Страница 26 из 61
Я снова набрала ее номер. Мобильник был отключен, а по домашнему телефону и ненавистный автоответчик молчал, и никто не брал трубку. Алена, если она слушала автоответчик, знает о моей просьбе позвонить мне. А если позвонить Алене по рабочему телефону... Но тут я поняла, что не знаю, где она работает. Что-то она говорила про то, что опять поменяла работу. Алена не засиживалась на одном месте, это ее принцип. Нужно искать где лучше, утверждает она.
Раньше мы работали вместе, в этой самой фирме у Олешка, это Алена меня туда привела. Потом она уволилась, потому что поругалась с женой шефа Вероникой. Та почему-то считает своим долгом вмешиваться во все служебные дела мужа. Как-то она налетела на Алену, когда та была в плохом настроении, и Алена ей быстренько объяснила, что к чему. Скандал был страшный, Алена уволилась, а Вероника, по утверждению шефа, слегла с повышенным давлением. К ней мы не испытывали сочувствия, но я тогда, помню, удивилась, с чего это вдруг обычно сдержанная Алена вышла из себя.
Так или иначе, она уволилась, и я очень расстраивалась по этому поводу, но потом привыкла. С тех пор Алена сменила несколько фирм, и я не знаю, где она сейчас работает.
Мысли мои перекинулись на Павла. Теперь я была уверена, что он причастен к пропаже машины. Если бы он не прокололся так с пропуском, сунул бы его мне в сумочку, тогда я могла в суматохе не обратить внимания, но сейчас я точно знала, что Пашка имеет отношение ко всем моим неприятностям. Конечно, ему-то досталось больше всех, но с этим я разберусь позже. Сначала надо спасать себя, своя рубашка ближе к телу.
Значит, если предположить, что Павел — главное лицо всей аферы, то это именно он должен был сидеть за рулем той машины, в которую погрузили работы Козлятьева. Я прикинула, можно ли его принять за нашего шофера Витьку. Ну что, если надеть такую же засаленную кепочку, да в полутьме, кто там смотрит на водителей... Ведь основные переговоры на складе вела женщина, настолько похожая на меня, что все уверены, что это я и есть. Об этом после, одернула я себя, сначала выясним с Павлом.
Значит, он был за рулем той самой треклятой машины и выехал со склада примерно в шестом часу вечера в пятницу. А в восемь он уже встречал меня у ресторана, причем опоздал на десять минут и пришел какой-то возбужденный. Тогда я не придала этому значения, но теперь понимаю, что Павел очень торопился, чуть не запыхался. Значит, времени у него на все про все было два с половиной часа. И получается, что он не мог далеко уехать на той машине. Он где-то спрятал ее, чтобы потом, ночью, продолжить задуманную аферу. Но его убили. И, наверно, машина с «товаром на миллион баксов» стоит где-нибудь в гараже и ждет, когда ее найдут. А в это время бандиты гоняются за мной с вопросом, куда я дела машину.
Так жить нельзя, подумала я. Нужно найти чертову машину и отдать бандитам товар. Возможно, тогда они оставят меня в покое, тем более что я объясню им все как было.
Я сама понимала, что в голове у меня полный бред. Если даже и удастся найти пропавшую машину, то вероятность того, что бандиты поверят мне, примут свой товар с извинениями и отпустят меня на все четыре стороны, практически равна нулю. В делах, где маячит миллион баксов, не оставляют свидетелей, это пишут во всех детективах. Но нельзя же просто так сидеть и ждать, когда тебя поймают бандиты! Я вспомнила жуткую бледную физиономию Рахима, что сидел со мной на заднем сиденье автомобиля, и поежилась. Еще одной встречи с этаким чудовищем я просто не перенесу, умру на месте от страха!
Так что нужно действовать. Просто необходимо побеседовать с мамашей Павла в больнице. Мне надо взять себя в руки и навестить ее. Наверняка она знает, есть ли у ее сына какой-нибудь гараж или еще что-то подобное, где можно на время спрятать машину.
Я быстренько собралась, купила по дороге фруктов, шоколадных конфет, печенья и пачку чая в пакетиках (все знают, какой в больнице чай, его пить невозможно) и отправилась в больницу на улицу Гагарина.
