Страница 6 из 44
Но я чувствую, что вы пришли ко мне не только за тем, чтобы выслушать мои рассуждения о жизни и смерти.
— Нет-нет, продолжайте, прошу вас. Мне чрезвычайно интересно то, что вы говорите.
— Я бы не хотел, чтобы наши встречи превращались в монолог, — Учитель покачал головой, — а ведь мы пока даже не начали беседу. Скажите, а что вы сами думаете о смерти?
— Мне кажется, страх смерти непосредственно связан с переживаниями человека, осознающего бренность бытия. Познать законы жизни и примириться со смертью можно, лишь постигнув смысл времени, принципы взаимодействия души и материи, их единство. Ведь само время существует лишь потому, что у всех вещей есть начало и конец, а душа и материя представляют собой те две основополагающие части единого целого, взаимодействие которых и движет все в этом мире.
— Да, вы правы: многие думают, что у всего есть начало и конец потому, что существует время. На самом деле все наоборот: это время возникает как следствие того, что все в мире конечно и преходяще.
Будда учил, что разложение — это удел всех составленных вещей, а главной причиной страданий является наша привязанность к привычным предметам или к людям, которые неминуемо изменяются на пути от «начала» к «концу». Но если все изменяется, то к чему мы привязываемся? Увы, перемены страшат. Многие воспринимают любые перемены, как насилие даже, если они несут человеку свободу и благополучие. Человек, возомнивший себя самой ценной частью Вселенной, никак не может смириться с тем, что неизбежно, и от него никак не зависит. Положение «царя природы» подразумевает возможность управлять решительно всем вокруг, однако выходит, что управлять он может далеко не всем. Ибо Закон, который нам еще предстоит постигнуть, превыше всего: все сложные вещи непременно распадутся, а все составные части — соединятся вновь. Изменчивость — вот истинный лик мира. «Лучше ходить в дом плача об умершем, нежели ходить в дом пира; ибо таков конец всякого человека, и живой приложит это к своему сердцу». Это — библейская мудрость, так говорил Экклесиаст. Таким образом, свобода человека не абсолютна: она ограничивается, прежде всего, его природным началом, ставящим пределы физическому существованию. Преодолеть этот предел можно только на духовном плане, через трансформацию энергии духа в нечто над-человеческое. Лишь простейшие организмы живут, по-сути, вечно, как и некоторые растения; они не различают времени, покорно следуя природным циклам перемен. По мере совершенствования форм жизни смерть становится ее необходимым атрибутом, хотя животные, по-видимому, не осознают, что они смертны. Это прерогатива, если хотите — привилегия только высшего духовного существа — человека. Смерть ведь не изначальна в природе, однако она явилась одним из главных механизмов биологической эволюции, приспособления живых существ к условиям окружающей среды. Поэтому без смерти нет и жизни. Что противостоит смерти? Не жизнь, и не бессмертие, а рождение!
— Человек кажется таким беспомощным перед лицом смерти. Дать жизнь нелегко, а отнять так просто, достаточно одного мгновения. Тогда зачем ее создавать, если она столь хрупка и недолговечна?
— Существование каждого отдельного человека не бесцельно и не бессмысленно. В мире живой природы разнообразие видов является необходимым условием существования самой жизни. Если бы на планете было, к примеру, два вида микроорганизмов, один вид рыб, слоны и люди — жизнь прекратилась бы. Если бы видов было множество, но все они были бы малочисленны, результат был бы такой же. Эти правила справедливы и для человеческого сообщества. Каждое из живых существ, каждый из людей — необходимое условие существования и эволюции человечества в целом, важное звено в бесконечной цепи передачи информации от первочеловека в вечность, как с точки зрения биологии, так и духовной энергии. Ведь сама жизнь — это не что иное, как способ передачи информации в среде одушевленной материи.
Но давайте двигаться дальше. Отношение к смерти определяет и отношение к жизни. Когда человек предвидит свой скорый конец, многое в его жизни меняется. Он перестает тратить время попусту, оно становится чрезвычайно ценным. Но ведь человек всегда знал, что умрет, просто не знал — когда, но ему всегда казалось, что времени еще много… Так что представления о жизни и смерти неотделимы от понятия времени. Вот, пожалуй, самая загадочная субстанция, постигнуть которую во всей ее полноте, целостности и противоречивости могут лишь просветленные. Время многогранно, неуловимо, неоднородно, объективно и субъективно одновременно. Оно летит, бежит, течет, тянется, ускользает, его можно дать или отнять, даже убить, но вот остановить — невозможно. Согласно ведическим писаниям, время является безличным проявлением Бога, то есть Абсолюта, во Вселенной. У вечного времени нет ни начала, ни конца; также нет ни начала, ни конца у Абсолюта, существующего вне времени и пространства. Внутри Абсолюта (а вне его ничего нет) все направления одинаковы и все события равновероятны. Он актуально бесконечен и в нем невозможно выбрать точку отсчета. Этот удивительный, мистический Абсолют есть ни что иное, как сама Вселенная. Мы существуем внутри него, как его микроскопическая, но неотъемлемая часть. Он повсюду вокруг и внутри нас, и иногда нам кажется, что мы что-то о нем знаем.
