Страница 13 из 61
Так вот, в ту пятницу я пошла на работу в летнем костюме цвета дикого шиповника. Короткая юбка и коротенький жакетик в талию. К костюму полагалась бледно-розовая сумочка и такие же босоножки. Вот она, сумка, торчит из шкафа. И в ней все мое барахло. Я точно помнила, что в пятницу ушла с работы немного пораньше и сразу же отправилась в парикмахерскую — ведь вечером меня ждал ресторан (чтоб он провалился!).
Пропуск лежал вот в этой розовой сумке, ее я оставила дома, когда заскочила переодеться. И с собой в ресторан я взяла крошечную синюю сумочку, она и только она подходила к моему вечернему платью. Туда поместились лишь носовой платок, пудреница и тюбик помады. А еще ключи и немного денег — больше мне ничего в ресторане не было нужно.
И как, скажите на милость, мой пропуск мог оказаться в машине того типа, как его там зовут, Вадима, что ли, если он лежал себе спокойно в розовой сумке и ждал понедельника? Выходит, не лежал.
Не будем пороть горячку, сказала я себе. Как говорится в одном старом анекдоте, возможны два варианта. Во-первых, я могла случайно, в припадке рассеянности сунуть пропуск в сумочку и пойти в ресторан. Но нет, потому что на меня редко находит такая глубокая рассеянность, к тому же в ресторане я подкрашивала губы не раз и заметила бы в сумочке пропуск. Тогда переходим ко второму варианту, а именно: этот самый Вадим — самый натуральный жулик, а на визитной карточке можно что угодно написать. Учитывая все происшедшие со мной события, он даже не жулик, а бандит. Может, это он и есть убийца? Когда был в моей квартире, он прихватил пропуск, а потом позвонил, чтобы отдать и влезть ко мне в доверие. Мороженым угощал, подлец!
Тут я взглянула на часы и обнаружила, что катастрофически опаздываю на работу. Этого еще не хватало, и так неприятностей по горло! Я захлопнула дверь и как сумасшедшая понеслась по лестнице.
Разумеется, ни о каком метро не могло быть и речи. Я села в первую попавшуюся машину, но дурак-водитель повез по набережной, хотя я и просила его этого не делать. Я говорила ему про пробки, но он проигнорировал все мои слова. И разумеется, мы застряли надолго, в результате я опоздала на десять минут. Не смертельно, но неприятно, потому что шеф в последнее время отчего-то стал смотреть на меня косо и придираться по мелочам.
— Привет! — бросила я охраннику Юре, что пялился на меня из своей будки.
— Приве-ет, — протянул он с какой-то странной интонацией и ничего больше не сказал.
Взбегая по лестнице, я оглянулась и заметила, что Юра говорит что-то в трубку телефона и вид у него озабоченный. Он перехватил мой взгляд и поспешно отвернулся. Стучит шефу про мое опоздание? Да ему-то до этого какое дело!
В общем, я влетела в офис взмыленная, растрепанная и злая на весь мир, и Ленка, наш секретарь, тут же оторвалась от компьютера и сделала страшные глаза:
— Слушай, Олешек с утра такой вздрюченный, икру мечет, что твой лосось на нересте! Тебя требует, до зарезу ты ему понадобилась, прямо невтерпеж!
— Соколова! — донеслось из кабинета начальника. — Живо ко мне!
— Иду! — буркнула я и добавила тише, для Ленки: — Вечно у него с утра пораньше пожар, ни тебе причесаться, ни тебе подкраситься, ни тебе сигаретку выкурить...
Шеф сидел в кабинете и потел, несмотря на включенный кондиционер. Впрочем, это его всегдашнее состояние, так что я не очень удивилась. Но он был неестественно бледен, и глазки налились кровью, а это уже говорило о волнении.
— Соколова! — рявкнул он. — Закрой дверь.
— Задохнемся же, — удивилась я, — никогда дверь не закрываем.
— Я тебе что сказал? — Он понизил голос на полтона, но взглядом метал молнии.
Я послушно закрыла дверь и уселась на стул с другой стороны стола. Даже вылупила глаза и преданно уставилась на шефа — пусть думает, что я сейчас лопну от усердия и от желания ему угодить.
