Облака мечтаний

— Я понимаю тебя, — засмеялся Конрад. — Ни тебе свиданий, ни цветов, ни походов в кино и рестораны. Ну что делать, раз так все получилось? Если не хочешь переезжать сразу в мой дом, можешь снять квартиру где-нибудь рядом.

— Разве в квартире дело? — Джорджия с тоской взглянула на него. — Мы же непрерывно ссоримся. Единственное, что в наших отношениях замечательно, так это секс, но на одном сексе семью не построишь.

— Откуда ты знаешь? А вдруг окажется, что именно на нем ее и можно построить. Ты же не пробовала. С Эндрю и Уорреном ты, кажется, не ссорилась, и что из этого вышло?

— Мне хочется иметь такую семью, какая была у моих родителей, — не сдавалась Джорджия. — Ровные отношения вовсе не исключают взаимной привязанности.

— А я разве против нормальной жизни без ссор и драк? Мне кажется, ты стремишься к совершенству и ищешь идеального мужчину. Такого, который никогда бы не повышал на тебя голос, ничего не требовал бы такого, чего ты не хочешь делать, с которым можно прожить тихую, спокойную жизнь в каком-нибудь пригороде для среднего класса, родив ему среднестатистических двух с четвертью детей.

— О нет!.. — ужаснулась нарисованной им картине Джорджия.

— Не нет, а да. Так вот, чтобы ты знала: мистера Идеала в жизни не существует. Его просто нет в природе, ты его выдумала, — возразил Конрад. — Зато есть такие, как я, — далекие от идеала, с дурным, вздорным характером, ненавидящие зависимость от кого бы то ни было, которые, конечно, все время будут приставать к тебе, требуя то того, то этого. И вот что я тебе скажу, дорогая: пока никто и ничего от тебя не требовал, ты и не была самой собой. Я разбудил в тебе многое из того, что заложила в тебя природа, но что спало непробудным сном, потому что никогда не было востребовано.

Джорджия слушала его, опустив голову, и каждое слово Конрада казалось ей солью, бросаемой в открытую рану. Боже мой, а ведь он прав! Тысячу раз прав, с болью думала она.

— Джорджия! Нередко люди избегают крутых перемен в жизни из-за трусости. Ты же храбрая женщина, — предпринял еще одну попытку Конрад. — У меня есть еще один недостаток: терпеть не могу просить о чем-то, но тебя я прошу. Летим с нами!

— Нет, не могу, — с трудом произнесла Джорджия. — Давай не будем больше об этом.

Остаток вечера в гостеприимном доме прошел как в тумане. Джорджия сняла с себя карнавальный наряд, выслушав при этом кучу комплиментов относительно своего волшебного превращения в принцессу красоты и изящества. Она что-то говорила в ответ, причем говорила к месту и даже остроумно, но, если бы ее потом спросили, что именно, она не могла бы вспомнить ни слова.

Когда они втроем вернулись в гостиницу, Джорджия сразу же прошла в свою комнату и закрылась в ванной. Смыв косметику и причесавшись, она вышла из номера и направилась в бар.

Он оказался очень уютным, с маленькими столиками, вокруг которых стояли удобные кресла с бархатной обивкой. В дальнем углу пианист тихо наигрывал джазовые мелодии. Заказав водку с апельсиновым соком, она устроилась поудобнее и стала рассеянно слушать щемящие мелодии блюза.

Пора возвращаться в пустыню. Это первое, что ей предстоит сделать завтра. Приняв решение, Джорджия сразу же почувствовала облегчение. Выпив коктейль, она рассеянно взглянула в зал и сразу же заметила стремительно вошедшего высокого черноволосого мужчину, который направлялся к ее столику.

— Скотч со льдом и еще один бокал для леди, — приказал Конрад подошедшему официанту. — Джорджия, я все-таки не могу примириться с мыслью, что мне предстоит завтра улететь без тебя.

Она открыла было рот, чтобы что-то сказать, но не успела.

— Знаешь, я не умею произносить красивые речи, поэтому скажу коротко и просто: выходи за меня замуж.

Господи, он говорит об этом так, словно предлагает выбрать пару обуви, печально подумала Джорджия.

— Надо было быть круглым идиотом, предложив тебе снять квартиру поблизости от меня. Я хочу, чтобы ты жила в моем доме, но как жена. Извини, если я оскорбил тебя. Слава Богу, я сообразил вовремя и еще не поздно все поправить.

