Страница 16 из 20
Впрочем, об этой части «антарктического исхода» американского исследователя знали лишь немногие посвященные. Что же касается дипломатического захвата Новой Швабии, как планировалось назвать антарктический анклав рейха, то в этом деле, наоборот, участие известнейшего американского полярного исследователя было самым желаемым. Ему следовало предоставить возможность лично облететь какую-то прибрежную часть Новой Швабии, было бы очень хорошо, если бы на одном из снимков появилась трогательная сцена того, как доктор Брэд выбрасывает из самолета очередной вымпел. А еще лучше — устанавливает его на одном из арктических холмов.
Руководство рейха понимало, что его антарктические претензии вызовут бурную реакцию правительств многих стран, и причастность — скандальная причастность! — американцев к совместной операции кригсмарине, люфтваффе и Германского общества полярных исследований оказалась бы очень кстати.
…Однако все аналитические терзания полярника Лилией Фройнштаг остались то ли незамеченными, то ли попросту проигнорированными. Резкими, сильными движениями уложив Брэда рядом с собой, она по-кошачьи потерлась щекой о его живот, а еще после нескольких томительных для мужчины минут напряженного ожидания предалась усладам орального блаженства.
— Вы даже представить себе, Фройнштаг, не можете, какое это изысканное наслаждение, — едва слышно проговорил, почти простонал доктор Брэд.
— Зато прекрасно представляю себе, — на минутку прервала она дарованные блаженства, — сколько времени вы потеряли, избегая нашей «бермудской постели».
— Впервые мы оказались в ней действительно где-то в районе Бермудских островов, — и мысленно добавил: «О которых среди моряков ходит очень недобрая молва».
— Вы никогда не сумеете просить себе этого — вот в чем заключается моя месть!
— Но ведь искупать свою вину я смогу не только на борту этого лайнера? — с надеждой спросил он.
— Судя по всему, вам, доктор Брэд, предстоит вечное искупление, — с уверенностью настоятельницы монастыря, горестно покачала головой гауптшарфюрер СС.
— Я готов взвалить на себя этот голгофный крест.
— О-ля-ля, готовы ли! Глядя на поле боя со стороны, каждый мнит себя Наполеоном.
Однако предаваться суесловию Фройнштаг уже не стала, а жертвенность его одобрила стрекозиной пробежкой своих пальчиков по адамовому подреберью мужчины.
Брэду нравилась эта любовная игра, нравилось, как Лилия относится к ней, как говорит, как смеется, а главное, как мастерски она ласкает.
Он не знал, стоит ли называть то чувство, которое зарождалось в нем, любовью, поскольку вообще старался избегать всяких сантиментов, но что все сильнее привязывался к германке — это уже было не только очевидно, но и необратимо. Почти необратимо.
И теперь Брэду уже не хотелось, чтобы лайнер входил в русло Эльбы, или вообще когда-либо достигал германских берегов. Пока эта женщина оставалась рядом с ним, он готов был разделить судьбу еще одного «летучего голландца», превращаясь в члена его незримой, но бессмертной команды.
8
Ноябрь 1946 года. Южная Атлантика. Море Скоша.
Полярная эскадра адмирала Брэда.
Борт флагманского авианосца «Флорида».
Контр-адмирал все еще пребывал на вершине походного блаженства, когда вдруг ожил один из двух телефонных аппаратов, доселе мирно покоящихся в глубоких нишах мраморного столика, окаймленного высокими бортовыми планками.
Прежде чем вырвать трубку из латунных противоштормовых фиксаторов, Брэд проворчал проклятия в адрес адъютанта и всех тех, кому вздумалось тревожить его в такие минуты.
— Слушаю, — наконец произнес он, поняв, что на том конце провода слишком жаждут услышать его голос.
— Прошу прощения, сэр, но, позволю себе заметить, айсберг опять активизировался, — донесся до него взволнованный голос кэптена Вордана.
— Что на этот раз? — недовольно спросил контр-адмирал. — Только учтите, что легенда об океанской воронке в расчет уже не принимается.
— Но это уже действительно смахивает на чертовщину. Он резко активизировался.
— Вы говорите об этом айсберге так, словно на нем произошло извержение вулкана.
