Белая субмарина

Взгляд на карту — и куда же они таким курсом придут? Фритаун отметаем, нечего там делать линкорам. Французские колонии, уже теплее, но экваториальная Африка и так за де Голля, под англичан легла, а Марокко вроде уже захватили. Неужели острова — Канарские, Азорские, Мадейра? Азоры они и в нашей истории занимали, не помню только в каком году. А вот Канары — Франко что-то по Гибралтар пищал, может, решили ему показать, что тогда будет? Ясно тогда, отчего самое новье — чем не боевая подготовка, вот так через океан прошвырнуться и кого-то пугнуть, уж нефти в США хоть залейся, не жалко!

Нам от этого нисколько не легче. Если они обнаружат «Краснодон»… По легенде (читал в книге, написанной американцем Лордом), на вопрос, что делать, если по пути встретится нейтрал, например русский, адмирал Нагумо, ведший флот к Перл-Харбору, ответил: «Быстро потопить и забыть о нем». Или как минимум ради секретности заставят идти вместе с их конвоем, пока не завершат дело, что тоже очень нехорошо (Время! Кто знает, до чего в «Манхеттене» додумаются!). Так что с нашей стороны никакое это не превышение, а самая необходимая оборона.

Ордер американцев: «Айова», а за ней параллельным курсом авианосец, где-то в полумиле. Впереди крейсер с тремя эсминцами, строем фронта, и завесы из эсминцев с флангов. Генеральный курс эскадры где-то 120 (зюйд-ост), мы к северу и чуть впереди.

Может, радировать сначала? Так не темнота пока, антенну заметят, и начнется беготня раньше времени. И кто у нас, простите, знает итальянский? От лица Люта передать благо, что новый шифр для связи между лодками у нас есть, перехватили, раскололи? А отчего не доложили в Берлин? Так что, после.

Проходим мимо эсминцев. Глубина двести пятьдесят, малошумные десять узлов. ГАК докладывает — слышит сразу несколько сонаров. Но вот с противогидролокационным покрытием на корпусе лодки союзники еще не встречались, это немцы внедрили на «типе XXI», и было то покрытие не чета нашему. Вот, «Флетчер» прошел и быстро удаляется, мы у него почти за кормой, его акустики ничего не услышат. И всего восемнадцать кабельтовых до цели, правда, мы тоже позади траверса «Айовы», но ненамного. Подвсплываем до шестидесяти, пуск одной, снова на глубину, и вперед!

Да, это не с дистанции стрелять и на скорости уходить. Но сейчас за нас работает, кроме плохой заметности гидролокатором, еще и глубина (у лодок этого времени до сотни, а не двести пятьдесят-триста) и подвижность (малошумная скорость уклонения у «семерок» и «девяток» три узла, у нас десять). А ведь все тактические приемы у американцев заточены именно на привычные величины!

Ну вот, «Флетчер» ложится на обратный курс, услышал торпеду (или торпеды, на слух отличить трудно). Но поворачивает не вправо, а влево, от нас! С его точки зрения, это логично: атакующая лодка должна была бы отвернуть прочь, в море, от эскадры, на отрыв! Тем самым он делает нам еще один подарок — во время его циркуляции мы, уходящие вперед, какое-то время остаемся за его кормой, в мертвой акустической зоне.

Рвануло. Странно было бы такую цель не захватить даже самопальной местной ГСН. Эх, мечтал я «Айову» утопить — но боюсь, товарищ Сталин очень не одобрит. Так что не будем брать на душу грех убийства союзника, пусть даже гнилого и с фигой в кармане. Одна торпеда для линкора в пятьдесят восемь тысяч тонн — это точно не смертельно, но проблем доставит выше крыши, если рванула не на ПТЗ борта, а под днищем, да еще в корме, наведясь на винты. Насчет убитых и раненых на борту сомневаюсь, ну если кому очень не повезло, но вот наверняка что-то из четырех винтов и двух рулей снесло к чертям или покалечило капитально, и дейдвуды разворотило, и механизмы с фундаментов, и паропроводы полопались от сотрясения, в общем, в бой без заводского ремонта вступать никак нельзя, дай бог до базы доползти черепашьим ходом. И какая бы у американцев миссия ни была, сейчас на ней можно ставить жирный крест.

Взрывы за кормой — это эсминец перепахивает море глубинками, но, как я и ожидал, ставит глубину много меньше, чем надо бы. Взгляд на планшет, отдаю команды, в ЦП все как единый механизм, такой противник нам еще не попадался никогда. Проскакиваем за кормой «Айовы», выходим на авианосец, ему бы сейчас отвернуть вправо, кормой к возможной атаке, и самый полный. Но вот ордер поломать решится ли без разрешения флагмана? Еще пуск, снова одна торпеда. Мы не звери, чтобы устраивать союзникам геноцид, достаточно лишь нарушить их планы, мешающие нам, — что будут штатовцы делать с подранками посреди океана?

