Страница 74 из 105
В конце апокалиптических времен человечество встанет перед выбором между князем Михаилом и антихристом. Кто же такой противник Иисуса и Михаила? Это “зверь, выходящий из бездны”, человек, в котором живет дух преисподней, дух змея Рахава. Ему дает дракон “силу свою и престол свой и великую власть” (Откр. 13:2); с этого момента Сатан окончательно разоблачает себя, объединившись с духом преисподней перед лицом общего и притом побеждающего, противника в лице Михаила. Рядом с анитихристом встанет и “другой зверь, выходящий из земли”; глава каинитских магов, призванный сыграть решающую роль в подготовке рождения антихриста и убедить всех поклониться ему.
Вначале вокруг князя Михаила объединится весь мир: “и дан был ему венец; и вышел он как победоносный и чтобы победить” (Откр. 6:2). Антихрист захватит власть с помощью лжи и предательства: “он придет без шума и лестью овладеет царством…, он будет действовать обманом и взойдет и одержит верх с малым народом” (Дан. 11:21-23). Далее он “войдет в соглашение с отступниками от святого завета. И поставлена будет им часть войска, которая осквернит святилище могущества и прекратит ежедневную жертву и поставит мерзость запустения. Поступающих нечестиво против завета он привлечет к себе лестью; но люди, чтящие своего Бога, усилятся и будут действовать… И будет поступать царь тот по своему произволу и вознесется и возвеличится выше всякого божества, и о Боге богов будет говорить хульное и будет иметь успех, доколе не совершится гнев: ибо, что предопределено, то исполнится…” (Дан. 11:30-36). Антихрист придет к власти, объединив все силы зла и дойдя до предела нечестия и самозванства: “В храме Божием сядет он, как Бог, выдавая себя за Бога” (2 Фес. 2:4). Большинство оказывается соблазненным могуществом и чудесами антихриста: “И поклонились зверю, говоря: кто подобен зверю сему? И кто может сразиться с ним?” (Откр. 13:4).
Только после этого явится Иисус в славе Своей и острым мечом, исходящим из уст, сокрушит антихриста и силы, которые его поддерживают. На земле на тысячу лет устанавливается Царство, которое возглавит князь Михаил. Видимо, Иисус имеет в виду вражду и клевету антихриста и его сторонников против Михаила, когда предупреждает: “Если кто скажет слово на Сына Человеческого, простится ему; если же кто скажет на Духа Святого, не простится ему ни в сем веке, ни в будущем” (Мф. 12:22). Именно о коварном и успешном замысле объединенных сил зла против Михаила для захвата власти антихристом говорит апостол Павел: “ибо день тот не придет, доколе не придет прежде отступление”. (2 Фес. 2:3); “тайна беззакония уже в действии, только не совершится до тех пор, пока не будет взят от среды удерживающий” (2 Фес. 4:7). Удерживающий здесь – Михаил в апокалиптические времена; отступление от Михаила, означающее отступление также от Иисуса и от Бога, сотворившего Адама, прокладывает путь антихристу. Поскольку Михаил будет править какое-то время до прихода антихриста, он и будет удерживающим, когда же будет “взят от среды”, то силы зла на короткое время захватят власть. В качестве воинствующего и верного Ангела Михаил отчасти “удерживает” силы зла и на протяжении истории: не случайно Михаил считался покровителем почти всех христианских царств, а также народа Израиля.
Только спасительный подвиг Иисуса Христа, Который понес на Себе наши болезни и стал Жертвой искупления за грехи мира, дает уверенность в том, что на этот раз, в отличие от неудавшейся нартской попытки, дело объединения завершится успехом. Несомненно, что свои уроки из истории извлекают и каиниты. Семена, в древности посеянные Нахамой, пышным цветом расцветают в апокалиптическую эпоху. Доведенная до абсурда борьба за равноправие женщин в наше время чревата возникновением своего рода ордена “новых амазонок”, послушного орудия отделившихся от Бога ангелов – против человеческого рода. От Нахамы к “вавилонской блуднице” (видимо, матери антихриста) тянется цепь нечестивых женщин, подобных библейским Иезавели или Иродиаде; к этому же ряду восходят народно-мифологические образы египетской Клеопатры и грузинской Тамары, которые, угождая демонам, убивали своих женихов и любовников. Когда пророк Илья придет на землю, чтобы проложить путь Михаилу и обличить антихриста, “вавилонская блудница” будет также домогаться его гибели, как Иезавель в библейские времена. Подобно тому, как Иродиада рукой нечестивого царя обезглавила Иоанна Крестителя, так “вавилонская блудница” заставит “обезглавить” (Откр. 20:4) новых “друзей Жениха” (Ин. 3:29), сохранивших Невесту Агнца (Откр. 21:9) в чистоте и непорочности. Как бы по чьей-то злой воле, так называемый международный женский день 8 марта приходится в канун церковного дня памяти отсечения главы Иоанна Крестителя. Но Бог поругаем не бывает: придет время, когда этот день станет праздником восстановления подлинного достоинства женщины, днем торжества истинной Невесты над нечестивой “вавилонской блудницей” (Откр. 17:3-4).
