Без маски

Конечно, следовало признать, что он, Грейстил, в каком-то смысле вынудил ее выйти за него замуж, но Велвет не жалела о замужестве — в этом не могло быть ни малейших сомнений. Более того, она гордилась тем, что стала графиней Эглинтон, и испытывала к нему, Грейстилу, неудержимое влечение. Но она не любила его и — что еще хуже — была уверена в том, что по-прежнему любит Чарлза. Однако так дальше продолжаться не могло, его, Грейстила, мужская гордость не позволила бы ему смириться с мыслью, что он занимает в сердце Велвет не первое, не самое главное место. И если Велвет не в состоянии отдать ему всю себя без остатка, отдать свою душу и сердце, то тогда ему совсем ничего от нее не надо, такая Велвет ему не нужна.

Утром, когда Велвет проснулась, выяснилось, что муж уже покинул их общие апартаменты — ушел очень тихо, чтобы не потревожить ее сон. «Какой заботливый», — подумала она с улыбкой.

Кристин приехала к ней в Уайтхолл, чтобы вместе позавтракать, после чего они отправились за покупками на новую биржу на Стрэнде.

— Я так рада, что вы приехали, — сказала Велвет. — Не выбиралась в Лондон уже, наверное, несколько недель.

— Дорогая, ты просто не узнаешь города. Все, буквально все изменилось. Конечно, булыжная мостовая и старые дома остались прежними, зато теперь на каждом углу красуется таверна под названием «Королевская голова» или «Королевский… жезл». Пардон, последнее название относится скорее к борделям.

Велвет рассмеялась; ей нравилось чуть грубоватое чувство юмора пожилой графини.

— Стало быть, религиозных фанатиков, призывающих на наши головы адские муки, больше на улицах не встретишь?

— Такое впечатление, что на углах стоят те же люди, что и прежде. Но если раньше они предлагали на продажу религиозные псалмы, то теперь торгуют стишками развратного содержания, по цене — пенни за страницу.

— Едем скорее. Мне просто не терпится развратиться!

— Ну, тогда нам надо надеть маски, дорогая. Это последний крик моды. Такое впечатление, что все дамы собрались на тайное любовное свидание. Короче говоря, сейчас ни одна уважающая себя женщина без маски на улицу не выйдет.

— У меня есть черная, в блестках, маска бабочки. Но она скорее подходит для вечернего платья.

— Отлично подойдет! Сейчас такие моды, что ничего не разберешь. К тому же ты так часто смущаешься и краснеешь, что маска тебе очень даже пригодится.

Глядя в окно кареты, медленно катившей следом за другими экипажами, переполнявшими улицы, Велвет не уставала поражаться изменениям, произошедшим в Лондоне. Повсюду люди громко смеялись, обменивались шутками или беззлобно переругивались, — а потом снова смеялись. Улицы, которые прежде были такими мрачными, что казалось, их выкрасили в черное и коричневое, теперь поражали обилием и разнообразием красок. И всюду виднелись фантастически яркие витрины магазинов и лавок, торговавших всевозможными модными вещами и украшениями.

Прилавки внутри биржи также совершенно изменились; сейчас здесь не составляло труда найти любой товар, какой только могло представить человеческое воображение. И конечно же, имелись не только английские и французские товары, но и доставленные из-за морей, из дальних стран. Кристин радостно улыбалась, покупая атласные туфельки и замшевые ботинки.

— Мне особенно нравится вот эта модель, на высоком каблуке. Такой каблук очень высоко приподнимает ногу, так что не рискуешь испачкаться, выходя на улицу.

Велвет взглянула на нее с удивлением, и пожилая леди пояснила:

— Я, знаешь ли, стала выходить на прогулки по городу.

Велвет купила прекрасные французские духи и кружевные чулки, тонкие, как паутинки. Кроме того, она приобрела новую маску, несколько страусовых перьев, окрашенных в ярко-зеленый цвет, и зонтик с оборками.

Когда карета вдовствующей графини вернулась в Уайтхолл, Велвет сердечно поблагодарила Кристин за чудесную прогулку.

— Я прекрасно провела время. Нам с вами непременно нужно еще раз наведаться на биржу, причем как можно скорее.

— До свидания, дорогая. Поцелуй от меня своего милого мужа.

