Страница 57 из 66
— Нам лучше исчезнуть, — посоветовал Блуждающий Неф, и они с Рохо поднялись вверх через щель.
* * *
Их спор был долгим, но Бартазар Блут не обрывал своего собеседника: царь Алалгар был больше чем друг — он был главный создателем нового блока репликатора и желал сам испытать его, не подвергая риску Бартазара Блута.
— Посмотри вокруг, Энки, — восклицал он, показывая рукой на город Эриду, раскинувшийся внизу у подножия пирамиды, скрывавшей здание репликации, — посмотри на город, построенный благодаря тебе, на поля, где растут злаки, тобой придуманные. Благодаря тебе наши глаза в пустыне ласкает зелёный оазис, наши дети знают своё будущее, а старики имеют безмятежную старость. Тот порядок жизни, что ты нам дал, те знания, которые ты вложил в нас, настолько изменили нашу жизнь, что мы никогда не сможем жить по-другому. Мы никогда не сможем отблагодарить тебя в полной мере, а та малость, что я предлагаю, больше нужна мне, чем тебе. Я тоже хочу что-то сделать для тебя.
— Алалгар, для меня как раз опасности нет, я говорил тебе, что я вечный, — остановил его Бартазар Блут, — Мне проще восстановить себя, чем терять тебя, в особенности, если что-то не получиться. Кто будет продолжать работу?
— Энмелуанна, — кивнул Алалгар на юношу, в перчатках колдующего у прибора, опутанного трубками из молибдена и покрытого изморозью.
— Энмелуанна, безусловно, хорош, — согласился Бартазар Блут, — но молод.
Они помолчали, не стесняя друг друга, а потом Бартазар Блут посмотрел на заходящее солнце и предложил:
— Иди, отдохни, Алалгар. Завтра будет трудный день, — он посмотрел на Энмелуанна и добавил: — И его забери.
Энмелуанна, недовольно поднялся от стола и жалобно посмотрел на Бартазара Блута. «Молодой, сил много», — с добротой подумал он, и пошёл во внутренние покои, лёг на деревянную лавку, вытянувшись во весь рост.
Он не собирался спать, так как в том не было потребности, а отдался мыслям о Элайни. Если судить по времени, проведённому здесь, ей сейчас должно быть шестьдесят лет, не меньше. Возвратившись к ней, Бартазар Блут намеревался сделать ей омоложение, а потом попросить её, чтобы она согласилась стать бессмертной. Порывшись в своих глифомах, он вытянул оттуда образ Элайни и, распустив свои симпоты, ласкал её, возбуждая в симпотах музыку, созвучную только ей.
Несмотря на свою невозмутимость, ощущение того, что завтра откроется возможность вернутся к Элайни, щекотала его симпоты, разжигая в них нетерпеливую жажду охватить её всю тёплым коконом, чтобы ни одна пылинка её естества, не могла затеряться в изменчивой материи. Столь странные мысли, а скорее мечты, волновали его до самого утра, удивляя своей настырностью и постоянством.
Утреннее солнце, встретившее Бартазара Блута уже на ногах, появилось на зиккурате [23]раньше, чем в городе, сонно спавшем у подножия пирамиды. Бартазар Блут прошёл в главный зал, где на него смотрел золочёный деревянный двойник, который искрился ярче светила под его первыми лучами.
«Не устал, коллега?» — спросил Бартазар Блут, подмигнув своему изваянию. Ему навстречу нетерпеливой, прыгающей походкой уже шёл Алалгар, отбрасывая тень, которая закрыла деревянного истукана.
— И тут меня прикрыл, — пошутил Бартазар Блут, показывая на тень, тянущуюся к фигуре бога. Алалгал, осознав святотатство, отпрыгнул в сторону, открывая путь солнцу, но увидев искрящиеся от смеха глаза Бартазара Блута, засмеялся сам и утонул в его объятиях.
— Ты мне разрешишь? — спросил Алалгар у Бартазара Блута. Тот, ещё наполненный счастливыми ночными мыслями, махнул ему рукой: — Давай.
Появился сонный Енменлуанна, который предпочёл бы целую ночь работать, только бы рано не вставать. Бартазар Блут хотел дать ему пару часов подремать, но юноша, боясь пропустить самое интересное событие в своей жизни, разодрал свои глаза, и потопал к учителю вниз, под храм Энки, где тот замшей протирал блестящую поверхность репликатора, на котором не осталось и следа от бывшего повреждения ножом Шерга, а внутренности не отличались от оригинала, по крайней мере, внешне.