Отворот вправо, за корму эскадры. Готов имитатор, перепрограммированный под акустику немецкой «девятки» (запись с охоты на Люта). Пуск — курс сто пятьдесят, скорость девять. Взрыв торпеды, по докладу ГАКа, пеленг с авианосцем совпал. А мы отходим на вест, погрузившись на трехсотметровую глубину. Как только взрывы глубинок остаются за кормой, прибавляем ход. Американцы вцепились в имитатор, бомбили сериями, с нескольких эсминцев, да ради бога, если боеприпасов не жалко.

В шести милях к весту решаемся всплыть на перископную и, подняв антенну, радировать от лица U-181. Что тут жирная дичь, возможно, подранки, спешите (а если найдут и добьют, мы-то тут при чем?). Хотя главный расчет на то, что сообщение перехватят американцы. И запеленгуют, конечно, — но мы, снова погрузившись на триста, даем максимальный ход, стараясь быстрее выйти из возможной зоны поиска. Идем на норд, затем сворачиваем к осту. Судя по акустике, американцы сбились в кучу, стоят на месте, а эсминцы мечутся вокруг, взрывы глубинных бомб все еще слышны нашей чувствительной аппаратурой. Ну а мы с «Краснодоном» успеем выйти из возможной зоны обнаружения. Вот зачем надо было бить авианосец, не утопить, но сделать неспособным выпускать самолеты! Контроль океана воздушным патрулем на сотни миль вокруг — нам это надо?

— С сообщением не поторопились, командир? — спрашивает Петрович. — Если U-181 успешно отстрелялась и в эфире, так кого тогда они там гоняют? Сообразят ведь про ложную цель…

— Как это кого? — отвечаю. — Героическую итальянскую лодку, которая тоже подкрадывалась к линкору, но немцы испортили ей всю охоту. Как с темнеет, заставим графа составить донесение. Пусть теперь головы поломают, кто отличился.

— Еще и третий кандидат есть, — замечает Сан Саныч, — которого мы у Испании утопил. Он ведь сюда шел?

— Мы не гордые, — отвечаю, — без нас разберутся, кому Рыцарский крест, а кого — в личные враги американского президента.

Может, и обошлось бы? Прошли бы мимо или послали бы какого-нибудь энсина, документы проверить, ну а бочки в трюме, бочки и есть? Мы все ж союзник, а не нейтрал, из английского порта идем. Диверсанту с добычей надо возвращаться тихо, невидимкой, не дыша… или напротив, с оглушительным шумом, пожаром и трупами, где-то в стороне. Стандартная процедура досмотра не опасна — ну а если в «Манхеттене» не поверили и сейчас активно ищут пропавшее? Что стоит разослать по флоту ориентировку, вид и количество пропавшего груза? И тогда энсин, строго повинуясь приказу, предложит «Краснодону» пройти до ближайшего порта союзников, а затем прилетят Те Кто Надо и посмотрят уже грамотно, ай эм сори, рашен, но вы должны понимать, война! Так что спокойнее…

И что теперь, всех приближающихся топить? Ну положим, пока не всех, трудно же будет объяснить кому-то, что делает в Северной Атлантике U-181, которая вообще-то шла в Индийский океан (а сейчас возвращается домой, согласно отправленной еще неделю назад радиограмме, для ремонта палубной артиллерии). Такое вот счастье выпало американцам, на нее натолкнуться. Может, все же было лучше «Айову» топить? Чтобы не довелось ей никогда стрелять по Корее, Вьетнаму, или что там будет в нашей версии истории?

Атака по рисунку была такой же, как мы наблюдали в Атлантике, только попав сюда, охота немецкой лодки на союзный конвой. Две торпеды, два попадания? Так это современный ГАК может показать, что торпед было по одной в каждом пуске (и то без стопроцентной гарантии), и это при том, что сигнал пишется и анализируется на комп, можно разложить на составляющие, прокрутить в замедленном, повторить. А в этом времени все на слух, сидит такой «моцарт» в наушниках, слушает шумы моря и крутит ручку, поворачивая антенну, — если сигнал сильнее, пеленг правильный. Если гидролокатор, добавляется еще «пик» на экране осциллографа, дающий дальность, привычные нам экраны кругового обзора появились лишь в пятидесятые. А чисто на слух уверенно сказать, что идет не одна торпеда, а две-три?