Безнадежность

— Я же говорила. Он мне не бойфренд, и не он посадил мне синяк.

— Да я не потому спрашиваю. Просто я видел твою реакцию. Ты была раздражена. Кажется, тебе даже было немного скучно. Вот мне и интересно, зачем ты ему всё это позволяешь, если не хочешь, чтобы он к тебе прикасался?

Ничего себе проницательность! Я ошарашена и прижата к стенке. Кажется, даже вспотела. Не хочу об этом говорить. Но он, похоже, видит меня насквозь, а я всё никак не могу его разгадать. Обидно…

— Это было так заметно? — спрашиваю я.

— Ага. С расстояния пятидесяти ярдов. Удивительно, как он сам-то не врубился.

Теперь я опрометчиво поворачиваюсь к собеседнику и тоже подпираю голову согнутой в локте рукой.

— Ну раз так... Сколько раз я его посылала — не сосчитать, но он прилип как банный лист. Он просто жалок и совсем мне не нравится.

— Тогда почему ты ему позволяешь? — спрашивает Холдер, пронзая меня взглядом.

Сейчас мы в равной позиции — лицом друг к другу. Он смотрит на меня, опускает взгляд на мои губы, отчего я немедленно перекатываюсь обратно на спину. Не знаю, что чувствует мой собеседник, но он тоже ложится навзничь.

— Сложно объяснить.

— Ладно, ты и не обязана, — говорит Холдер. — Мне просто было любопытно. Это вообще не моё дело.

Я закидываю руки за голову и смотрю на звёзды, считанные-пересчитанные огромное количество раз. Я уже провела в постели с Холдером больше времени, чем с любым другим парнем, но, как доходит до меня вдруг, ни разу не ощутила желания сосчитать хотя бы пару звёзд.

— У тебя когда-нибудь была девушка — так чтобы по-серьёзному?

— Угу. Но, надеюсь, ты не будешь выпытывать подробности, я не хотел бы их обсуждать.

Я качаю головой.

— Я не потому спрашиваю. — Умолкаю на несколько секунд, в надежде, что ко мне придут правильные слова. — Что ты чувствовал, когда вы целовались?

Он тоже делает паузу — наверное, решил, что вопрос с подвохом.

— Ты хочешь, чтобы я ответил по-честному, верно?

— Я всегда жду от тебя одной только честности.

Краем глаза вижу, что он улыбается.

— Тогда ладно. Пожалуй, я чувствовал… возбуждение.

Пытаюсь притвориться, что на меня не подействовало это слово в его исполнении, но… Ух ты! Скрещиваю ноги — может, это как-то поумерит волны жара, прокатывающиеся по моему телу.

— То есть, всякие там бабочки в животе, потные ладони, учащённое сердцебиение и всё такое прочее?

Он пожимает плечами.

— Да. Не со всеми девушками, с которыми я встречался, но с большинством.

Я поворачиваю голову в его сторону, пытаясь не анализировать последнее замечание. Он тоже поворачивается ко мне.

— Не так уж их было и много. — Он улыбается, и с близкого расстояния его ямочки выглядят ещё более милыми. — К чему ты ведёшь?

Смотрю ему прямо в глаза, потом вновь обращаю взор к потолку.

— А к тому, что я как раз ничего не чувствую, когда обжимаюсь с парнями, ничегошеньки. Только оцепенение. Я позволяю Грейсону меня лапать не потому, что тащусь от этого, а потому что мне нравится ничего не чувствовать. — Мой гость молчит, отчего мне становится неуютно. Интересно, не решит ли теперь он, что это я окончательно сбрендила? — Понимаю, звучит бессмысленно, и нет, я не лесбиянка. Просто до встречи с тобой никто не казался мне привлекательным.

Как только с моих губ слетает последняя фраза, он стремительно наклоняет ко мне голову, а я в то же мгновение зажмуриваюсь и закрываю глаза локтем. Поверить не могу — я только что вслух призналась, что нахожу его привлекательным. Эх, сдохнуть бы не сходя с места!

Чувствую лёгкое движение, потом он обхватывает ладонью моё запястье и отводит мою руку от лица. Открываю глаза — он нависает надо мной, опираясь на руку, и лыбится во весь рот.

— Я кажусь тебе привлекательным?

— О господи! — со стоном откликаюсь я. — Это же последнее, что нужно твоему эго.

— Пожалуй, ты права, — смеётся он. — Ну-ка, быстренько оскорби меня как-нибудь, пока моё эго не раздулось до размеров твоего.

