Приют изгоев

Линкиса кто-то дернул за ниточки, и он пожал костлявыми плечами.

– Ну, прежде всего граф от имени Князя-Сенешаля выразил удовлетворение нашей победой над колдуном из Ар-и-Дифа. Правда, он пребывал в убеждении, что колдуном является князь Абраксас Ахеа. Я как мог разубедил его в этом.

– Он был удивлен? – предположила княгиня.

– До некоторой степени. Затем, почти без перехода, граф начал говорить о том, что новое оружие, продемонстрированное в деле столь блестящим образом, неплохо бы распространить по всей Империи, дабы внешние враги… Ну и так далее. Как честные вассалы Имперской короны, мы должны поделиться с сюзереном чертежами наших ракетных установок.

– Вот как, – проговорила княгиня, будто отмечая в уме галочкой очередной пункт в давно составленном расписании.

– Я ему напомнил известные слова, сказанные Джанахом Третьим в ответ на вопрос князя Серпента, чем же таласарам защищать себя, если им отказывают в праве покупать металлы, – проговорил Линкис: – «Империю не интересует, какое оружие будут делать себе рыбоеды!»

– Теперь заинтересовало, – с мрачным удовлетворением сказала княгиня.

– Графа так интересовали эти чертежи, что он начал выкручиваться: нельзя, мол, подходить к сегодняшнему дню с мерками древних времен.

– Можно подумать, что за прошедшее с тех пор время их отношение к Таласу изменилось.

– Было приятно посмотреть, как он унижается, – заметил Линкис. – Признаюсь, давно я не испытывал такого удовольствия.

– Но как же все-таки насчет чертежей?

– Да зачем им эти чертежи? – беспечно повел рукой с бокалом Линкис. – Да и металл они нам по-прежнему не собираются продавать. И что чертежи? Имперцы все равно не сумеют ими воспользоваться. У нас все рассчитано на наши материалы, а им для того, чтобы научиться делать приличную слоенку, лет пятьдесят потребуется.

– На слоенке свет клином не сошелся, – промолвила княгиня. Линкис махнул рукой.

– Да передал бы я им эти чертежи, – сказал он легко. – В самом-то деле они не представляют такой важности, как имперцы об этом думают. Но должен же я показать, что наши ракеты – это не просто нашпигованные взрывчаткой трубки из слоенки. Они там слишком увлечены магией. – Линкис усмехнулся. – Вечно им мерещится всякая чертовщина в самых простых вещах.

– В чем-то они правы, – проговорила княгиня. – Наши друзья-островитяне наводили ракеты именно с помощью магии.

– Эти гордецы наверху и это за магию не считают, – отмахнулся Линкис. – Если это настоящая магия, то должен быть рецепт, записанный потаенным шрифтом на старинном пергаменте. И, по их мнению, этот рецепт должен быть приложен к чертежам.

– Ну, значит, они не получат чертежи, – с философским спокойствием сказала княгиня.

– В конце концов мне удалось втолковать это графу, – заявил Линкис. – Правда, мне пришлось использовать несколько иные аргументы. Забавно, однако он не очень настаивал: кажется, и в самом деле полагал, что наши ракеты не будут работать без таинственных магических манускриптов.

– И что же граф?

– Он сказал, что в таком случае видит единственный способ сохранить безопасность столицы и Князя-Сенешаля: требовать у нас заложников.

Княгиня пожала плечами.

– Этого следовало ожидать, – сказала она. – Кого же они собираются требовать в качестве заложников? Кого-то из нобилей? Линкис сделал паузу, наливая себе вина.

– Они требуют, чтобы мы снова прислали в Империю княжну Сухейль.

Княгиня не удивилась, однако помолчала, прежде чем спросить:

– Надеюсь, вы сказали графу, что мы не имеем представления, где находится княжна.

– Я даже поклялся в этом пред лицом графа. Граф, однако, предъявил мне некоторые бумаги. – Он потянулся к папке, которую принес с собой, и ловко извлек из нее несколько страниц, исписанных четким писарским почерком. – Это протокол допроса подпоручика Энзиса.

Княгиня приподняла брови, не вполне понимая.

– Тайна, известная троим, уже не тайна, – пояснил Линкис. – Княжне помогали спуститься в Талас двое краевиков. Одним из них и был подпоручик Энзис.

