Страница 44 из 55
- Выручить бы человека, Абрам Соломонович. Сам погибай, а товарища выручай.
- В поговорке про другое.
Но что-то в голосе старшего урядника было такое, что заставило Николая усилить напор:
- Я про вашу помощь никому не скажу. Только помогите до Нечихаева добраться, а?
- Точно не скажешь?
- Никогда-никогда, даже на исповеди!
- На исповеди можно.
- Так вы согласны?
Казак опять покосился куда-то в сторону и кивнул:
- Выезжаем немедля. Гришка, коней подбери казаку Николаю Романову! Пошевеливайся, храппаидол!
Удивительно, но известие о побеге сына на войну Мария Фёдоровна восприняла спокойно. Лишь разговаривала глядя в окно, чтобы никто не смог увидеть её глаза.
- Всё будет хорошо, душа моя, - чёрт побери, я чувствую себя виноватым! - Александр Христофорович подобрал ему надёжных спутников.
- Это так? - не оборачиваясь, спросила императрица у Бенкендорфа. - Вы в них уверены?
- Да, - подтвердил министр госбезопасности. - И на всех почтовых станциях до Кенигсберга размещены мои люди. Виду не подадут, но присмотрят.
- А потом?
- Потом - в море.
- Дорогая, - я пытаюсь отвлечь супругу от грустных мыслей. - "Забияка" очень крепкий корабль и не боится штормов. А потом Нечихаев не даст Николая в обиду. Согласись, что наследнику престола полезно не только иметь собственное мнение, но и кое-какой жизненный опыт.
- Двоих война уже забрала...
Ответить нечего, разве что банальностью:
- Он мужчина, душа моя.
- Он маленький...
- Маленький мужчина. Тем слаще вкус победы.
- Солдаты чаще чувствуют вкус крови.
- Это тоже нужно. И поверь - война не покажется ему забавной игрушкой. Ох как не покажется!
Глава 19
Наполеон ждал. С недавних пор ожидание вошло в привычку, и доклад адъютанта об отсутствии новостей воспринимался без прежнего раздражения. Наоборот, стала появляться какая-то боязнь новостей, способных нарушить установившееся положение.
Вдруг император Павел Петрович откажется принимать капитуляцию? Ведь на вывешенные более месяца назад белые флаги до сих пор нет никакой реакции. Хотя есть одна - русские перестали беспокоить ночными налётами и обстрелами. Правда, дезертиров и разведчиков уничтожают сразу, не отличая первых от вторых. Ещё регулярно пропадают фуражиры, отправленные на поиски съестного. Некоторые возвращаются - пустые и без оружия, но сытые и с сильным запахом местного хлебного вина. И они же вновь вызываются добровольцами в следующий поиск, чтобы опять вернуться ни с чем.
Почему молчит царь? Белые флаги видны издалека... Более того, русские точно знают о предложении Наполеона - не далее, как третьего дня, в деревню, занятую французским батальоном, въехал отряд из восьми казаков, и их командир с хорошим парижским произношением искал ткачей и литейных мастеров для работы где-то под Москвой. Увезли пятерых, а флаг забрали с собой на память.
Полковник Люмьер ещё сокрушался, что не владеет нужным ремеслом, а бывшие портные в России спросом не пользуются. Причём сокрушался столь искренне, что не нашлось сил отдать приказ о расстреле мерзавца. О повешении, если быть точным, так как пороха давно нет.
Новости из Парижа тоже не приходят. Что там творится? Англичане предприняли высадку, или по обыкновению своему предпочитают грозить с безопасного расстояния? Хотя момент самый удобный - французская армия застряла в заснеженных лесах, император отсутствует, флот, скорее всего, заперт в Тулоне и Бордо...
- Ваше Императорское Величество, парламентёры!
- Где? - Наполеон стряхнул сонливость. - Это точно они?
- Их уже видно, сир, - адъютант махнул рукой. - Кто же, как не парламентёры?
Французский император припал к стеклу. Вот, кстати, ещё одна загадка России... откуда в простом крестьянском доме двойные рамы с дорогущим стеклом?
