Облака мечтаний

— Не могу, дорогая. Ведь я приехала сюда специально, чтобы пожить в пустыне, вот туда мне и надо вернуться.

— А я хочу, чтобы ты с нами полетела, — упрямо твердила девочка, — потому что ты мне нравишься.

Джорджия чувствовала, что, если ребенок скажет еще хоть одно слово, она не устоит.

— О тебе будет заботиться Конрад. Ты начнешь ходить в школу, — слабо защищалась она. — Я, пожалуй, пойду. Мне предстоит сегодня долгий путь.

— Мой адрес и номер телефона. — Конрад протянул ей конверт. — Я хотел бы получить твой номер тоже.

— Но я еще не скоро попаду домой.

— Джорджия, пожалуйста!

Она быстро набросала на фирменном конверте мотеля все свои данные и молча протянула его Конраду.

— Счастливо вам долететь.

Пятнадцать минут спустя Джорджия расплатилась и уехала из мотеля. Уехала от мужчины, который вернул ее к жизни, от ребенка, который всего за два дня сумел найти место в ее сердце.

Сев за руль, она включила зажигание и резко нажала на педаль газа. Машина рванула с места и скрылась за поворотом.

11

Прошла уже целая неделя с тех пор, как Джорджия вернулась на свою стоянку в пустыне. Первые три дня она делала все возможное, чтобы только не думать о Конраде. Днем ходила до изнеможения, а вечерами читала, пока не начинали слипаться глаза. Но если в дневное время она еще могла контролировать свои мысли, направляя их в нужное русло, то по ночам сделать это было невозможно, и поэтому почти каждую ночь ей снился Конрад.

Некоторые из снов были эротическими, и тогда она просыпалась горящая от желания близости с мужчиной, которого сама же и отвергла. Другие пугали ее. Такие, как шторм на море, во время которого волны смывают Конрада с палубы и никто не приходит ему на помощь. Или о том, как она сама запутывается в рыболовецкой сети и начинает тонуть, а Конрад спокойно проплывает мимо, даже не пытаясь ее спасти.

На четвертый день Джорджия поняла: надо что-то делать. Дойдя до шоссе, она села в автомобиль и поехала в Пуэбло.

— Врач Энтони Блейн на приеме и сейчас подойти не может, — ответила ей по телефону секретарша приятеля Конрада.

Полчаса спустя ей все-таки удалось до него дозвониться и они договорились встретиться в кафе, чтобы вместе пообедать.

— Рад вас снова видеть, — с улыбкой приветствовал ее Энтони. — Когда улетел Конрад?

Вместо ответа Джорджия прижала к груди меню и разрыдалась.

Вопреки ее ожиданиям, Энтони не кинулся ее успокаивать. Он спокойно вынул из кармана чистый платок и протянул его ей, одновременно сделав знак официанту. Пока обескураженная Джорджия приводила свои глаза в порядок, он успел сделать заказ с видом человека, которому приходилось быть свидетелем еще и не таких драм.

— Конрад просил меня выйти за него замуж, — выговорила наконец Джорджия.

— Это хорошо, — одобрил новость Энтони.

— А еще он не любит красные розы, — снова всхлипнула она.

— Я так понимаю, это ваш любимый цвет, — сочувственно заметил Энтони. — Такое несовпадение вкусов может стать непреодолимым препятствием на пути к семейному счастью.

— Вы не знаете основного. У него есть семилетняя дочь, — выложила свой главный козырь Джорджия.

— Вот это уже серьезно, — признался Энтони. — И вы из-за этого полезли в бутылку?

— Нет, не из-за этого, — начала злиться на него Джорджия.

— Во всяком случае, вы удрали поджав хвост, не так ли? Что с вами, Джорджия? Вы что, не любите детей?

— Я очень их люблю, — обиженно ответила она, стараясь выглядеть достойно, насколько это вообще возможно при ее покрасневших от слез глазах и вспухшем носе.

— Вам с Конрадом плохо в постели?

— Если вы имеете в виду секс, то он у нас не просто хороший, он восхитительный, — еще больше покраснев, призналась Джорджия.

— Тогда почему вы не сворачиваете палатку и не покупаете билет до Массачусетса? Мой друг явно влюблен в вас по уши. Ловите счастье.

