Исток

— Пойдем. — Сворн потянул меня дальше. Кажун пристроился с другой стороны от приятеля, не переставая по-доброму его журить.

Виселицу срубили добрую — пятерых повесить можно. Нам удалось протиснуться в первые ряды, хоть перед нами все-таки торчали головы.

— Стой тихо, — шепнул мне на самое ухо парень, я крепче вцепилась в его руку — толпу мотало, и меня всё норовили оттеснить от спутников. Мужик впереди нас шатнулся на меня, чуть не сшибив с ног, запнулся о мою юбку.

— Навели тут баб, протолкнуться нельзя.

— Тебя бесы зеленые толкают, а не бабы, — фыркнула я.

— Что ты сказала? — визгливо взвыл мужик.

— Хватит. — Сворн дотронулся до его руки. — Иди с миром.

— Пришел смотреть, как собрата по ремеслу вешают?

— Пришел, — согласился парень. — И ты пришел. Иди с миром, пока можешь.

Спорить с чародеем без пут, пусть и очень молодым, мужик не решился, еще подышал на нас перегаром да отошел подальше, расталкивая людей.

— Любит нас народ, ничего не скажешь, — пробурчал спутник, подтягивая меня к себе. — Иди-ка поближе, пока еще один такой не выискался.

Но толпа замерла, люд перестал толкаться локтями. Вели колдуна.

Его, видно, били и валяли в грязи, а взгляд был до того мрачен, что глаза казались черными, а не светлыми. Но головы Майорин не опустил, он усмехался, зло, презрительно, искренне ненавидя каждого, кто пришел на площадь. И будто каждому смотрел в глаза.

Посмотрел и в мои. Посмотрел и споткнулся о невидимую стену.

Его толкнул ратник, заставляя идти дальше, занести ногу над первой ступенью помоста, где высилась виселица.

Я сжала руку Сворна, молясь, чтобы все получилось. Чтобы молодой неопытный чародей смог повторить заклинание, которое, по его признанию, ему всегда плохо давалось.

Ральер стоял на помосте, стараясь не смотреть в нашу сторону. Рядом с ним стоял наместник Рон.

— Тишина! — разнеслось над площадью, смолкли последние перешептывания. Продавщица жареных орехов перестала нахваливать свой товар и тоже уставилась на помост. — Этот колдун — Майорин инесский, нарушил священный кодекс магов и колдунов. Он магическим способом умертвил Крона с Боровой переправы. Так же подло старался убедить нас, что поединок, в котором пал отважный Крон, был честным. Со слов смотрящего мага Боровой переправы, мы знаем, что сие ложь. — Ральер поморщился под обжигающим ненавистью взглядом Майорина. — Еще, сговорившись со своими подручными, пытался устроить побег, в результате чего пострадала застава и погибли ценные кони, принадлежащие государству. Его подельники пали в схватке с нашими отважными ратниками. — Я впервые усмехнулась, значит, подельники и сговор. Может, у страха глаза велики, а может, у Рона язык без костей. Это уж мне никогда не узнать. — Главное, вы должны понимать, что перед вами человек подлый и опасный, готовый на все ради спасения собственной шкуры. Согласен ли ты с приговором, колдун?

То, что сказал колдун, слышала вся площадь, и вся площадь видела, как Рон залился багрянцем ярости и унижения. Но менять приговор с повешения на четвертование было поздно.

— Вздернуть его как последнего разбойника!

И верно, чаще колдунов сжигали на кострах, но подобного бы не потерпела Инесса, даже будь Майорин трижды виновен.

Колдун послушно, но как-то неловко влез на колоду, палач накинул ему на шею веревку.

Сворн рядом скрипнул сжатыми зубами.

— Привести приговор в исполнение.

Палач занес ногу для удара.

— Сейчас.

Кивок, парень поднял руку, сложил пальцы.

Колода вылетела из-под ног колдуна.

— Давай! — Может, я закричала. Не знаю.

— Сил не хватает, — почти простонал парень. — Она зачарованная.

Ну и бес с ним, пронеслось в голове. Я схватила его за руку и отчаянно захотела, чтобы исток наполнил эту впадинку. Наполнил его силой, насколько возможно.

Время остановилось, горячая волна пробежала по телу, устремилась в руку. Майорин начал хрипеть.

Исток рванулся в вспотевшего от натуги чародея, Сворн закусил губу, из-под белых зубов потекла тонкая струйка крови.