— Куда ты отправила машину? — Шеф сразу же взял быка за рога, но я-то только что пришла на работу после «веселеньких» выходных и понятия не имела, о чем идет речь.
— Какую машину? — осведомилась я холодно, чтобы показать шефу, что я ни капли не волнуюсь.
— С работами Козлятьева, — процедил шеф.
Козлятьев — это наш постоянный клиент. Он скульптор и все время возит в Европу какие-то глиняные и гипсовые фигуры — на мой взгляд, совершеннейшие монстры. То у него кто-то с козлиной головой и с человеческими ногами, то, наоборот, ноги с копытами, а голова женская. То две русалки сплелись хвостами в неприличной позе, то змея пытается откусить собственный хвост. Но больше всего Козлятьев любит изображать копытных — очевидно, это фамильное. Все мы, сотрудники фирмы, включая шефа, находимся в недоумении по поводу того, кто может покупать за границей работы нашего клиента. Я бы, например, ни в жизнь этого не сделала, даром бы не взяла, даже если бы приплатили, и то бы подумала... Но меня никто не спрашивает, и Козлятьев утверждает, что его работы пользуются большим спросом. Во всяком случае, привозит обратно он гораздо меньше, стало быть, козлы остаются там.
С некоторых пор Козлятьева курирую только я, то есть я отвечаю за то, чтобы работы были запакованы, погружены в машину, оформлены все документы, в том числе таможенные, и машина пересекла границу. Там, в Европе, у них свои порядки, а нам, главное, проследить, чтобы на территории России с грузом ничего не случилось.
— Так куда ты ее дела? — зловещим голосом переспросил шеф.
— Никуда я ее не отправляла! — ответила я удивленно. — Работы остались на складе.
— Вот как? — Шеф внезапно налил полный стакан минеральной воды и жадно выпил.
Я с тоской поглядела на бутылку — мне самой стало жарко и захотелось пить, но он воды мне не предложил, а сама я решила ничего не просить, чтобы шеф еще больше не разозлился. А что он злится, было видно за версту. Но ведь я совершенно не чувствовала себя виноватой и оттого заговорила увереннее:
— Да, машина должна была уйти в пятницу, но во второй половине дня со склада позвонили, что у них ничего не готово, потому что Козлятьев, видите ли, в последний момент решил заменить какого-то козлика на барашка. Или наоборот. Художественные натуры — это же такой народ... да вы и сами знаете. Короче, там надо было заново утверждать все в комиссии, он провозился, а в пятницу при такой жаре в комиссии, естественно, никого не оказалось. То есть вопрос автоматически сам собой перенесся на понедельник.
Я не сказала шефу, что очень по этому поводу обрадовалась, потому что мне тоже нужно было уйти пораньше. Все дела я отложила на понедельник и со спокойным сердцем умотала в парикмахерскую. Самого шефа на рабочем месте не было — он ушел с обеда и повез жену на дачу, а нам сказал, что у него срочное дело. У кого летом в пятницу нет срочных дел вне работы, хотела бы я знать?
В общем, я смотрела на шефа удивленно, а он медленно багровел на моих глазах. Я даже начала беспокоиться за его здоровье, потому что Олешком мы зовем его с легкой руки его жены Вероники, это она вечно воркует по телефону: «Олешек, Олешек...» На самом деле шеф весит больше ста килограммов, не олешек, а настоящий лось. Но вообще-то он больше напоминает бегемота.
При такой комплекции с давлением у шефа нелады, так что я всерьез обеспокоилась.
— Олег Викторович, да что случилось-то? Объясните нормально.
— Нормально? — проскрипел он. — Машина с работами Козлятьева ушла в пятницу со склада и пропала.
— То есть как? — не веря собственным ушам, спросила я. — Как это она могла уйти, если все документы у меня в столе?
— Да? А ты погляди, — ласково предложил шеф.
Ласка его была обманчива. Я выскочила из кабинета и побежала к своему столу. Папка с документами лежала в верхнем ящике, я точно помнила, что положила ее туда.