— Тебе необходимо постричься, — выпаливаю я. — Давно пора. Волосы падают тебе на глаза, от этого ты косишь и постоянно дёргаешь башкой, как Джастин Бибер, и это реально сбивает с толку.

Он пробегает пальцами по волосам, хмурится и падает обратно на постель.

— Чёрт, это больно. Такое ощущение, что ты давно об этом думаешь.

— С понедельника, — признаюсь я.

— А мы познакомились в понедельник. То есть, строго говоря, с самой первой встречи ты постоянно думаешь о том, как тебе ненавистна моя причёска?

— Ну, не сказать чтобы постоянно…

С минуту помолчав, он не выдерживает и снова скалит зубы.

— Поверить не могу, что ты от меня балдеешь.

— Заткнись.

— Наверное, ты притворилась, что потеряла сознание, специально, чтобы я внёс тебя в дом на своих потных, мужественных руках.

— Заткнись.

— Спорю на что угодно — ты фантазировала обо мне перед сном.

— Заткнись, Холдер!

— Может быть, ты даже…

Я закрываю его рот ладонью.

— Ты гораздо привлекательнее, когда не треплешь языком.

Когда он наконец затыкается, я убираю руку и снова кладу её под голову. И опять мы молчим довольно долго. Он, наверное, внутренне ликует — как же, я назвала его привлекательным. А я внутренне корчусь при мысли о том, что теперь он посвящён в эту тайну.

— Мне скучно, — вдруг заявляет он.

— Ну так иди домой.

— Не хочу. Что ты делаешь, когда тебе скучно? У тебя же нет интернета и телека. Сидишь тут сутки напролёт и думаешь, какой я клёвый?

— Я читаю, — говорю я, закатывая глаза. — И много. Иногда пеку. Иногда бегаю.

— Читаешь, печёшь и бегаешь. И грезишь обо мне. А у тебя насыщенная жизнь!

— Мне нравится.

— Мне, типа, тоже нравится, — сообщает он и берёт с тумбочки книгу. — Вот, читай.

Забираю у него книгу и открываю на второй странице, до которой добралась в прошлый раз.

— Ты хочешь, чтобы я читала это вслух? Тебе настолько скучно?

— Чертовски.

— Предупреждаю, это любовный роман.

— Я же говорю: чертовски скучно. Читай.

Я поднимаю подушку, пристраиваю её у изголовья, сажусь поудобнее и начинаю читать.

Если бы сегодня утром вы сказали мне, что вечер я проведу с Дином Холдером, читая ему роман, я бы ответила, что вы сошли с ума. Но мне ли судить, кто сумасшедший, а кто нет?

Я открываю глаза и скольжу рукой по другой стороне кровати, но там пусто. Сажусь и пытаюсь сориентироваться. Свет выключен, я накрыта одеялом. Книга лежит на тумбочке, закладка воткнута примерно в двух третях от начала.

Я что, читала, пока не уснула? Ох, я уснула! Вылезаю из-под одеяла, выхожу в кухню, включаю свет и потрясённо озираю помещение. Кругом царит чистота, вся выпечка завёрнута в плёнку. Беру с барной стойки свой телефон и обнаруживаю новое сообщение.

«Ты заснула на самом интересном месте — она вот-вот узнает секрет своей матери. Как ты посмела! Завтра вечером приду снова, и ты мне дочитаешь. И ещё: у тебя пахнет изо рта и ты чересчур громко храпишь».

Улыбаюсь во весь рот, как идиотка, но свидетелей, к счастью, нет. Бросаю взгляд на часы — всего два ночи, так что я возвращаюсь в спальню и сворачиваюсь под одеялом. Надеюсь, гость навестит меня завтра. Не знаю, каким образом этот безнадёжный мальчишка проник в мою жизнь, но я определённо не готова его отпустить.

Суббота, 1 сентября, 2012

17:05

Сегодняшний день обогатил меня новым бесценным знанием — похоть имеет свои последствия. Она требует от тебя двойных усилий. Я приняла душ два раза, вместо обычного одного. Я переоделась четырежды (обычно дважды). Я убрала в доме (на один раз больше, чем я это делаю вообще). А уж на часы посмотрела около тысячи раз и примерно столько же проверяла свой телефон в надежде найти там новые входящие сообщения.

К несчастью, в своём вчерашнем эсэмэс Холдер не написал, когда собирается прийти, так что к пяти часам я как на иголках. Все дела уже переделала, печенья вчера напекла на год вперёд и сегодня пробежала не меньше пяти миль. Подумывала, не приготовить ли ужин, но ведь неизвестно когда заявится гость. Я сижу на диване и барабаню ногтями по подлокотнику, когда приходит эсэмэс.