Хроники Земли Простой

— Стой! — сказал купец.

Светлокожий остановился.

— Это чего такое? — указал Туш Эмил на тряпку.

— Жарко, — сказал грузчик.

— А-а… — сказал купец и отвернулся. Столь незамысловатое объяснение его вполне удовлетворило.

Через минуту мимо купца на борт поднялось уже два светлокожих грузчика с обмотанными головами. Ещё через минуту — три. Пока купец, разомлевший от жары, вяло дивился на столь бойкое прибавление в рядах светлокожих грузчиков, их стало уже пятеро. Причем последний вместо кипы кож тащил свернутый ковер. Здесь Туш Эмил удивился вторично. В реестре своего товара он никакого ковра не помнил.

Грузчик с ковром меж тем поднялся на борт «Синдбада» и исполнил действие, удивившее Туш Эмила ещё больше. Он бросил ковёр, и тот упал на палубу с металлическим лязгом. Светлокожий грузчик проворно раскатал ковёр, и обнаружилось, что не значащийся в реестрах предмет меблировки таит в своих недрах несколько мечей и кинжалов. Светлокожий схватил один из мечей и неприятно резким движением приставил его к груди купца. Остальные светлокожие, вооружившись мечами и кинжалами,уже выгоняли всех — и матросов, и грузчиков — на палубу. А через борт противоположный причалу лезли мокрые люди с кинжалами в зубах, одетые в черное. Сэр Морт (а это именно он поднялся на борт «Синдбада» с ковром на плече) оттеснил купца вглубь палубы. Засим он развернулся в сторону берега и пронзительно свистнул. Из-за ближайшего пакгауза выскочило несколько человек одетых в чёрное. Они с тюками в руках взбежали на борт корабля, и втянули трап.

— Поднимайте паруса, — сказал сэр Морт. — Мы отплываем в Возлеморье.

Сказавши так, сэр Морт горестно вздохнул, отчётливо и безнадёжно осознавая, что до теперь уже легендарной Бритвы Дакаска ему ох как далеко. Что поделать, таковы издержки близкого общения с крупными историческими личностями — а Мерседес Икария делла Юстиц, кавалер-девица Тайной коллегии, таковой личностью являлась вне всяких сомнений.

~

Сеньор Наихо смотрел на приближающийся причал портового города Тиля с борта флагмана императорского флота «Сиятельная Гордость Императора». Рядом стоял Бат Бэлиг и тоже смотрел на причал. На лице его читалось волнение, вполне объяснимое — ведь Главный Нухыр Императора Алхиндэ Бэхаа возглавлял первую за триста лет делегацию за пределы Алхиндэ Бэхаа. Историческое, можно сказать, событие.

Сеньор Наихо же чувствовал себя хорошо. Во время морского путешествия он отоспался, отъелся, и сейчас чувствовал себя полным сил для исполнения своего долга. То, что ему повезло вернуться на материк в составе делегации, он счёл хорошим знаком.

На причале же царила страшная суматоха.

Не каждый день в порт прибывает корабль, несущей на себе штандарт государства, само имя которого звучит, как легенда. Или анекдот — в зависимости от контекста.

Глава 8,

в которой читатель станет свидетелем прорыва дерзновенного

Лейтенант Пятого отдельного кавалерийского Теодор Коши смотрел на Претендента, и в голове его упорно билась мысль, что Претендент-то, в сущности, ещё пацан. Мысль эта сильно мешала воспринимать слова Претендента адекватно, и лейтенант её гнал. Но даже остатки этой мысли вкупе с тридцатидевятилетием, которое Теодор Коши скромно отпраздновал неделю назад, довольно сильно раздражали лейтенанта.

Микки с’Пелейн чувствовал в собеседнике какое-то напряжение, но, сочтя это обстоятельством второстепенным, решил внимания на это не обращать.

— Кобург блокирован не сплошным кольцом, — говорил лейтенант. — С востока войск нет. Но там довольно обширное открытое пространство и постоянно разъезжают конные патрули. С обозом прорваться с востока нет никакой возможности. У меня всего тридцать человек, а патрули численностью достигают полусотни. А с обозом ведь никакой возможности манёвра. Поэтому я и решил разведать другие направления.

— И как? — поинтересовался Претендент.

— Никак, — сказал Коши. — Там ещё хуже. Тоже открытые пространства, а войск больше.

