Страница 48 из 50
— Хорошо, — уклончиво заметил Джейсон Радд, не зная, что сказать дальше.
— Что, собственно, вам угодно от меня, мисс Марпл? — наконец спросил он.
— Я хотела бы, с вашего разрешения, постоять именно на том самом месте, где стояли вы с женой, принимая гостей во время праздника.
Он с сомнением взглянул на нее. Не была ли эта мисс Марпл просто еще одной любительницей острых ощущений? Но лицо ее показалось ему печальным и сдержанным.
— Конечно, — сказал он, — раз вы этого хотите. Пойдемте.
Он вышел с нею на лестничную площадку и остановился.
— Многое изменилось с тех пор, как здесь жили супруги Бантри, — заметила мисс Марпл.
— Это мне нравится. Теперь давайте вспомним. Столики с напитками стояли, я так думаю, у стены, а вы с женой…
— Моя жена стояла вот здесь, — указал рукой Джейсон Радд.
— Гости поднимались по лестнице, она их приветствовала и перепоручала мне.
— Она стояла здесь, — задумчиво повторила мисс Марпл.
Она встала на место, указанное Раддом. Он смотрел на нее, немного сбитый с толку, но заинтересованный. Она приподнимала правую руку, делая вид, что здоровается с гостями, оборачивалась к лестнице, как бы наблюдая за поднимающимися людьми. Затем она бросила взгляд прямо перед собой. На стене напротив висела большая картина, копия работы одного из старых мастеров итальянской школы. По обе стороны от нее были узкие окна, одно выходило в сад, другое — в дальний угол конюшни. Но мисс Марпл смотрела не на окна. Ее взгляд был устремлен на картину.
— Правильно говорят, что первое впечатление всегда самое верное, — заметила она.
— Миссис Бантри с самого начала говорила мне, что ваша жена неотрывно смотрела на эту картину и что взгляд ее был «замороженный».
— Мисс Марпл вновь взглянула на смеющееся лицо мадонны
— «Улыбающаяся мадонна» Беллини. Эта картина не только на религиозный сюжет. Это одновременно и воплощение идеи счастливого материнства. Не правда ли, мистер Радд?
— Пожалуй, так.
— Теперь мне понятно все, — произнесла мисс Марпл.
— Ведь дело, в сущности, очень простое.
— Простое?
— Я думаю, вам это хорошо известно. Внизу раздался звонок.
— Не понимаю… — начал было Джейсон Радд.
В холле открылась дверь. Послышались голоса. Джейсон Радд посмотрел вниз.
— Узнаю этот голос, — сказала мисс Марпл.
— Если не ошибаюсь, это голос инспектора Крэддока?
— Да, это, кажется, он.
— Наверное, он тоже хочет видеть вас. Вы не будете возражать, если он присоединится к нам?
— Я? Конечно, нет. Но вот согласится ли он…
— Думаю, что согласится. Мне кажется, что сейчас не стоит тратить время попусту. Настал момент, когда мы можем, наконец, разобраться, как все произошло.
— Вы ведь только что сказали, что дело, в сущности, было простое, — напомнил Джейсон Радд.
— Настолько простое, — сказала мисс Марпл, — что об этом никто и не подумал.
На лестнице появился мрачный дворецкий:
— Пришел инспектор Крэддок, сэр.
— Хорошо, проводите его к нам.
Дворецкий исчез, и через несколько секунд по лестнице поднялся Дэрмот Крэддок.
— Вы! — воскликнул он, увидев мисс Марпл. — Как вы сюда попали?
— Я приехала в Инче, — ответила мисс Марпл, вызвав этой фразой легкое замешательство.
Стоящий позади нее Джейсон Радд вопросительно постучал пальцем по лбу. Дэрмот Крэддок отрицательно покачал головой.
— Я говорила мистеру Радду… — продолжила было мисс Марпл и запнулась. — Дворецкий ушел?…
Дэрмот Крэддок бросил взгляд на лестницу:
— О да, он не может нас слышать. Сержант Тиддлер следит за ним.
— Тогда все в порядке, — сказала мисс Марпл.
— Мы могли бы, конечно, пройти в какую-нибудь комнату, но я предпочитаю остаться здесь. Мы стоим на том самом месте, где все произошло, и поэтому здесь нам будет легче во всем разобраться.