Он улыбнулся, явно довольный тем, что выговорился, что все признания позади и теперь можно спокойно допить свое виски.

— Ты ничем не оскорбил меня, предложив поселиться рядом на квартире, — грустно сказала Джорджия. — Чем ты действительно оскорбил меня, так это тем, что предложил стать твоей женой женщине, которую не любишь. Поэтому я отвечу тебе отказом.

— Я не говорил, что не люблю тебя, — всполошился Конрад. — Я только сказал, что не знаю, люблю или нет.

— Если ты надумаешь делать еще кому-нибудь предложение, мой тебе совет: сначала узнай.

— Джорджия! — взмолился Конрад. — Мне уже тридцать пять лет, и я никому еще не делал предложения. Ты первая.

— Неужели ты не понимаешь, что наш роман закончен. Закончен, так и не успев по-настоящему начаться. Честно говоря, я вообще жалею, что…

— Вам повторить?

Она не заметила подошедшего официанта.

— Да, пожалуйста. Двойную порцию. — Конрад протянул ему пару банкнот и, обращаясь к Джорджии, воскликнул: — А я не хочу, чтобы наш, как ты его называешь, роман закончился. Я никогда еще не любил женщину и не знаю, что это такое. Знаю только одно — ты заставляешь трепетать мое сердце так же, как оно трепещет при появлении из океанских волн огромного голубого кита, вздымающего облако пены. Глядя на тебя, я испытываю такое же ощущение радости и счастья, какое испытываю, любуясь выскакивающими из воды дельфинами. Ты опасна, как ураган в открытом море, и непредсказуема, как эхо песен, которые поют, опускаясь в океанскую бездну, киты. Мысль о том, что я могу потерять тебя, причиняет мне такую же боль, какую я чувствовал, глядя на умирающего кита, выброшенного безжалостной бурей на песчаный берег.

Онемевшая от удивления Джорджия слушала самое поразительное признание в любви, какое можно только себе представить.

— Извини, Джорджия. Это единственный язык, который я знаю. Я не умею объясняться с помощью серенад и красных роз. Честно говоря, мне вообще не нравятся красные розы, — с виноватым видом признался Конрад.

Официант поставил на стол бокал виски, но Конрад к нему даже не притронулся.

— Выходи за меня, Джорджия. Вот увидишь, наш брак будет удачным. Наша встреча в пустыне не была случайной. Это судьба. Может быть, мы еще будем благодарить мистера Брукса за его проделки, — криво усмехнулся он.

Джорджия залпом опрокинула остатки водки. Она знала, что будет ненавидеть себя за то, что сейчас собирается сделать, но не сделать этого она тоже не может.

— О, Конрад! Твой язык восхитителен, — вырвалось у нее. — Я не заслуживаю таких признаний, но и выйти за тебя замуж тоже не могу. По очень простой причине: я не люблю тебя. А теперь извини, мне надо подняться к себе наверх, чтобы уткнуться лицом в подушку и выплакаться.

— Кажется, нам надо проститься. — Конрад встал, бледный от волнения.

— Я не уеду из мотеля до утра, потому что не хочу уезжать, не повидав Агги. До утра и спокойной ночи.

Утро следующего дня надолго осталось в памяти Джорджии как худшее утро в ее жизни. Она приняла душ, думая о том, что теперь у нее не скоро появится возможность вымыться, натянула на себя старые джинсы и темно-зеленую рубашку, зачесала назад волосы. Всю новую одежду, купленную несколько дней назад в дорогах бутиках, Джорджия бросила в мусорную корзину. Когда Агата постучала в дверь, она была полностью готова.

— Доброе утро, Агги, — с улыбкой приветствовала она девочку. — Пойдем завтракать?

Чтобы не огорчать ребенка, Конрад за завтраком тоже старался казаться веселым, но темные круги под глазами свидетельствовали о том, что он провел бессонную ночь. Сама Джорджия выглядела не лучше, ибо никакой душ не может полностью смыть с лица женщины следы слез.

Только когда они поднялись в свой номер, Конрад сообщил дочери, что Джорджия с ними не летит.

— Этого не может быть, — решительно заявила Агги, протягивая ей своего любимого медвежонка. — На, возьми, только лети с нами.