Страница 17 из 20
— О судне-айсберге? Вряд ли… — начал было кэптен, однако адмирал мгновенно прервал его.
— Понимаю, что шансов мало, что, скорее всего, мы имеем дело с некоей секретной разработкой, и все же. Хотя бы для удовлетворения профессионального любопытства.
— Сейчас же прикажу связаться, сэр.
Они несколько мгновений помолчали, прежде чем Брэд вновь поинтересовался, как ведет себя «Ледовый Титаник».
— Без изменений, — последовал ответ Вордана, успевшего отдать распоряжение относительно «Регистра Ллойда».
— Продолжайте внимательно следить за его маневрами. Прикажите сделать как можно больше снимков, и пусть гляциологи засвидетельствуют его движения на кинопленке.
— Будет выполнено, сэр. Прекрасная мысль: предоставим эту загадку нашим гляциологам.
Услышав это, Брэд снисходительно ухмыльнулся: Вордан явно лукавил. Уж он-то, старый военный моряк, прекрасно понимал, что появление в море Скоша «Ледового Титаника» — это проблема не гляциологии.
— Они должны быть в курсе. Но не более того. — Адмирал хорошо помнил, как мало толку было тогда, в Канаде, и от гляциологов, и от него, исследователя-полярника, когда начались испытания судна-айсберга «Аввакум». — Не следует требовать от этих двоих ученых мужей разгадки того, что не подвластно их знаниям и опыту.
— Может, вновь поднять в воздух разведывательное звено первого лейтенанта Робертса, сэр?
— Мы с вами уже знаем, что именно он сообщит. А вот в отряде бомбардировщиков боевую готовность объявить надо. И высшую степень готовности, с боезапасом на борту.
— В самом деле, пусть наши бомбардировщики и штурмовики поупражняются? Парни давно роют копытами землю. Впрочем, как и субмаринники коммандера Гриффина.
— Торпеды субмаринников нам еще могут пригодиться. Что говорят радисты? Что происходит в эфире?
— Была перехвачена шифровка, переданная радистом германо-аргентинской субмарины, которую мои парни уже прозвали «Мулаткой». Текст пока не расшифрован. А вот что касается «Ледового Титаника», то вокруг него полное радиомолчание. Простите, сэр, — вдруг прервал свой доклад Вордан, — там опять что-то происходит.
— Что там еще, дьявол бы вас побрал?!
Прошло несколько тягостных минут молчания, прежде чем вновь послышался голос кэптена:
— Сэр, «Ледовый. Титаник» увеличивает скорость и нацеливается прямо на линкор «Сан-Антонио»!
— Бред какой-то! — взорвался адмирал. — Нет-нет, кэптен, к вам это не относится, — тотчас же уточнил он.
— Мы, конечно, можем уйти от этого дьявольского наваждения, — Вордан прекрасно понимал его состояние, — но теперь уже нет сомнения, что эта безмозглая глыба льда кем-то и каким-то образом управляется.
— Хотелось бы знать: кем и каким образом? Неужели проект «Аввакум» нашел свое воплощение в этом айсберге?
— «Аввакум» или какой-то иной, но нашел, сэр.
— Увеличивайте скорость, и одновременно — залп из орудий главного калибра всех левофланговых линкоров, а также из орудий авианосца. Цельтесь в центр правого борта, удар должен быть предельно массивным и мощным.
— Они не оставили нам иного выбора, разве не так, сэр?
— Решение принято, и приказ вы слышали, — холодно напомнил ему контр-адмирал, давая понять, что не нуждается в его, кэптена Вордана, оценках и оправданиях.
— Может, еще попытаться раскрошить его торпедой «Томагавка»?
— Это позволительно. Пройдитесь по нему еще и торпедой из аппарата крейсера «Томагавк». Увидим, понравится ли это вашей глыбе льда. Кстати, все, что сейчас происходит в районе пребывания эскадры, должно быть тщательнейшим образом отображено в вашем бортовом журнале.
— Со всеми возможными подробностями и эмоциями, сэр.
Адмирал уже вальяжно обронил свое «окей», но сразу же спохватился:
— Только без излишних, — нажал он на слове «излишних», — эмоций, кэптен. Вряд ли они помогут выяснению истинных обстоятельств.
9
Ноябрь 1946 года. Южная Атлантика. Море Скоша.