— Это вы так считаете, а вот сам Конрад так и не признался мне в любви.

— Он сделал гораздо больше: предложил вам стать его женой. На моей памяти он никому не делал предложения. Поймите, нередко дела бывают красноречивее слов. Вы сами-то любите его? Если нет, то к чему весь этот разговор.

— Я не знаю. — Слезы снова потекли из ее глаз. — Конраду я сказала, что не люблю, но взгляните на меня. Я стала развалиной. За последние дни я выплакала столько слез, что если бы ими полить персиковое дерево, то оно зацвело бы даже в пустыне.

— Я долго верил, что антиподом любви является ненависть, пока не понял, что на самом деле это безразличие. Не похоже, Джорджия, что Конрад вам безразличен.

Официант поставил перед ними по салату из шпината и плетеные корзиночки с хрустящими французскими булочками. К своему удивлению, Джорджия вдруг почувствовала, что голодна. Какое-то время оба ели молча. Потом Энтони начал рассказывать.

— Знаете, Джорджия, однажды мы с Конрадом поехали вместе в Нью-Йорк на встречу выпускников нашего класса и он свозил меня в приют, в котором вырос. Одна из сестер, кажется сестра Амелия, скончалась и должна была состояться похоронная месса.

— Он очень любил Амелию, — заметила Джорджия.

— Так вот, были мы там недолго, но я успел понять, что сестры-монашки очень добрые люди, делающие все, что в их силах. И все-таки это типично казенное заведение. Стены были покрашены дешевой немаркой краской, спальни выглядели, как бараки, столовая почти не отапливалась, а дело было в феврале, и на улице стоял холод. Но главное другое. Там негде уединиться. Вы все время на людях, на виду у всех. Конрад прожил в таких условиях шестнадцать лет. При этом он не знал своих родителей, не знал, что такое семья. После этого нет ничего удивительного, что он выбрал профессию, позволяющую ему жить и работать в полном одиночестве. Вот почему ему так трудно признаться даже самому себе в том, что он любит вас, и еще труднее выразить это словами.

— А теперь, извините, мне пора, — вставая из-за стола, сказал Энтони. — Через десять минут ко мне придет пациент. Пришлите приглашение на вашу свадьбу.

Он улыбнулся и поцеловал Джорджию в щеку.

— Вы большой оптимист, — с сомнением заметила она, но глаза ее заметно повеселели.

— Жизнь коротка, любовь встречается нечасто. Желаю удачи!

— Огромное вам спасибо. Вы так нам помогли!

— Для Конрада я бы еще и не такое сделал.

С этими словами он откланялся. Как много можно узнать о человеке по его друзьям, подумала Джорджия, оставшись одна. Энтони — замечательный друг.

Вернувшись в пустыню, она не стала в тот же день сворачивать свой лагерь. Подсознательно Джорджия чувствовала, что Конраду и Агги надо дать еще время побыть вдвоем, да и ей самой необходимо все хорошо обдумать.

В течение многих лет она обманывала себя, полагая, что идеалом семейной жизни является та, которую она видела в доме своих родителей. Мирная и тихая, как деревенский пруд.

Конрада можно было сравнивать с чем угодно, только не с прудом. Он скорее напоминал бурный океан с массой подводных течений и неизведанных глубин. Пустыня, которую она так полюбила, тоже больше похожа на океан, а не на пруд. Так что в их отношении к жизни, несомненно, немало общего.

Утром Джорджия уложила в рюкзак свои вещи и выехала в Пуэбло. Оттуда первым делом она позвонила родителям, жившим, как и Конрад, в Массачусетсе совсем неподалеку от его городка, и предупредила их о своем приезде.

Отец встретил ее в аэропорту, мать на пороге дома. Вот оно, ее родовое гнездо. Дом был выкрашен в голубой цвет. Под белыми окнами росли виноградная лоза и кусты роз, некоторые из которых еще цвели. За цветами ухаживала ее мать, Кора. Отец, Роналд, выращивал на заднем дворе на грядках овощи. Ну просто образцовый дом из журнала «Дружная семья», подумала Джорджия, выходя из машины.

Ее мать, уже немолодая женщина с седыми кудряшками, еще сохранила привлекательность. Отец, который был немного постарше, выглядел как настоящий джентльмен. Он был преисполнен чувством собственного достоинства.