Велвет помчалась наверх и быстро разложила по шкафам свои покупки. Потом вымыла лицо и руки, сменила платье и поспешила на первый этаж, чтобы присоединиться к мужу за обеденным столом. Заметив его в противоположном конце зала, она тотчас направилась к нему, однако Грейстил никакой радости при виде супруги не выказал, даже не улыбнулся ей. Более того, он вдруг встал из-за стола, явно намереваясь уйти. Велвет ускорила шаг, но тут послышался чей-то голос:

— Леди Монтгомери!..

Она остановилась и, повернувшись, увидела лорда Кава.

— Миледи, вам понравилась сегодняшняя пьеса? Я очень завидовал вам из-за того, что король пригласил вас в свою ложу, откуда сцену видно лучше, чем из любого другого места.

— Вы ошибаетесь, — холодно ответила Велвет. — Я не посещала сегодня театр. И уж конечно, я не была с его величеством.

Кавендиш покосился на Монтгомери, остановившегося неподалеку, потом снова перевел взгляд на Велвет.

— Все понятно, — процедил он сквозь зубы. — Прошу меня извинить. Выходит, я ошибся. Оказывается, та дама в маске бабочки была совсем другой женщиной.

У Велвет перехватило горло. Она отлично поняла, что придумал Кав, дабы отплатить ей за вчерашнее.

В следующее мгновение к ним стремительно подошел Грейстил. Молча взяв молодого лорда за кружевной галстук, он ударил его кулаком в лицо. Кав вскрикнул и, врезавшись в стол, перекатился через него и рухнул на пол. Монтгомери же, так ни слова и не сказав, резко повернулся и вышел из зала.

Глава 19

Велвет замерла, словно окаменела. А тем временем двое молодых придворных помогли Уиллу Кавендишу подняться на ноги и утерли льняной салфеткой кровь с его лица. Гул голосов в зале в связи с инцидентом стал значительно громче, и Велвет казалось, что все взгляды устремлены на нее. Смущенная до крайности, она развернулась и, заставив себя вскинуть подбородок, с достоинством покинула зал. Вернувшись в свои апартаменты, где она надеялась найти Грейстила, Велвет обнаружила там одну только Эмму.

— О Боже! — закричала Велвет в отчаянии. — Проклятый лорд Кав только что солгал моему мужу. Сказал, что сегодня днем я была в театре с королем Карлом… Намекал на наши якобы интимные отношения!

— И что сказал лорд Монтгомери?

— Ничего не сказал. Сбил его ударом кулака на пол и удалился. Сейчас все об этом только и говорят.

Эмма всплеснула руками:

— Ах, я догадалась!.. Догадалась, что между вами произошло что-то ужасное, когда он сегодня утром заговорил со мной.

— Что ты имеешь в виду? И о чем он с тобой разговаривал?

— Попросил меня перенести мои вещи в вашу гардеробную комнату.

— Что?.. — Велвет явно была озадачена словами служанки. — Неужели кто-то занял твою комнату?

— Да, — кивнула Эмма. — Лорд Монтгомери ее и занял.

Велвет прошла в гардеробную мужа и открыла шкаф.

Вещей там не оказалось, а на их месте висела одежда Эммы.

— И когда все это случилось? — спросила Велвет, побледнев.

— Сегодня днем, когда вы уезжали, миледи.

Велвет почувствовала, что в душе ее поднимается гнев.

«Да как он посмел?! — думала она. — И почему не сказал мне ни слова?!» Выбежав из своих апартаментов, Велвет бросилась к комнате Эммы. Остановившись перед дверью, она принялась барабанить в нее кулаками. Ответа не последовало, и она дернула за дверную ручку. Однако дверь была заперта. Велвет в сердцах пнула ногой дверь и вскрикнула от боли. Со вздохом развернувшись, она захромала обратно в свои апартаменты.

Эмма посмотрела на нее с беспокойством:

— Миледи, вы обедали?

— Я не голодна.

Велвет опустилась на скамейку и схватилась за ногу, до сих пор болевшую.

— Тогда я принесу вам вина, — пробормотала Эмма, направляясь к выходу.

Служанка вернулась через несколько минут с графином в руках и тут же наполнила бокал госпожи золотистым рейнским. Велвет выпила его залпом и тотчас налила себе еще. В очередной раз вздохнув, она проговорила: