Страница 16 из 25
Ваанес вздохнул. Иногда любопытство Свежерожденного казалось занятным, но иногда — как теперь — раздражало.
— Может быть, — ответил он, заметив гримасу боли на лице Свежерожденного. — Какая разница? Тебе самому лучше бы отдохнуть, у нас уже давно не было передышки. Нужно восстановить силы, иначе мы потеряем бдительность.
— Я уже отдохнул, — ответил Свежерожденный; сквозь швы на его лоскутном лице просачивалось тусклое свечение. — Меня поддерживает присутствие плененного повелителя демонов, оно придает мне силы. Здесь я сильнее, чем когда-либо.
— Ты его чувствуешь? — спросил Ваанес, невольно заинтересовавшись.
Свежерожденный кивнул:
— Чувствую. Магистр Ультрадесанта и его соратники заточили это существо в варп-ядро звездного форта. Его сковывает та же энергия, что дает ему жизнь, и чем решительнее он рвется на свободу, тем сильнее стягиваются его путы.
— Умно.
— Да. Марней Калгар — великий человек: сильный, гордый, честный. Я бы очень хотел с ним встретиться.
Ваанес тихо рассмеялся.
— Это в тебе Вентрис говорит. Ты восхищаешься человеком, которого никогда не видел, — тем, кто убьет тебя без промедления, доведись вам встретиться.
— Зачем ему меня убивать? — со злостью спросил Свежерожденный. За одну секунду на смену любознательности пришла ярость. — Во мне геносемя Ультрадесанта.
— Только при Хонсю этого не говори, — посоветовал Ваанес. — За такие слова он собственноручно тебя прикончит. Он одержим мыслью уничтожить Ультрадесантников и все, что с ними связано.
— Наверное, ты прав. Они оба одержимы — и Хонсю, и Грендель.
— Думаю, Грендель счастлив просто уничтожать всех подряд. Он обычный убийца.
— Как я, — грустно сказал Свежерожденный. — И как ты.
— Нет, — возразил Ваанес, и перед ним вновь возник образ острого как игла шпиля, что возвышался в мире тьмы на другом конце галактики, мире, который он когда-то называл домом. — Совсем не как я.
Атмосфера в личном доте Хонсю была напряженной: провал, которым закончилась атака на брешь, сильно поубавил энтузиазма, с которым начиналась осада. Оживление проявлял лишь Грендель, который, словно тигр в клетке, расхаживал по помещению.
Хонсю изучал Бастионы Десницы сквозь смотровую щель, укрепленную защитным полем. Вынесенные вперед редуты понесли огромный урон, но выстояли и остались в руках врага. В левом бастионе зиял клиновидный пролом, перед которым сплошным покровом лежала россыпь обломков.
Зрелище это удручало, и он повернулся к смотровой щели спиной, вновь берясь за планы, которые набросал час назад. Инженерные решения, предложенные в них, посрамили бы любого калькулюса логи своей точностью и технической продуманностью.
Однако Этассай, успевший переодеться в роскошный костюм из черной лакированной кожи и серебра, взглянул на эти чертежи мельком и без всякого интереса; Грендель же просто просмотрел их и ткнул пальцем наугад:
— И чего ты ждешь? Прикажи снова начать артобстрел!
Этассай вздохнул:
— Так что, нам опять сидеть без дела, пока ты пытаешься проломить второй бастион?
— Не глупи, Этассай, — прошипел Грендель. — Мы просто проделаем еще одну брешь в уже поврежденной стене. Опять пройдем уже намеченным путем.
— Никакого воображения, — ответил Этассай, — и абсолютно предсказуемо.
— Я тебе покажу, что такое «предсказуемо», — пообещал Грендель, сжав кулаки и потянувшись за ножом.
— Хватит уже, вы оба, — зарычал Хонсю. — Я тут думать пытаюсь.
Грендель разжал пальцы, сжимавшие рукоять ножа, и вновь начал мерить шагами бункер, что-то бормоча под нос и бросая в сторону Этассай недобрые взгляды.
Не обращая на товарищей внимания, Хонсю занялся расчетом углов атаки, факторов времени и расстояния и соотношений между глубиной обороны и мощностью удара. Но какой бы результат ни выдавали его улучшенные когнитивные способности, везде был свой изъян, и Хонсю начинал опасаться, что Грендель прав и им придется опять идти тем же путем, что и в первый раз.
Это был не лучший вариант, потому что однажды провалившийся план, скорее всего, провалится снова.
Штурм левого бастиона дорого им обошелся, но затраченные время и усилия на практике обернулись почти ничем. Больше всего убитых было среди разнообразных ксеносов, что присоединились к Хонсю после Жатвы черепов. Двести Железных Воинов — безжалостных мастеров осадного дела, находившихся по его командованием — пережили обвал насыпи и потом просто выкопались из-под завалившей их каменной лавины. Их спасли силовые доспехи, чего нельзя было сказать о сотнях других жертв — погребенных заживо или раздавленных обломками.
— Разве адепт Цицерин ничего не может сделать? — спросил Этассай. — Пусть он прикажет орудийным системам форта отключиться, перегрузит генераторы искусственной гравитации или придумает еще какой-нибудь технический трюк, который решит нашу проблему.
— Именно этим он сейчас и занят, — ответил Хонсю, — но техножрец в базилике — кем бы он ни был — пока что отражает все его атаки.
— Тогда можно приказать одному из кораблей сблизиться с фортом и расстрелять стены из орудий. Получится быстрее, — предложил Этассай. — Тогда я уж точно успею утолить голод своего клинка свежей плотью до того, как умру от старости.
— Ты действительно считаешь, что я об этом не думал? Чтобы при обстреле не накрыть нас заодно со стенами, этому кораблю пришлось бы занять огневую позицию прямо над самим бастионом.
— И?
— И его сразу же собьют орудия базилики, — пояснил Хонсю так, словно это была очевиднейшая в мире вещь. — Торпеды и зенитные батареи разделаются с любым кораблем, который рискнет подойти достаточно близко.
— Пусть так, — сказал Этассай, улыбаясь в плотоядном предвкушении. — Но подумай, куда этот сбитый корабль упадет.
Внимательно вглядываясь в гололитическую проекцию над планшетным столом, Олантор пытался предугадать следующий шаг врага. Брат Алтарион тоже был здесь; на его почерневшей броне все еще виднелись повреждения, полученные в битве с механическим скорпионом. Он изучал детали проекции, но невозможно было понять, что он при этом думает.
Дознаватель Сибийя и лейтенант из Ящериц просматривали зашифрованные данные на инфопланшете, а технодесантник Гестиан расположился в нише, в которой до недавнего времени был командный пост Алтариона. Голову, шею и руки Гестиана опутывали бесчисленные провода, тянувшиеся по полу через всю часовню к главному когитационному блоку. Лицо технодесантника было мокрым от пота, на шее проступили натянутые жилы.
Невидимая битва, которую вел Гестиан, разворачивалась внутри сознания духов машин форта, и противником его был, судя по всему, адепт Темных Механикус. В этом бою не было болтеров и цепных мечей, но от этого он не становился менее опасным или менее почетным.
— Итак, мы их разбили? — предположила Сибийя, закончив совещаться со своим лейтенантом. — Неудачная попытка штурма наверняка обернулась для них огромными потерями людей и техники.
— Потери они понесли, это точно, но я не стал бы рассчитывать, что урон так уж велик, — ответил Олантор. — Силовой доспех способен выдержать серьезные повреждения, и многие из предателей выжили. Они вновь пойдут в атаку, скорее всего, на тот же бастион — в нем уже есть брешь, и оставшуюся часть стены можно быстро уничтожить.
— Мы сможем удержать брешь? — спросила Сибийя.
<Разумеется, сможем, Лукиан,> сказал Алтарион. <Мы же Первые, никакой враг не сломит нас — даже извращенные и противоестественные ксеносы.>
Олантор и Сибийя обменялись встревоженными взглядами.
— Конечно, милорд. Я распорядился доставить дополнительные комплекты термитных снарядов для «Громобоев», а в пусковые установки у основания стены загружены сейсмические заряды. Если они опять попытаются создать насыпь перед брешью, мы вновь ее взорвем.