Ищущие опоры ноги безрезультатно царапали воздух.

Еще чуть-чуть. Что такое поглощающий магию асбест, когда рядом исток. Исток, заполняющий любые впадины, любые трещины. Вода точит камень, лава — плавит.

Веревка лопнула.

— Что за леший! — крикнул Рон. Майорин завалился на спину, закашлялся. — Что за леший?

Помост доставал мне до пояса, я пролезла вперед, расталкивая людей. Наместник поднял с земли три коротких отреза добротной конопляной веревки с асбестовым желтым отливом. Удара было четыре.

Один наш, а чьи остальные?

— Признаю эту казнь недействительной и противной богам. Кто решится оспорить? — Люди повернули головы. По огороженному проходу, где четверть часа назад шел колдун, будто танцуя, двигался неизвестный эльф.

— Кто посмеет оспорить мои права? — Наместник, кажется, был с ним знаком. Потому что багрянец сменила белизна. — Кто меня не знает? Я глава личной охраны государя Велмании Редрина Филина Алимарн Яриний. Кто оспорит мои слова?

— Никто, милсдарь, — еле разлепляя губы, прошептал Рон.

Народ подался назад, кто-то торопился покинуть площадь.

Хотя эльф не пугал ни лицом, ни оружием. Наоборот, он был картинно красив, особенно в гневе. Нервно раздувались ноздри точеного носа, негодующе скривились красиво очерченные губы, метали молнии синие глаза, отливали золотом коротко остриженные волосы. Мало кто в Велмании не слышал о нем, и мало кто слышал хорошее. Яриний славился жесткостью, граничащей с жестокостью. Но, надо признать, при его главенстве при дворе царил устрашающий порядок, а Яриний обладал почти безграничной властью. Он снял веревку с колдуна, легко перерезал путы на руках ножом и помог тому подняться. Майорин сощурил глаза, но ничего не сказал.

— Наместник Рон, уверены ли вы, что поединок был нечестным?

— Уверен! — не сдался наместник.

— Предлагаю вам поединок, я и смотрящий проследим за честностью боя. — Глава охраны государя повернулся к Ральеру. Маг странно завалился набок, силясь удержаться на ногах, хватаясь слабеющей рукой за ближайшего ратника.

— Отец! — крикнул Сворн, он метнулся к помосту, расталкивая людей, я побежала за ним. Парень легко вспрыгнул на невысокое сооружение, но меня кто-то дернул за юбку. Давешний мужик наступил на подол и выказывал мне недостающие зубы. Сворн уже бухнулся на колени перед отцом. Пальцы распутали узел на поясе, я отбросила заботливо вышитую дочерью Ральера одежку и взлетела за спутником. Зря Карин отговаривала меня поддеть под юбку штаны, послушайся я — сверкала бы голыми ногами.

— Что с ним? — Я не знала, к кому кидаться. К Майорину, который не очень-то твердо стоит на ногах и осторожно трогает посиневшую шею, или к Ральеру…

— Мертв. — Яриний еще не приблизился, но уже знал, будто чуя смерть.

Колдун слабо улыбнулся, я подошла к Сворну, сидевшему у тела отца, положила руку на плечо.

— Отец. Как же так? — прошептал парень.

Яриний наклонился над Ральером. Дотронулся до артерии на шее.

— Сердце остановилось. Отложим поединок.

— Нет. — Сворн выпрямился, сбросил мою руку. — Не надо откладывать. Я буду смотрящим.

— Ты? — удивился Рон. — Мальчишка?

— Я маг, — холодно произнес парень. — Сомневаешься?

Народ одобрительно заголосил, Сворна они знали хорошо и пареньку доверяли. Последний год звали чаще его, а даже если не его, то приходил все равно он.

Рон не посмел идти против толпы:

— Хорошо. Назначаю тебя новым смотрящим. Но без одобрения Инессы…

— Я одобряю, — хрипло прошелестел Майорин. — Как представитель Инессы.

Наместник нервно дернулся, шагнул ближе к ратникам, но те как завороженные смотрели на Яриния.

Для поединка освободили пятачок на площади, народ оживился, опомнились торговцы. Поединок пришелся людям по нраву больше, чем казнь. Тут и исход неизвестен, и ставки сделать можно, и поболеть за приглянувшегося героя. Смерть смотрящего несколько омрачила души, но не настолько, чтобы позабыть подколоть дружка и собутыльника глупой ставкой или излишним волнением.