На круги своя

Солнце сияло, нашлись кой-какие заработки, и жизнь была легка.

Так минуло два месяца, два незабываемых месяца без единой тучки. Безграничное доверие, ни следа ревности. Он даже сказал ей однажды, когда она, судя по всему, надумала пробудить в нем ревность:

— Лучше не играй с огнем! Будь уверена, что во мне ты вызовешь своей игрой только отвращение, а заодно и ненависть, ибо я буду представлять рядом с тобой другого мужчину.

Но сама она была куда как ревнива, она даже ревновала его к друзьям мужского пола, а Ильмаринена она вообще отвадила от дома. В пансионе за табльдотом появлялись дамы, и всякий раз, когда он заговаривал с какой-нибудь из них, у нее портилось настроение и она вставала из-за стола.

Никаких причин подозревать его в неверности у нее не было, но стремление повелевать было в ней столь безграничным, что она не могла выносить, если он поверял свои мысли кому-нибудь другому, все равно, будь то мужчина или женщина.

Улаживая для него кой-какие дела в издательстве, она несколько расширила свои полномочия и, вместо того чтобы действовать как его помощница, выступала его опекуншей.

— Помни, что я тебе сказал: если ты злоупотребишь властью, которой я наделил тебя, я свергну тебя, как свергают тиранов.

Он отнюдь не сомневался в ее добрых намерениях, но ее непонятливость, ее убежденность в безграничности собственных дарований пробуждали в нем тягостное чувство и даже влекли за собой финансовые протори. А уж когда он отнял у нее доверенность, она и вовсе повела себя как невоспитанный ребенок, спутала все его планы и перестала заниматься его делами, словно это было недостойно ее.

Таким образом было подготовлено то, что и последовало в дальнейшем.

Однажды воскресным утром они повздорили, из-за важных, впрочем, вопросов, но в результате он запер дверь, соединявшую их комнаты. После чего вышел из дому. А вернувшись, застал письмо от жены, в котором она сообщала, что поехала за город к знакомым и вернется домой не раньше вечера. Чтобы дать ей понять, каково это сидеть в одиночестве, он запланировал на вечер встречу с друзьями. Настал вечер. Он ушел из дому, но в десять часов решил, что было бы слишком жестоко дольше оставаться у друзей, и вернулся домой.

Пытаясь открыть свою дверь, он заметил, что она заперта изнутри.

«Ну-ну! — подумал он. — Своими штучками она вынуждает меня прочитать ей нотацию у нее в комнате».

Он вызвал звонком горничную:

— Моя жена дома?

— Нет, фру вернулась домой часов около девяти и сразу пошла встречать вас.

— О боже! Тогда откройте дверь в комнату фру.

Дверь открыли, но та, что соединяла их комнаты, по-прежнему была заперта, поскольку он сам же и запер ее поутру.

Тогда он решил запереть дверь, ведущую в коридор, а сам расположился у нее в комнате.

Спустя примерно час молодая женщина постучала. Через запертую дверь супруг откликнулся:

— А ты иди ко мне в комнату. Я надеюсь, ключ у тебя есть.

Но она тоже не смогла отпереть его дверь, и тут ею овладели престранные мысли. Сгоряча она решила, что он заперся в ее комнате с женщиной, но, не желая позориться, послала за полицией под тем предлогом, что к ней забрался вор и, может быть, до сих пор не покинул ее комнату.

Пришла полиция. Он одевается и впускает полицейских, которые взламывают дверь между обеими комнатами. Одновременно они открывают дверь из его комнаты в коридор.

Одна из служанок утверждает, будто слышала внутри чьи-то шаги. Перед распахнутым окном стоит стул, причем поставлен он так, словно кто-то залезал на него, чтобы взобраться на крышу.

Выходит, здесь был вор (или… или женщина), который (которая) сбежал через крышу.

Полицейские лезут на крышу с фонарями, вслед за ними лезут все обитатели пансиона. Возле трубы шевельнулась чья-то тень.

— Вот он, вот он! — раздаются крики.

Полицейские не рискуют лезть на крутую шиферную крышу и предлагают послать за пожарными.

— Да, но это будет стоить пятьдесят крон.

Женщина подписывает доверенность, муж разрывает ее в мелкие клочья.

Тем временем на улице собралась толпа, да и на соседних крышах полно народа.

Раздается крик:

— Да вот же он!

Схватили какого-то парня, но оказывается, что он тоже залез на крышу, желая поймать вора.