— Вы говорите, — заметил Джейсон Радд, — о празднике, о том дне, когда была отравлена Хеся Бедкок.
— Да, — подтвердила мисс Марпл, — и я повторяю, что все было очень просто, если только взглянуть на это дело с правильной стороны. Все, в сущности, объясняется тем, какого рода женщиной была Хеся Бедкок. С такой женщиной, как она, рано или поздно что-то должно было произойти.
— Не понимаю, что вы имеете в виду, — сказал Джейсон Радд.
— Я вообще ничего не понимаю.
— Что ж, значит, нужно пояснить. Видите ли, когда моя приятельница миссис Бантри, присутствовавшая здесь в тот вечер, рассказывала мне о происшедшем, она процитировала несколько строк из поэмы, очень популярной в дни нашей юности, поэмы незабвенного лорда Теннисона «Волшебница Шалот».
Мисс Марпл немного повысила голос:
— Вот что увидела миссис Бантри на лице Марины Грегг в тот вечер, по крайней мере, ей так показалось. Правда, процитировала она Теннисона не совсем точно, вместо слова «проклятье» сказала «погибель» — возможно, более подходящее, как ей казалось, слово при тех обстоятельствах. Она видела, как ваша жена приветствовала Хесю Бедкок и как Хеся что-то рассказывала ей, и видела этот взгляд смерти на лице вашей жены.
— Не слишком ли много мы уже говорили об этом? — спросил Джейсон Радд.
— Может быть, но, по-моему, стоит повторить еще раз. На лице вашей жены был взгляд смерти, и смотрела она не на Хесю Бедкок, а на эту картину, где улыбающаяся, счастливая мать поднимает к небу довольного ребенка. Хотя печать смерти была на лице Марины Грегг, не ее ждала погибель. Вот в чем была наша ошибка. Погибель ждала Хесю, которая была обречена на смерть с того самого момента, как только начала свою историю о давней встрече с Мариной Грегг.
— Вы могли бы разъяснить это? — попросил Дэрмот Крэддок.
Мисс Марпл повернулась к нему:
— Конечно. Всему причиной одна небольшая деталь, о которой вам ничего не известно лишь потому, что никто не рассказал вам, в чем в действительности заключалась история Хеси Бедкок.
— Но мне же обо всем рассказали! — запротестовал Дэрмот.
— Несколько человек чуть ли не слово в слово повторили мне эту историю.
— Все это так, но в точности передать ее могла только сама Хеся Бедкок.
— Да, конечно, если только не забывать о том, что она была уже мертва, когда я приехал сюда, — заметил Дэрмот.
— Совершенно верно, — согласилась мисс Марпл.
— Именно поэтому вам известно только, что лет десять — двенадцать назад она, больная, встала с постели и пошла на какой-то праздник, где встретилась с Мариной Грегг, говорила с ней и получила ее автограф.
— Да, знаю, — сказал Крэддок с легким нетерпением.
— Я уже слышал все это.
— Да, но вы не слышали одного слова, так как никто не думал, что оно может иметь значение. Вы не слышали названия болезни, которой страдала Хеся Бедкок, — краснуха.
— Краснуха? Какое, ради бога, это имеет отношение к делу?
— Краснуха, в сущности, очень легкая болезнь, — спокойно продолжала мисс Марпл.
— Люди даже не всегда осознают, что больны ею. На теле выступает сыпь, которую очень легко скрыть пудрой, слегка поднимается температура, вот и все. Поэтому при разговоре о болезнях краснуха приходит на ум в самую последнюю очередь. Миссис Бантри, например, когда я ее попросила вспомнить, чем была больна Хеся, упомянула сначала ветрянку, а затем крапивную лихорадку. Мистер Радд говорил о гриппе, но он-то, конечно, сделал так намеренно. Я же лично убеждена, что Хеся Бедкок болела именно краснухой, когда встретилась на Бермудах с Мариной Грегг. И этот факт дает ответ решительно на все вопросы. Краснуха чрезвычайно заразна, передается очень легко.
У этой болезни есть еще одна особенность. Если женщина перенесет ее в первые четыре месяца ее… — следующее слово мисс Марпл произнесла с налетом легкой викторианской жеманности, — беременности, то это может иметь весьма серьезные последствия для будущего ребенка. Он может родиться слепым или умственно неполноценным.