20. Прародина индоевропейцев.
Один момент в генезисе нартского эпоса требует особого обсуждения. Если не вызывает сомнений, что автохтонами Кавказа в предпотопные времена были племена таких языковых групп, как абхазо-адыгская, нахско-дагестанская и чано-сванская, то появление здесь индоевропейских племен обычно относят к значительно более поздним эпохам. Между тем, как мы уже упоминали, осетинский вариант нартского эпоса с его индоевропейскими именами и реалиями, надо рассматривать как возникший одновременно и параллельно с другими вариантами. Но если родиной богатырского эпоса является Северный Кавказ, то необходимо предположить, что здесь находился один из важнейших очагов формирования индоевропейской духовной и культурной традиции. Иначе будет трудно объяснить, каким образом одно и то же ядро эпоса сохранилось почти у всех индоевропейцев, покинувших свой северный очаг не позднее конца IV тысячелетия до н. э. (напомним, что, согласно Септуагинте, потоп произошел около 3200г.). Т. В. Гамкрелидзе и В. В. Иванов (1984), считают, что приблизительно в это время главный очаг индоевропейской общности переместился в район между Кавказом и Северной Месопотамией. Основные их аргументы сводятся к наличию ранних общеиндоевропейских заимствований из шумерского, семитского и картвельского языков: такое соседство как раз имело место в это время в указанном ими ареале.
Аргументы Т. В. Гамкрелидзе и В. В. Иванова основаны, главным образом, на параллелях с южноиндоевропейскими (индо-иранскими и анатолийскими) языками; значительно менее убедительны их доводы для североарийских (германских и славянских) языков. Недостаточное внимание уделено ими анализу архаических слов осетинского языка; между тем, именно этот вопрос может оказаться ключевым. Подвергнув их концепцию тщательному критическому анализу, В. А. Сафронов обосновывает следующий путь миграции праиндоевропейцев: Малая Азия (археологическая культура Чатал-Гуюка) в VII тысячелетии до н. э., Балканы и Среднее Подунавье в VI тыс. И уже оттуда – в различные страны Европы и Азии. Новейшее исследование Ю. А. Шилова (Прародина ариев. Киев. 1995), опираясь на обширный археологический материал, прослеживает дальнейший путь протоариев до нижнего Поднепровья (трипольская культура) и северного Приазовья; автор высказывает гипотезу, что далее они “пробивались через Кавказ” на свою малоазийскую прародину. Эта гипотеза вполне согласуется с нашей: одно из важнейших ядер индоевропейской общности на несколько веков (где-то внутри промежутка 5300-3300 гг. до н. э.) задержалось на Северном Кавказе, где впервые подверглось мощному адамитскому влиянию. Именно эта историческая эпоха нашла отражение в нартском эпосе.
Ценность исследования Ю. А. Шилова мы видим в том, что он пытается осмыслить массив археологических данных, прослеживая в первую очередь нити духовных традиций, воплощенных в следах материальной культуры. Суть своей концепции автор выражает следующим образом: “Космические, экологические, хозяйственные, демографические, миграционные обстоятельства действительно составляли основу арийской и др. общностей. Однако, в оформлении этих объективных процессов решающее значение имел субъективный фактор: усилия жрецов или “первобытной интеллигенции”… Именно жрецы создали мифы и письменность, разработали календари и обряды; под их руководством была построена система святилищ-обсерваторий… Можно сказать, что эти и др. общности были оформлены и долго поддерживались затем благодаря усилиям жрецов; для ариев Поднепровья данный процесс выявлен уже довольно наглядно. Примечательно, что жреческие связи пронзали века и народности, не имели существенных этнических и хронологических ограничений; в них преобладало не дифференцирующее, а интегрирующее начало – прообраз современного интернационализма… Учитывая такие обстоятельства, следует по-новому решать проблемы искусственно созданного языка санскрита, родства божеств и обрядов, да и всей индоевропейской общности. Главное место в этом решении должны занять исследования не миграций народных масс, а связей небольших групп жрецов…” (Ю. А. Шилов, стр. 619).