Убийство в доме викария

– Вы сказали «между шестью и семью», инспектор. Несколько раньше я выходила прогуляться. Когда я вернулась, еще не было пяти.

– Значит, если некая дама – к примеру, мисс Хартнелл – определенно заявляет, что зашла сюда около шести, позвонила, но, так никого и не дождавшись, вынуждена была уйти, вы скажете, что она ошибается, э?

– О нет. – Миссис Лестрэндж покачала головой.

– Однако...

– Если горничная дома, она может сказать, что вас нет. А когда остаешься одна и тебе не хочется принимать визитеров – что ж, остается только терпеть, пока они трезвонят в дверь.

Инспектор Слак слегка смешался.

– Старые дамы нагоняют на меня ужасную скуку, – сказала миссис Лестрэндж. – А мисс Хартнелл в этом смысле не имеет себе равных. Она позвонила раз шесть, прежде чем соблаговолила уйти.

Она одарила инспектора Слака прелестной улыбкой.

Инспектор переменил тему:

– А если кто-нибудь сказал, что видел вас около этого времени...

– Но ведь меня никто не видел, не правда ли? – Она мгновенно нащупала слабое звено. – Меня никто не видел, потому что я была дома.

– Вы совершенно правы, мадам.

Инспектор пододвинул свой стул чуть ближе.

– Теперь вот что, миссис Лестрэндж: мне известно, что вы нанесли визит полковнику Протеро накануне убийства, поздно вечером.

Миссис Лестрэндж спокойно подтвердила:

– Да, это так.

– Можете ли вы сказать мне, о чем вы говорили?

– Беседа касалась личных дел, инспектор.

– К сожалению, я вынужден просить вас уточнить, о чем именно шел разговор.

– Я не могу выполнить вашу просьбу, но я уверяю вас, этот разговор не имел никакого отношения к преступлению.

– Не думаю, что вы можете судить об этом вполне компетентно.

– Тем не менее вам придется поверить мне на слово.

– Получается, что я во всем должен верить вам на слово.

– Кажется, вы правы, – согласилась она с той же улыбкой, с тем же спокойствием.

Инспектор Слак сделался красным как рак.

– Дело очень серьезное, миссис Лестрэндж. Мне нужна правда... – Он грохнул кулаком по столу. – И я намерен ее узнать.

Миссис Лестрэндж не произнесла ни слова.

– Разве вы не видите, мадам, что ставите себя в весьма сомнительное положение?

Миссис Лестрэндж по-прежнему не удостоила его ответом.

– Вы будете обязаны дать показания на следствии.

– Да.

Вот и все, чего он добился. Равнодушного и сухого «да». Инспектор изменил тактику:

– Вы были знакомы с полковником Протеро?

– Да, я была с ним знакома.

– Близко знакомы?

– Я не виделась с ним много лет, – ответила она после небольшой паузы.

– Были ли вы знакомы с миссис Протеро?

– Нет.

– Вы извините меня, но время для визита выбрано довольно странное.

– Я думаю иначе.

– Что вы хотите сказать?

– Мне хотелось видеть только полковника Протеро. Я не хотела встречаться с миссис Протеро или с мисс Протеро. И я сочла это время наиболее удобным для моих намерений.

– Почему вы не хотели видеть ни миссис Протеро, ни мисс Протеро?

– А это уж мое дело, инспектор.

– Значит, вы отказываетесь от дальнейших показаний?

– Категорически.

Инспектор Слак вскочил.

– Если вы не поостережетесь, мадам, то можете поставить себя в скверное положение. Это все выглядит очень подозрительно – весьма подозрительно.

Она рассмеялась. Мне следовало пояснить инспектору Слаку, что такую женщину напугать не очень-то просто.

– Ну, ладно, – сказал он, стараясь отступить без ущерба для собственного достоинства, – только потом не говорите, что я вас не предостерег. Доброго вечера, мадам, но помните: мы все равно добьемся правды.

Он удалился. Миссис Лестрэндж поднялась и протянула мне руку.

– Я хочу попрощаться с вами – да, так будет лучше. Видите ли, теперь советоваться поздно. Я сделала выбор. – Она повторила с какой-то безнадежностью в голосе: – Я сделала свой выбор.