— Хорошо, — сказал Микки.

Здесь в сознании его всплыла старая поговорка. Что-то насчёт голов, которые когда их много, то это лучше, чем одна. Под воздействием этой смутной мысли, Микки решил разделить ответственность на всех.

— Собираем военный совет, — сказал Претендент, ещё не осознавая, что решение им принято.

~

Аристотель растопырил крылья и устремился вниз. Это было похоже на спуск с гигантской и очень крутой горы. У Эрвина заложило уши, ветер резал лицо, выбивая слезу, а земля плавно наплывала снизу. Наконец она оказалась совсем уж близко, замелькали верхушки деревьев, и вот уже дракон запрыгал по поляне, осуществляя довольно жёсткую, так показалось Эрвину, посадку.

Эрвин слез, точнее свалился с дракона, и некоторое время просто лежал на животе, с наслаждением ощущая, как июньское солнышко наполняет его закоченевшие члены живительным теплом. Затем он перевернулся на спину и подставил солнцу живот. Ему понадобилось минут десять, чтобы почувствовать себя более или менее существующим на этом свете. Он лежал бы так ещё, но почувствовал как что-то или кто-то заслонило ему солнце. Эрвин открыл глаза и с неудовольствием посмотрел на Аристотеля, который сидел на хвосте аккурат между меченосцем и светилом.

— Ты бы не мог пересесть немного правее? — вежливо сказал Эрвин.

— Зачем? — поинтересовался Аристотель. Он был настроен благодушно — сидел зажмурясь, отдыхал после перелёта.

— Ты заслоняешь мне солнце.

Аристотель открыл правый глаз и внимательно посмотрел на меченосца.

— А ты не мог бы перелечь левее? — сказал он после небольшой паузы.

— Зачем? — спросил Эрвин.

Шишки-иголки, подумал меченосец, не дождавшись ответа. Ну и ладно, всё равно пора уже двигаться дальше. Эрвин встал и сделал несколько глубоких вдохов. В груди чуть покалывало, но в целом меченосец чувствовал себя вполне сносно. Надо полагать, слюна дракона…

Ох ты!

Мы же ничего не сообщили читателю о слюне дракона! А между тем, у нас есть веские основания полагать, что слюна дракона есть мощный заживляющий препарат широкого спектра действия!

Для того чтобы читатель не мучился в догадках, вернёмся на несколько часов назад, на ту самую поляну близ города Тиль, на которой Эрвин повстречал Аристотеля…

~

— Не знаю, — неуверенно сказал меченосец. — Грудь болит очень сильно. И рука.

Аристотель внимательно посмотрел на грудь Эрвина. Само собой, толку от такого осмотра было немного. Познания драконов в человеческой анатомии весьма расплывчаты, туманны и сродни познаниям обычного человека, в анатомии, скажем, барана.

Затем он закатил глаза вверх, словно вспоминая что-то.

— В одном медицинском трактате утверждалось, что драконья слюна для людей обладает целебным действием, — сказал он и опустил глаза на меченосца. — Можно попробовать.

— А это точно? — спросил Эрвин.

— Не знаю, — честно признался Аристотель. — На драконов драконья слюна не действует. А среди людей… тут такая проблема. В общем, некому рассказать об этом. Люди обычно берут слюну у мёртвого дракона. Так что… откуда нам знать?

— А-а, — сказал Эрвин.

Оба задумались. Аристотель думал о том, что до сих пор медицина как-то выпадала из круга его интересов. Мысли же Эрвина приняли более практический характер, а именно он размышлял о том, как же именно употребляется драконья слюна. Хорошо если это … э-э-э… препарат наружного применения. А если внутреннего? Сама мысль о том, что ему придётся выпить Аристотелевой слюны, вызывала ощущение тошноты. И, кстати, сколько надо выпить? Аристотелю хорошо, плюнул раз и готово — полведра препарата. А мне пить эти полведра. Слюны. Ох мама дорогая. Посуды опять же никакой. Эрвину ясно представилось, как он лежит на спине, широко разинув рот, а дракон нависает над ним и нацеливается плюнуть в этот самый рот.

И потом, она же горячая! При этой мысли Эрвин содрогнулся и решился спросить напрямик.

— А в том трактате что-нибудь было написано, как именно применяется слюна? — осторожно поинтересовался меченосец, заранее страшась ответа.