Страница 84 из 105
Если святые девы, согласно Пастырю, символизируют собой Божественные Энергии, то “женщины в черных одеждах” символизируют греховные страсти: тварные энергии, отравленные влиянием преисподней. Не содержится ли здесь пророчества о грядущем женском “ордене” служительниц “новой Нахамы” – вавилонской блудницы, о чем мы уже говорили выше? “Откровение Иоанна” и “Пастырь Ерма” имели одних и тех же слушателей и читателей, они проникнуты одним духом и пользуются той же системой образов. В этой системе образов становятся понятными слова Откровения Иоанна о 144 тысячах, “которые не осквернились с женами, ибо они девственники” (Откр. 14:4). “Жены” и “женщины” в греческом первоисточнике – одно и то же слово; речь, очевидно, идет о тех самых “женщинах в черной одежде”, о которых подробно говорит Пастырь Ерма. Вырванное из раннехристианского контекста, пророчество Иоанна может быть истолковано в манихейском, гностическом смысле – как осуждение супружеской жизни. Однако, ни иудейство, ни христианство не могли считать “осквернением” правильное и законное соединение с женами. Специально против манихейских уклонений раннего монашества Гангрским Собором (сер. 4 в.) были приняты, по настоянию Василия Великого, особые анафематизмы, как против ереси: “Аще кто девствует, или воздерживается, удаляяся от брака, яко гнушающийся ими, а не ради самыя доброты и святыни девства: да будет под клятвою. Аще кто из девствующих ради Господа, будет превозноситься над бракосочетавшимся: да будет под клятвою” (Правила 9 и 10 Гангрского собора. Книга Правил св. Апостолов, св. Соборов вселенских и поместных и св. Отцов. Изд. Свято-Троицкой Лавры. 1992). О чрезвычайной живучести манихейских предрассудков свидетельствует то, что знаменитый толкователь Апокалипсиса Иоанна, Иоахим из Флоры (12 в.) толкует “144 тысячи избранных” как монашеский орден.
4. Ныне царство Мое не отсюда.
Надо сказать, что само включение Откровения Иоанна в новозаветный канон встретило яростное сопротивление александрийской оригеновской школы, осуждавшей эту книгу прежде всего за “иудействующее” учение о Тысячелетнем мессианском царстве на земле. Откровение Иоанна было спасено для Церкви только несомненным свидетельством ее апостольского происхождения: наиболее веские аргументы приводил Ириней Лионский, ученик ученика самого Иоанна Богослова. Однако в период возникновения христианства влияние апокалиптической литературы было огромным; апокалипсисы, носящие имена Еноха, Даниила, Варуха, Ездры, Моисея сыграли решающую роль в подготовке иудеев к встрече Иисуса как Мессии; Сам Иисус и апостолы цитируют изречения Еноха, нисколько не сомневаясь в их подлинности. Не меньшим был авторитет раннехристианских апокалипсисов: Пастырь Ерма едва не был включен в новозаветный канон, но подвергся той же критике, что Откровение Иоанна.
Вся история Божественного домостроительства внушает убеждение: власть Бога на земле не может быть установлена без предварительного создания избранного народа; без жреческого сословия не бывает Первосвященника, без дружины не бывает Царя. Евреи не приняли Иисуса за то, что Он не установил обещанное пророками и Им Самим Царство; но, возможно, дело обстоит наоборот – Царство оказалось неосуществимым из-за того, что избранный народ отверг Иисуса: “к своим пришел и свои Его не приняли” (Ин. 1:11). Само благовестие (греч. ЕВАНГЕЛИОН euaggelion) Иисуса есть “Евангелие царствия” (Мф. 4:23; Мф.9:35; Мк. 1:14); Царство называется “Божьим” или “Небесным” по своему источнику и внутреннему содержанию, но проповедь Иисуса не дает никаких оснований сомневаться, что установлено оно будет на земле и притом в ближайшее время. В разговоре с Пилатом Иисус вынужден признать: “Ныне Царство Мое не отсюда” (Ин. 18:36); отметим, что в латинской Вульгате ключевое слово “ныне” выпущено, что в корне меняет смысл речения; но в церковно-славянском и лютеровском переводе слово “ныне” сохранено. В последней беседе на земле, перед самым вознесением Иисуса, апостолы задают ему все тот же решающий вопрос: “Не в сие ли время, Господи, восстановляешь Ты царство Израилю?” На что Иисус отвечает: “Не ваше дело знать времена и сроки, которые Отец положил в Своей власти” (Деян. 1:6-7). Отметим, что греч. КАЙРОС kairoV , переведенное как тавтологическое “сроки”, имеет также смысловые оттенки: обстоятельства, поводы, причины и даже: подходящий способ, удобный случай.