Полярная эскадра адмирала Брада.
Борт флагманского авианосца «Флорида».
Вновь откинувшись на приятно пахнущую мылом прорезиненную подушку, Брэд взглянул на настенные часы. Залп должен был прогреметь не позднее чем через три минуты, сказал он себе, иначе, что это за артиллеристы и чего стоит их боевая выучка?
Вода все еще была достаточно теплой, чтобы, находясь в ней, на какое-то время забыть об айсбергах, скопившихся в районе пребывания эскадры, и о том «ледяном безмолвии», которое ждет его впереди, у берегов все еще таинственной Антарктиды. Как раз тогда, когда, блаженственно закрыв глаза, Брэд как можно глубже погрузился в ванну, ему вдруг вспомнилась та немка, с которой и тридцать восьмом пересекал Атлантику на лайнере «Саксония». Не должна была бы, явно не ко времени… Но, очевидно, теплая морская купель посреди ледяного океана располагала и к таким экскурсам в собственное прошлое».
Единственное, о чем Брэд мог пожалеть, вспоминая дни, проведенные на борту этого трансокеанского «аристократа», так это о том» что на нем он не смог стать обладателем такой вот прекрасной ванны. Впрочем, так ли уж и нужна была она на «Саксонии»? Насколько ему помнится, они с Фройнштаг вполне обходились скромной, слишком узкой, для двоих, даже влюбленных, лежанкой.
Во время этого перехода, связанного с готовящейся германской экспедицией в Антарктику, у Полярного Паломника тоже возникла тайна, правда, не столь угрожающая, — появление на судне этой прекрасной германки: романтичной, загадочной, потрясающе сыгравшей свою роль. Вот именно, вздохнул он, всего лишь «сыгравшей роль» — такое определение будет самым справедливым.
Роберт так и не понял, была ли тогда Фройнштаг хоть немножечко влюблена или хотя бы увлечена им. Киноактриса Николь Верден, которой Брэд увлекся незадолго до того, как узнал о рейде в Антарктиду, как-то призналась ему: «Мне не удается роль, если я хоть немножечко не увлечена своим партнером или режиссером».
Странно, что теперь в его сексуальных бреднях возникла не американская актриса Николь из недавних похождений, а гауптшарфюрер СС Лилия Фройнштаг из далекого тридцать восьмого.
«Это потому — объяснил себе адмирал, — что тебе есть о чем вспомнить из того далекого тридцать восьмого. Нет, в постели Николь тоже не выглядела сторонницей платонических вздохов, и все же роль «любовницы адмирала Брэда» оказалась не лучшей в ее личном репертуаре. А еще потому, что сам ты оказался слишком плохим постельным актером и эта голливудка попросту не почувствовала в тебе партнера, — не стал щадить себя Полярный Паломник. — Иное дело, что по красоте и изысканности поведения она, конечно же, переигрывала Фройнштаг».
Адмирал открыл глаза и взглянул на часы. Отведенные им корабельным артиллеристам три минуты еще не прошли. Но он представил себе, с каким напряжением они расчехляют и заряжают сейчас громадные орудия, которые уже наведены стволами на цель.
«А что будет, если судно-айсберг каким-то образом ответит ударом на удар?! — вдруг спросил себя командующий эскадрой, вспомнив, что ведь фактор ответного удара он так и не учел. — Почему? — жестко поинтересовался он. — Только потому, что тебе как командующему не дали возможность заглянуть в ствол вражеского орудия? А ведь у судна-айсберга, у корабля такого класса может оказаться оружие погрознее, нежели стволы твоих главных калибров. Но не собираешься же ты отменять приказ? — въедливо спросил Брэд некстати проснувшегося в нем флотоводца. — Значит, положись на волю судьбы и дай возможность морякам заниматься тем, чем они призваны заниматься по самой своей природе. А поскольку изменить ты уже ничего не можешь, лучше вернись в грезы тридцать восьмого».
Даже после того, как Брэду со всей убийственной откровенностью открылось, что гауптшарфюрер СС Лилию Фройнштаг самым наглым образом подсунули ему в виде сексуальной приманки, отношение с его стороны ничуть не изменилось. Не ему знать, какой Лилия Фройнштаг представала где-то там, в Берлине, в лике агента СД, но что в постели она оставалась бесподобной, — в этом у него была возможность убедиться лично.