Глава 16

На пороге дома я столкнулся с Хэйдоком. Он бросил неприязненный взгляд вслед Слаку, как раз выходившему из калитки, и резко спросил:

– Он ее допрашивал?

– Да.

– Надеюсь, он был вежлив?

По моему мнению, вежливость – искусство, которому инспектор Слак научиться так и не сумел, хотя сам он, видимо, считал свои манеры безупречными. Однако мне не хотелось еще больше расстраивать Хэйдока. Он и без этого выглядел озабоченным и удрученным. Поэтому я сказал, что инспектор держался вполне прилично.

Кивнув, Хэйдок прошел в дом, а я пошел вперед по деревенской улице и вскоре нагнал инспектора. Подозреваю, что он нарочно замедлял шаг. Какую бы антипатию он ко мне ни испытывал, он не из тех, кто допустит, чтобы симпатии и антипатии мешали ему раздобыть нужную информацию.

– Вы что-нибудь знаете об этой даме? – напрямик спросил он меня.

Я ответил, что совершенно ничего не знаю.

– Она вам не говорила, почему сюда переехала?

– Нет.

– И однако же, вы к ней ходите?

– Посещение прихожан входит в мои обязанности, – ответил я, не упоминая о том, что за мной посылали.

– Хм... Пожалуй... – Некоторое время он что-то обдумывал, а потом заговорил снова, не устояв перед искушением продолжить не увенчавшийся успехом разговор в доме миссис Лестрэндж: – Темное дельце, как я погляжу.

– Вы так думаете?

– Ну да, типичное вымогательство. Довольно забавно, если вспомнить, какая репутация была у этого полковника Протеро. Но ведь верить нельзя никому.

Церковный староста, который ведет двойную жизнь. Не он первый, не он последний.

У меня в голове промелькнуло смутное воспоминание о высказывании мисс Марпл по тому же поводу.

– Неужели вы всерьез так думаете?

– Так уж выходит, все факты налицо, сэр. С чего бы такой изящной и нарядной леди забираться в эту забытую богом дыру? С чего это она отправляется к нему в гости в такое время, когда с визитами не ходят? Странно! А почему она не желает видеть ни миссис Протеро, ни мисс Протеро? Да уж, все сходится. Она не спешит признаваться, ведь вымогательство – уголовно наказуемое деяние. Но мы из нее правду вытряхнем. Судя по тому, что нам известно, ее показания будут очень интересны. Если у полковника Протеро был какой-то темный секретик в жизни – что-нибудь постыдное, – тогда, сами понимаете, перед нами открываются широкие возможности.

Это я хорошо понимал.

– Я пытался вытянуть что-нибудь из дворецкого. Мог же он подслушать, о чем говорили полковник Протеро и Лестрэндж. За дворецкими это водится. Но он клятвенно уверяет, что даже понятия не имеет, о чем они говорили. Кстати, из-за визита этой леди он потерял работу: полковник на него набросился чуть не с кулаками за то, что он посмел ее впустить. Дворецкий в ответ пригрозил, что уйдет. Говорит, этот дом все равно был ему не по душе и он собирался уходить в любом случае.

– Вот как?

– Вот вам, кстати, и еще один человек, который мог затаить зло на полковника.

– Но вы же не подозреваете этого человека всерьез – как его фамилия, кстати?

– Фамилия его Ривз, я и не говорил, что подозреваю его. Просто верить никому нельзя, вот это точно. Мне его манеры не нравятся – уж больно он елейный, скользкий, как угорь.

Интересно, что сказал бы Ривз о манерах инспектора Слака?

– Теперь, пожалуй, самое время допросить шофера.

– В таком случае, – сказал я, – нельзя ли мне подъехать с вами на машине? Мне нужно поговорить с миссис Протеро.

– О чем это?

– О предстоящих похоронах.

– А! – Инспектор Слак едва заметно смутился. – Следствие состоится завтра, в субботу.

– Именно так. Похороны, вероятно, будут назначены на вторник.

Казалось, инспектор Слак слегка устыдился своей грубости. Он попытался ее загладить, предложив мне присутствовать при допросе шофера, Мэннинга.

Мэннинг славный малый, ему не больше двадцати шести. Инспектор явно нагонял на него страх.

– Ну вот что, парень, – сказал Слак, – мне нужно у тебя кое-что узнать.