5. Снова передача эстафеты.
Израиль был избран из Адамова рода, из всего человечества, приобщенного к роду Адама в древнем таинстве Камня; Новый Израиль будет создан внутри рода Иисуса, созидаемого в таинствах Слова, Крещения и Причастия. Пророк Исайя с изумлением возвещает о внезапности и стремительности этого рождения Нового Сиона: “Кто слыхал таковое? Кто видел подобное этому? Возникала ли страна в один день? Рождался ли народ в один раз, как Сион, едва начал родами мучиться, – родил сынов своих? Доведу ли Я до родов, и не дам родить? говорит Господь. Или, давая силу родить, заключу ли утробу? говорит Бог твой” (Ис. 66:8-9).
Христианство не стало религией евреев, но оно передало другим народам великие достижения еврейской духовности. Эта передача началась уже с перевода Священного писания на греческий язык; в связи с этим достойна внимания полулегендарная фигура старца Симеона, которому “было предсказано, что он не увидит смерти, доколе не увидит Христа Господня” (Лк. 2:25-26). Церковное предание добавляет, что Симеон был одним из семидесяти переводчиков Библии: таким образом, подобно Еноху при Аврааме, он принял участие в очередной смене духовной парадигмы истории – передаче библейского откровения индоевропейским народам, что подготовило их к принятию христианства. Евангелист Лука рассказывает: “Взяв младенца Иисуса на руки, Симеон пророчествует о нем как о “спасении всех народов”, как “свете к просвещению язычников” и в то же время как о “славе” народа Божия Израиля (Лк. 2:27-32). Симеон благословляет Иосифа и Марию, предсказывая ей скорбную материнскую участь: “И сказал Марии, Матери Его: се, лежит сей на падение и на восстание многих в Израиле и в предмет пререканий, – и Тебе Самой оружие пройдет душу, – да откроются помышления многих сердец” (Лк. 7:33-35). Она приняла в свое сердце все страдания, которые пришлось испытать Иисусу, и достойно разделила Его славу после Своего успения и, как учит Церковь, телесного вознесения к престолу Всевышнего. Но уже при жизни она стала душой апостольского собора.
6. Что называли Иверией?
Древнее христианское предание сообщает: когда воскресший Иисус послал апостолов проповедывать Евангелие всем народам, то они собрались, чтобы бросить жребий, кому куда идти. Бывшая с ними Мария потребовала, чтобы и Она приняла участие в метании жребия; ей выпала “Иверия”. Идти на проповедь апостолы ее не пустили, но сказали: избери кого-нибудь из нас, чтобы он пошел вместо Тебя, сверх собственного жребия. Она избрала своего родственника Симона Кананита, который, закончив проповедь у бриттов, пришел в Иверию, где и претерпел мученический подвиг. Об очень раннем появлении христианства в Иверии пишет св. Ириней Лионский (130-202гг.); о “громадном значении” этого свидетельства говорит М. Э. Поснов (стр. 78). Место проповеди и кончины Симона Кананита – Анакопия (Никопсия), нынешний Новый Афон, известно с высокой степенью достоверности; достоверность обеспечивается свидетельствами о непрерывном существовании христианской общины в этих местах: предание о Симоне Кананите (I в.), показание Иринея (II в.), епископ в Пицунде (нач. IV в.), государственная церковь при Юстиниане (сер. VI в.). Отсюда ясно, что “удел Богородицы” – именно эта земля, где похоронен Симон; “Иверию” церковного предания нужно отнести исключительно к Абхазии.
7. Симон Кананит.
В одной из самых “горячих точек” этой Империи проповедовал и был казнен апостол Симон: в этих краях, несомненно, еще свежа была память о “митридатовых войнах”, столь тяжелых для Рима – а военной столицей Понтийского царства была, как известно, Диоскурия, крупнейший культурный и торговый центр, в котором смешались десятки языков. В апостольские времена, имея в виду дальние и неведомые цели, Всевышний сделал эту землю “уделом Богородицы”. Предание, связывающее имена Симона и Марии, подтверждается Евангелием Иоанна: “Был брак в Кане Галилейской, и Матерь Иисуса была там. Был зван также Иисус и ученики Его на брак” (Ин. 2:1-2). Почти несомненно, что женихом на этой свадьбе был Симон Зилот. Греч. ЗИЛОТ, арам. КАНАИТ: “ревнитель” – так называла себя партия воинствующих евреев-мессианистов, действительно готовивших и осуществивших восстание против Рима. Симон в Евангелии именуется также Кананитом, то ли по названию города, то ли по принадлежности к “канаитам”; возможно, Иоанн с помощью этого приема объясняет происхождение прозвания “кананит”, снимая при этом с Симона (да и со всех христиан) подозрение в связи с зилотами-канаитами.