Одна из служанок припоминает, что нынче после обеда сюда приехал какой-то господин, который сейчас спит у себя в мансарде, по соседству. Вот он-то и мог странствовать из комнаты в комнату.

Полицейские врываются в комнату приехавшего, проверяют его бумаги, однако ничего не обнаруживают.

Обыскали весь чердак — тщетно!

Ближе к полуночи полицейские уходят.

И тут молодая женщин пожелала узнать, что все-таки случилось, но муж устал из-за всего этого безумия и ничего не мог толком объяснить. Вот почему, воспользовавшись случаем, он пригласил жену к себе в комнату и второй раз за день запер свою дверь.

Это загадочное происшествие так никогда и не получило объяснения. Муж не верил, что здесь побывал вор, поскольку все вещи в комнате остались на своих местах, и решил, что его молодая супруга, которая повидала на своем веку множество театральных постановок, засунула что-то в замочную скважину, ну совершенно как в «Седом волоске», а уж дальше вся эта дьявольщина раскрутилась сама по себе.

Что думает по этому поводу его жена, он даже и не пытался узнать, не то увяз бы в нагромождениях лжи. Короче, он подвел черту под всем этим происшествием, и на другое утро они снова стали такими же добрыми друзьями, как и прежде. Хотя, по правде говоря, не совсем как прежде.

Как возникает разлад между супругами, до сих пор остается необъясненным. Люди любят друг друга, им хорошо друг с другом, они обо всем судят одинаково, страдают, когда им приходится разлучаться, и весь их совместный эгоизм повелевает им сохранять лад, но именно от неладов они больше всего и страдают. Ни с того ни с сего на горизонте вдруг возникает облачко, поди знай, откуда оно взялось, и тогда все достоинства оборачиваются изъянами, а красота становится уродством, супруги шипят друг на друга как змеи и желают, чтобы каждый из них очутился как можно дальше от другого, не сознавая, что стоит им разъехаться, как их тотчас охватит тоска разлуки, самая мучительная из всех, какие только бывают в жизни.

Здесь терпят поражение физиология и психология, вместе взятые, и Сведенборг в своей «Amore Conjugali»[47], возможно, единственный, кто приблизился к ответу на этот вопрос, хотя и он с самого начала признавал, что в этом случае надо оперировать уравнениями высшей степени, которые неведомы обычным людям.

Поэтому двое любящих супругов могут прожить вместе всю жизнь, удивляясь тому, что они так ненавидят друг друга, иными словами, испытывают взаимное отталкивание и притяжение одновременно. Супруги, имеющие хотя бы элементарное знакомство с физикой Гано, могли бы сравнить себя с наэлектризованными шариками, но не стали бы от того умней, а уж счастливее и подавно.

В любви присутствуют все симптомы безумия: галлюцинации, способность находить красоту там, где ее и в помине нет, глубочайшую меланхолию, сменяющуюся буйным весельем без всякого перехода, беспричинную ненависть, нелепейшие представления об истинных мыслях другого (так называемые недоразумения), манию преследования, когда один просто-напросто следит за другим, умение расставлять силки и идти по следу, даже покушаться на жизнь другого, желательно с помощью яда. Все это имеет свои глубокие причины, и тут встает вопрос: не в том ли дело, что благодаря совместной жизни злые мысли одного, еще прежде чем они вызрели, бывают перехвачены и поняты другим и воспринимаются как уже осуществленные и ставшие былью. Ничто так не унижает человека, как возможность другого читать его потаенные мысли, а на это способны лишь супруги. Им не надо скрывать свое темное нутро, чтобы загодя расстроить намерения партнера, вот почему им кажется, что один из них шпионит за другим, как оно, впрочем, и есть на самом деле. Поэтому ничей взгляд не пугает их больше, чем взгляд супруга, и поэтому они беззащитны друг перед другом. Они видят судью подле себя, и судья этот готов осудить загодя еще не вызревшее злое намерение, а ведь человек не несет ответственности за свои мысли перед гражданским судом. Здесь он вступает в отношения, которые стоят на ступень выше обыденности. Здесь более строгие требования, более глубокие запросы, здесь прибегают к более тонким духовным способностям. Вот почему и христианская церковь рассматривает супружество как святыню и считает его малым чистилищем, а вовсе не источником райских наслаждений. Вот что, собственно, и подразумевает теория Сведенборга.

47

«Увеселения премудрости в любви супружественной». Автор — Эммануил Сведенборг, шведский писатель-мистик XVII века. В России книга вышла в 1914 г.