Узнав, что его учитель и царь будет лично проверять работу репликатора, Енменлуанна сглотнул слюну от зависти, чуть не подавившись, и очень искренне и хитро поинтересовался у учителя, не следует ли ему, мелкому червю в его ногах, заменить учителя, чтобы сохранить царя от опасности. На такие речи Алалгар дал ему подзатыльника и отправил проверить угол направления перемещения и расставить вехи по всему пути, чтобы никакой случайный человек не попал под репликатор.
Енменлуанна сбежал вниз и вскоре возле каждой вехи, справа и слева, стояло по воину с приказом отгонять любопытных и не пускать внутрь отгороженной аллеи ни людей, ни животных. Бартазар Блут, глянув на параллельные ряды, вытянувшиеся сто двадцать стадий, с удовольствием подумал: «Молодец, я о таком не подумал».
Все было готово, но Бартазар Блут почему-то не торопил события. Что-то ему не понравилось, а что, он и сам не знал. «Начинаю мыслить, как человек», — пожурил он сам себя и махнул появившемуся Алалгару рукой.
— Начинай.
Алалгар стал к контрольному пульту и храм богу Энки, на самой вершине пирамиды, поехал в сторону, открывая отверстие в нижний этаж, где стояло здание репликатора. Опустив черные стены и сложившийся потолок, Алалгар стал под круг репликатора и сказал Бартазару Блуту:
— Позаботься о моей семье.
— Что ты, Алалгар, — сказал Бартазар Блут, — давай я сделаю всё сам.
Но Алалгар нажал кнопку репликатора, и кольцо покрылось блуждающим по нему голубым искрящимся туманом. Через мгновение, с улетающим в свист звуком, репликатор исчез вместе с Алалгаром.
— Я его не вижу, — сказал побелевший Енменлуанна, но Бартазар Блут, забросив симпоты, уже сам знал, что станция репликации не за сто двадцать стадий, а на том берегу Евфрата возле города Бад-Тибира.
— Возьми корабль и мастеров и следуй в Бад-Тибира, — сказал ему Бартазар Блут, а сам вознёсся в небо, заставив Енменлуанна позабыть страх за царя, и, открыв от изумления рот, глазеть на бога Енки.
Бартазар Блут приземлился возле Бад-Тибара, там, где вдали от оазиса города, прямо в пустыне стоял чёрный цилиндр станции репликации. Не заходя внутрь, Бартазар Блут знал, что Алалгара нет, он рассыпался в пыль, а репликатор повреждён, так как выгорела цепь регулятора задающего генератора — саритиум, увы, заменить не удалось.
* * *
Первый вопрос, который задала Элайни, когда Хамми появился на пороге дворца, звучал ожидаемо:
— Где Сергей?
Чтобы ответить на такой вопрос, коту пришлось долго сидеть у озера, рассуждая и так, и эдак, стараясь сделать ответ приемлемым для неё.
— Где Сергей? — переспросила Элайни, глядя Хамми прямо в глаза.
— Они с Флориком заманили Шерга в репликатор, чтобы убрать его из Глаурии, — ответил Хамми.
— Почему ты не отправился за ними? — продолжала допрос Элайни.
— Дело в том, что они забрали с собой станцию репликации, — признался Хамми.
— Сергею угрожает опасность? — допрашивала Элайни.
— Нет, он сильней и Шерга, и его змея, — честно ответил Хамми. Шерг против Бартазара Блута, как гиена против тигра.
— Хорошо, — немного успокоилась Элайни, — хотя я тебе, кот, почему-то не верю.
— И гладить меня не будешь? — огорчился Хамми и Элайни, рассмеявшись, взяла его на руки и погладила.
— Посмотришь за Марго, — назначила она плату за ласки, — а мы с Альмавер немножко полетаем.
— Нет, я лучше посижу с Маргиной, — отозвалась Альмавер. Видимо, не забыла ощущения от последнего полёта без мэтлоступэ.
— Никуда вы не полетите, — остановил их Хамми, — к нам приехали гости.
Элайни удивлённо устремила на него глаза — гости во дворце были редкостью. Потом догадалась выглянуть в окно: во дворе стояла роскошная карета, вся измазанная грязью, а кучер, слезая с передка, отправился открывать дверцу кареты.