Нашла я нужное здание довольно быстро, хоть добиралась на эту улицу Гагарина черт-те сколько времени.
— Вы, девушка, куда это направились? — зловещим тоном окликнула меня необъятных размеров тетка, сидящая за столиком у вертушки.
— К Елисеевой, в двенадцатую палату, — я чарующе улыбнулась, отчего тетка, кажется, пришла в еще большую ярость.
— А вы читать умеете? — проскрежетала она и показала на объявление, под которым восседала: «Вход для посетителей с 16 до 18, кроме среды».
Сегодня был вторник, но два часа дня.
— Что же мне тут, два часа торчать? — воззвала я.
— А мне какое дело! — тетка всколыхнулась всеми своими подбородками и отвернулась.
— А нельзя ли как-нибудь? — протянула я и сделала рукой выразительный жест.
— Нельзя! — отрезала вредная тетка, и ее подбородки снова пришли в движение.
— Ну как хотите, — я пожала плечами, — вам же хуже.
Я вышла в больничный двор и очень быстро нашла там бабульку-санитарку, которая грелась на солнышке, пренебрегая своими служебными обязанностями. Сотенная бумажка перекочевала в карман застиранного бабулькиного халата, и я очутилась в палате Ольги Павловны, минуя зловредную тетку на входе.
Ольга Павловна выглядела неважно. Голова у нее была забинтована, глаза закрыты, и лицо очень бледное. Она открыла глаза, когда я позвала ее шепотом, и очень мне обрадовалась. Мне стоило больших трудов изобразить приветственную улыбку, сердце сжалось в груди.
— Анечка, дорогая, — бормотала старуха, — скажи Паше, чтобы он обязательно пришел меня навестить. Мне нужно с ним поговорить, это очень важно...
— Но, Ольга Павловна, — вклинилась я в торопливый шепот, — я сама не знаю, где он может быть.
— Да-да, — кивала старуха, — он в пятницу звонил мне, сказал, чтобы я его не искала, что он уезжает на выходные и вернется только в понедельник сразу на работу.
— Куда он должен был уехать? — спросила я слишком поспешно, так что старуха взглянула удивленно.
— Я думала, что с тобой.
Со мной он никуда не собирался ехать, это точно, со мной он собирался поссориться вдрызг, и преуспел в этом.
— Он уехал на машине, — бормотала Ольга Павловна, — мог попасть в аварию, сердце так давит, у меня нехорошее предчувствие...
Насчет предчувствий она была совершенно права, но что я могла ей сказать? Что случилось с Павлом, я знала, но вот куда делась его машина? Если ее нет возле его дома и возле моего, то где она может быть? Теперь еще и Пашкина машина пропала, что ж, будем искать обе...
— Ольга Павловна, у него есть гараж? Или какое-то место, где он чинит машину?
— Есть, — прошелестела старуха, — это возле станции Девяткино, там такой большой гаражный массив. Он владеет гаражом вместе с приятелем, и ключ они оставляют у сторожа. Аня, ты съезди туда и еще позвони всем знакомым, я вот не могу.
— Обязательно, Ольга Павловна, я еще зайду.
Я выгрузила яблоки и конфеты и поскорее удалилась, чувствуя себя последней сволочью.
Значит, гараж, думала я на бегу, довольно близко от города, там вполне можно спрятать пикапчик. Но ехать от больницы до станции Девяткино на общественном транспорте выше моих сил.
В квартире Вадима меня ждал сам хозяин, страшно взволнованный, куда это я делась. Он выкроил время, чтобы навестить меня, и принес кучу всяких продуктов. Я тут же устыдилась своего эгоизма — ведь человек после выполненной тяжелой операции вправе рассчитывать на приличный обед. Со мной ему явно не повезло, готовить-то я умею, но уж очень не люблю этого делать.
За едой я прикидывала, как бы половчее рассказать Вадиму про гараж, не вмешивая сюда Пашу и его маму. И придумала, будто бы мне позвонила секретарша Ленка и сказала, что она случайно подслушала про машину, и назывался вроде гараж в Девяткино.