Учитель поднял руку и описал прямо в кристально чистом воздухе круг — энсо — буддийский символ просветления и, одновременно, знак Вселенной. Удивительно, но я совершенно отчетливо видел очерченный им круг, будто нарисованный не в воздухе, а на бумаге.
— В этом простом знаке заключена одна из самых сокровенных тайн мироздания. Ведь не зря говорили древние: Бог — это круг, центр которого везде, а окружность — нигде. Вселенная — это и есть Бог.
О Вселенной
— Вселенная — это Бог? — спросил я, озадаченный. — Вы хотите сказать, что Бог создал Вселенную?
— Нет, никто ничего не создавал. Для того чтобы Бог мог создать Вселенную, должно существовать нечто вне ее, ибо создать что-то можно только внутри чего-то. Значит, это нечто, где была создана Вселенная, должно быть больше ее. Но тогда кто, когда и зачем создал это большее, и что там было до того, как появилась Вселенная? Мы можем продолжать эту цепь парадоксов до бесконечности, но в этом нет никакого смысла. Так что никто ничего не создавал. Удивительно, но об этом писал еще Аристотель более двух тысячелетий тому назад: «Вселенная нигде не находится. Ведь находящееся где-нибудь само есть нечто, и, кроме того, наряду с ним должно быть нечто другое в том, что его объемлет. А наряду со Вселенной и целым нет ничего, что было бы вне Вселенной».
Просто следует принять, пусть и вопреки современным научным концепциям, что Вселенная никогда не возникала. Она существовала и существует вечно. Вселенная — это и есть Бог. Но я вижу в ваших глазах сомнение. Оно вполне понятно. На протяжении многих веков и даже тысячелетий целая армия жрецов по всему миру трудилась над созданием мощнейшей философии Божественного, которая, с одной стороны, очеловечивала Бога, наделяя Его волей, эмоциями, желаниями, а с другой — полностью исключала человека из процесса познания Абсолюта. Человек должен был просто принимать как бесспорную истину сам факт существования некой Высшей Сущности — Бога, правила, сформулированные, якобы, Им самим, сказанные Им или написанные с Его слов тексты, слепо следовать традициям и ритуалам, установленным жрецами. Якобы, эти традиции и ритуалы были призваны «задобрить» божество, «умилостивить» его, склонить его к тому или иному решению, к примеру, послать дождь или даровать спасение. Те, кто пытались мыслить самостоятельно, протестовать, безжалостно уничтожались. Вера в значительной степени опиралась на страх. Бог Библии говорил своему народу: «Если же не послушаете Меня,… то и Я поступлю с вами так: пошлю на вас ужас, чахлость и горячку…» (Левит, 26:14–16). И даже сегодня вы все еще можете услышать, что существуют некие древние рукописи, в которых заключена высшая мудрость веков, и никто не смеет их оспаривать или подвергать сомнению. В таких рукописях нельзя изменить ни буквы, чтобы ни говорил нам опыт. Что же, для многих людей такой взгляд на мир вполне приемлем. Ведь очень удобно иметь кого-то, кто за все в ответе, особенно, если он не осязаем и не постижим, однако доступен через посредничество жрецов, выполнение неких ритуалов вроде жертвоприношений, песнопений и молитв. Но как же тогда быть с нашим собственным опытом, в том числе мистическим, который призывает разум к переосмыслению? Как быть с теми знаниями о взаимосвязях между явлениями земной природы и Вселенной, которыми сегодня обладает человечество? Невозможно допустить, чтобы бесчисленные звездные миры, о существовании которых мы теперь знаем, были массами мертвой материи, а эволюция мира живых существ обрывалась бы на земном человеке. Человечество не одиноко во Вселенной. Все силы разума подталкивают нас к предположению, что возможно существование других разумных существ, возможно, в формах, непривычных для нас. Никто не доказал, что вдыхание кислорода, наличие крови или нервной системы является непременным условием существования разумной жизни. Но тогда наш единый Всемогущий Бог, в которого мы верим, — он Бог только для нас, или он Бог и для других разумных миров тоже? Если мы даже на Земле не смогли достичь взаимопонимания между различными толкованиями самых важных аспектов человеческого бытия, то о каком вселенском сознании может идти речь?