— Поверьте, сэр, это не так удивило бы нас, как вам кажется. Он вновь пошел параллельным курсом. Все скопление айсбергов медленно дрейфует в северо-западном направлении, в сторону южного побережья Аргентины, а этот возвращается в Антарктиду.
— Причем оптический обман и массовые галлюцинации исключаются.
— О причудах «Ледового Титаника» сообщают командиры «Галифакса» и «Сан-Антонио», а также арьергардного линкора «Колорадо». В то же время северо-западнее арьергардного эсминца «Ягуар» вновь всплыла германо-аргентинская субмарина. Хотел бы я знать, кто же это все-таки крысятничает: германцы или уже аргентинцы?
— Субмарина нас пока что не интересует. С ней все ясно, — запрокинув голову на прорезиненную подушечку, Брэд с ужасом подумал, что сейчас ему придется оставить эту теплую ванну с океанской водой. Только не это! Да и какая разница, где он будет находиться сейчас: в ванной или на командном пункте, рядом с Ворданом и полковником разведки Ричмондом. — Как там айсберг, все еще движется?
— Почти с той же скоростью, с которой движемся мы, сэр. Помнится, вы говорили о ледовом авианосце, слепленном по проекту некоего британского инженера…
— Джеффри Пайка. Опытный образец ледового авианосца «Аввакум», построенный и испытанный на канадском озере Patricia Lake.
— Так не он ли испытывает сейчас наши нервы и терпение?
— Тот погиб под артиллерийскими залпами учебных стрельб и торпедами учебных пусков.
— И это произошло на ваших глазах?
Роберт Брэд поколебался. Он понял, к чему клонит Вордан, но возразить ему было нечего.
— Добивали его, естественно, уже без меня. К началу испытаний было ясно, что строительство подобных ледяных «Титаников» представляется слишком дорогим и неперспективным, и по этой причине от него попросту отказались. Так что мое слово решающим стать уже не могло. Да оно и не прозвучало бы.
— Может, тогда, в сорок третьем, от проекта действительно отказались. Но в конечном итоге вышло так, что отказались от строительства ледяной флотилии союзников, но не от самой идеи, которую за прошедшие годы можно было основательно выверить и модернизировать.
— С сорок третьего — да, можно было. Во всяком случае, иного объяснения пока что не существует, — признал контрадмирал, делая несколько глотков из карманной коньячной фляги, заблаговременно пристроенной на подвесной мыльнице.
Они оба помолчали, и Брэд подумал, что, пожалуй, полковник разведки был прав: о странном айсберге следовало сразу же доложить в штаб флота и в офис генерала Доновэна. И потом, интересно, знают ли об этом «антарктическом голландце» в Международном ледовом патруле? Вряд ли. А если бы и узнали. Что они способны изменить?
— Скорее всего, это проделки англичан, — нарушил молчание командир авианосца. — Они ревниво следили за тем, как мы готовились к этому рейду.
— Согласен, канадцы вряд ли решились бы накалять страсти по такому пустяшному поводу, как рейд в Антарктиду Полярной эскадры американцев. У них там своя неисследованная «Антарктида» в виде Баффиновой Земли, Элсмира, Виктории и целого архипелага островов Королевы Елизаветы.
— Англичане или норвежцы, — неожиданно пошатнулся в своей уверенности Николас Вордан. — Вспомните: как только германцы уведомили мир о своих видах на «застолбленную» ими Новую Швабию, норвежцы тотчас же официально объявили эту территорию своей, чем-то вроде антарктической колонии.
— Причем «норвежский след» в данном случае выглядит, убедительнее, — вновь припал к фляге контр-адмирал. — Свяжитесь со штабом флота и попросите их сделать запрос в «Регистр Ллойда» и страховую компанию «Лондонский Ллойд»[24], вдруг у них есть какие-то сведения об «Аввакуме» или о любом другом судне-айсберге какой-либо страны.
24
«Регистр Ллойда» — лондонская техническая ассоциация, ведающая классификацией судов и контролирующая правильность их построения и пригодность к плаванию. Выдает сертификаты качества. «Лондонский Ллойд» — страховая кампания. Основана в Лондоне в 1688 году. Названа по имени владельца кофейни Эдварда Ллойда, в которой любили собираться судовладельцы и морские торговцы.