- Ничего не вижу.
- Левее, сир.
Действительно, если глянуть чуть левее, то хорошо виден въезжающий в деревню отряд. Человек двадцать, не больше, из них только один офицер. Он единственный в привычном мундире с эполетами. Кажется, такие сейчас в русской армии считаются парадными? Богатая страна, если может себе позволить военную форму на все случаи жизни. У них, говорят, ещё и повседневная есть.
Сопровождающие парламентёра кавалеристы растянулись в длинную цепочку, видимо для того, чтобы в случае чего не задеть друг друга огненными хвостами ручных ракет. Излишняя предосторожность, нужно заметить... никто не собирается нападать на долгожданного посланца царя Павла Петровича. Ещё полгода назад такое было возможно, а сейчас, когда даже старая гвардия отказывается выполнять приказы командиров на голодный желудок....
- Знакомые всё лица, - усмехнулся узнавший посланца Наполеон. Ну конечно же, Кутузов не упустит случая... - Лейтенант, проводите его ко мне.
Адъютант императора выбежал на улицу как раз в тот момент, когда майор Акимов бодро спрыгнул с седла и, небрежно поведя плечами, сбросил распахнутую шинель. Пришлось подхватывать на лету, будто какой-нибудь лакей в Опере. И попробуй не поймай - этот офицер постоянно сопровождал князя Кутузова в поездках в Париж, и прославился на дуэлях не менее фельдмаршала. Во всяком случае, генералов Грасиньяка, Першегю, и начальника лионской полиции господина Буйона застрелил именно он. Вот почему русские для поединков выбирают пистолеты? Не любят вида крови?
- Добро пожаловать, месье майор! - одна из немногих фраз, что получались у лейтенанта без жуткого акцента. - Его Императорское Величество ждёт вас!
- Спасибо. И скажите своим солдатам, чтобы не приближались к моему конвою, - на приличном французском ответил Акимов. - У наших наций разное понимание юмора.
- Простите...?
- Ракетный залп - это смешно или нет?
- Ни в коем разе не смешно.
- Вот видите! А мои бойцы не упустят случая пошутить, если с вашей стороны... Впрочем, я надеюсь на понимание.
- Оно будет, месье майор.
Акимов поднялся по ступеням, немного потопал ногами, сбивая налипший на сапоги снег, и распахнул дверь избы:
- Здравствуйте, Ваше Величество!
Теперь ожиданием томились съехавшиеся во временную Ставку Императора французские генералы с маршалами - весть о прибытии русских парламентёров разлетелась по округе мгновенно. Покорившие почти всю Европу храбрые вояки с полным на то основанием рассчитывали принять участие в обсуждении условий сдачи, несомненно почётных, и искренне недоумевали, когда император отказал в таковом праве. И охраняющие место проведения переговоров бородатые казаки не вызывали желания оспорить приказ.
Шли минуты, часы, а Наполеон всё продолжал разговаривать с русским майором за закрытыми дверями. О чём? Какие неприятности и резкие перемены к худшему принесёт это тревожное уединение?
- Вы ошибаетесь, Ваше Величество! - вторая бутылка арманьяка под весьма скудную закуску сделала Акимова словоохотливым. - Государь Павел Петрович вовсе не оспаривает законность французской, то есть вашей, императорской короны. Согласитесь, быть единственным в мире императором довольно скучно.
- А остальные? - Наполеон сносно изъяснялся на русском языке, а привезённый майором благородный напиток подействовал благотворно, почти уничтожив акцент. - В мире есть ещё императоры.
- Не буду спорить. Но скольких из них можно назвать таковыми не из лести? Вопрос неоднозначный.
Бонапарт согласился, и не стал более распространяться на столь щекотливую тему. Лишь снова выказал недоумения предложениями:
- И всё же не вижу второго смысла в словах Павла Петровича.
- А он есть? - слегка обиделся Акимов.
- Его не может не быть, господин майор.
- А мне думается, Ваше Величество, всё дело гораздо проще, чем кажется при внимательном, но изначально ошибочном рассмотрении, и государь при личной встрече сам постарается объяснить.