– И он проговорился, – со злобной усмешкой, похожей на гримасу отвращения, сказала княгиня.

– Судя по датам на документах, эти сведения дошли до им-перцев только в последние месяцы.

– Но почему именно Сухейль?

Княгиня, в сущности, не задавала вопроса, но Линкис тем не менее ответил:

– Они желают получить от нее сведения о Наследнике. Без ее показаний о его смерти Князь-Сенешаль не имеет права провозгласить себя Императором.

– Ну что ж, придется разыскать Эйли, – сказала со вздохом княгиня. – Было еще что-то важное? Может быть, что-то о князе Сабике?

Линкис покачал головой:

– Князь Сабик Империю пока не интересует.

– Интересно, почему?

На сей раз Линкис на риторический вопрос княгини отвечать не стал.

Княгиня взяла со стола протокол допроса, перелистала, бегло просматривая. Думала она, однако, совсем о другом.

– Когда состоится заседание Малого Кабинета? – спросила она.

– Через восемь дней, – подсказал Линкис. Княгиня встала, подошла к бюро, открыла один из ящиков, с минуту перебирала какие-то письма, потом сказала:

– Я думаю пригласить на заседание господина Ахеа.

– Не стоит, – покачал головой Линкис. – То есть, не на это заседание. Собственно, это ваше дело, но о таких решениях Малый Кабинет следует предупреждать заранее.

Княгиня какое-то время смотрела на Линкиса.

– Хорошо, – сказала она наконец. – С Ахеа мы поговорим в другом месте.

Аламак Менкар листал местную газету, особенно тщательно он просматривал объявления о найме работников. Старик Офиухос недавно объявил, что болен и на два месяца отправляется на лечение в Соляные Пещеры, а посему его команда может считать себя в отпуске или поискать временную работу. Менкар пока размышлял, не обернуться ли ему в Столицу и обратно с каким-нибудь товаром, или же поболтаться по Отмелям – в Таласе ему нравилось.

– Какие-нибудь новости? – спросил князь Сабик, останавливаясь около него.

– Пожалуй, ничего, ваше высочество, – ответил Менкар. – Правда, я пока читаю местные объявления.

Он перевернул страницу, начал читать частные объявления, переданные гелиографом, и вдруг встрепенулся.

– Что-то случилось? – спросил его князь.

– Что? Нет, ничего. – Менкар оставил газету в кресле и быстро скрылся у себя в комнате.

Князь подобрал газету, просмотрел и пожал плечами. Ничего особенного. Потом он вернулся к началу полосы и еще раз внимательно прочитал объявление, помещенное в самом верху: «Эйли, срочно свяжись со мной. Мама».

Менкар вернулся на террасу с кошельком в руке, на ходу он пересчитывал деньги.

– Вы куда? – окликнул его князь.

– На гелиограф, надо послать депешу, – на несколько секунд остановился Менкар.

– Припишите, пожалуй, от меня, поручик, что я тоже хотел бы поговорить с княжной Сухейль, – сказал князь. Менкар ничуть не смутился, встряхнул кошельком:

– Не уверен, что у меня хватит денег. – Он смотрел князю прямо в глаза. – Я позавчера малость потратился, а в банк заехать было недосуг.

Князь усмехнулся и без лишних слов бросил ему свой кошель с мелочью. Менкар ловко подхватил его на лету и, даже не поблагодарив, побежал прямиком к каналу, где отчаянно замахал руками, привлекая внимание проплывающего мимо катамарана.

Он просидел около конторы гелиографа примерно часа два, но ответа из Эквулей так и не дождался. Потом гелиографист вышел на крыльцо, поманил его и вручил бланк – его же послание, поверх которого была наклеена бумажка, где типографским способом значилось: «Адресат выбыл».

– Ага, – слегка оглушенно пробормотал Менкар. – Выбыл, значит…

– Выбыл, – подтвердил гелиографист с веселым сожалением. – Ты не унывай, приятель. Может, твоя девушка сорвалась с места, чтобы прилететь к тебе на крыльях любви.

– Ага, как же. Жди… – Менкар сунул свою бумажку в карман куртки и уже без прежней энергии побрел искать попутную лодку.