно расстроило меня. Я знаю, что ты заботишься о нас с Люси и чувствуешь свою ответственность, но, прошу, Элизабет ничего не должна знать. Она никогда не поймет и не простит нас, а Люси будет страдать. Надеюсь, ты это понимаешь. В конце концов, Элизабет моя подруга, а Оливер муж. Что сделано, то сделано, но мы не должны причинять боль своим близким.
Колин нервно бросил письмо на стол: читать дальше не было смысла. Люси – его сестра! Сестра... Теперь, наконец все встало на свои места. Разве он не чувствовал этого раньше? О Господи, он предложил ей руку и сердце, да к тому же еще хотел поцеловать!
Содрогнувшись, он со стоном опустил голову на руки. О чем только думал его отец? Возможно, Люси не единственная его незаконнорожденная дочь. Хотя в высшем обществе это не редкость, но ведь Сара Аббингтон всегда была лучшей подругой его матери. Колин задумался. Все, что он смог вспомнить, это женщину с золотыми волосами и зелеными глазами – такими же, как у Люси.
Колин попытался вспомнить, проявлял ли его отец интерес к дочери Сары, но так и не смог. Через семь лет Сара умерла при родах... А вдруг и Николас... Может, стоит еще покопаться в письмах? Как знать, может, у него есть еще и брат? Подозрительно посмотрев на пачку писем, Колин покачал головой. Нет, больше ему не выдержать. Он и так потерял немалую долю уважения к отцу... Зато взамен приобрел сестру.
Молодой человек в изнеможении прислонился к столу, наугад вытащил одно письмо и положил себе в карман, а затем, собрав остальные письма, остановился на мгновение, чтобы взять себя в руки.
Немного успокоившись, Колин распахнул дверь, поблагодарил адвоката и вышел на залитую ярким светом полуденного солнца улицу.
– Люси, дорогая, ты куда? Тебе следует отдыхать, как это делают дочери Роузморов. – Глядя, как Люси надевает перчатки для езды и соломенную шляпку, Агата покачала головой.
– Тетя, дорогая, не волнуйся, я не задержусь надолго.
Неужели Томас Синклер придет, как и обещал? Ее руки взмокли при одном воспоминании о нем.
– Ну если ты настаиваешь. – Агата вздохнула. – И все же поспеши, дорогая. – Она неодобрительно покачала головой.
– Да, обещаю, обещаю... – Люси стала завязывать шляпку, и в это время Агата, нервно сложив на груди руки и потупив глаза, вновь заговорила:
– Я хотела еще кое-что сказать тебе, дорогая. У меня довольно неприятное предположение, и молчать я больше не могу.
– О чем это ты? – недоуменно спросила Люси.
– Сегодня утром я зашла к тебе в спальню – хотела навестить тебя, и ничего больше... На секретере был такой беспорядок, и я решила немного прибраться... О Господи! – воскликнула она, открывая сумочку. – Вот что я нашла в результате...
Люси с удивлением уставилась на платок лорда Мэндвилла, только сейчас она вспомнила, что в конце вечера засунула его в стопку с бумагами и благополучно забыла.
– Ах да, платок. Ты так испугала меня, тетя...
– Но, дорогая, посмотри на монограмму. – Агата показала на вышитую в уголке букву «М». – Думаю, не ошибусь, если предположу, что этот платок принадлежит лорду Мэндвиллу.
– Разумеется, не ошибешься, – отрицать что-либо было поздно. – Это действительно платок лорда Мэндвилла, он дал мне его вчера вечером.
– Надеюсь, были обстоятельства, которые к тому располагали, – серьезно проговорила Агата.