Страница 69 из 128
по земле, издавая адский грохот и рев, испуская клубы дыма.
Бронированные чудовища разнесли проволочные заграждения, одолели первую линию
окопов.
Их гусеницы давили блиндажи и укрепления.
Англичане прорвали фронт и продвинулись на пять километров — для позиционной
войны колоссальный успех...
И не было в те дни для немецких солдат ничего ужаснее этих бронированных махин.
40. Война разведок
27 июня 1939 года, Хандагай
— На основании наших разведданных мы можем утверждать, что противник
сосредоточил значительные наземные силы в пятнадцатом районе Номонгана, —
докладывал майор Нюмура, командир разведотряда, приданного группе Ясуоки.
Ясоука взглянул на карту, где было отмечено расположение советских и монгольских
войск.
— Господа, я получил приказ, — объявил он своим офицерам. — Штаб освободил наш
отряд от непосредственного подчинения и присоединил к 23-й пехотной дивизии. Отныне
мы действуем под руководством досточтимого генерал-лейтенанта Камацубары.
Совместными усилиями мы должны разгромить врага.
— Выдвигаемся к сторону озера Дорот на встречу с 26-м полком под командованием
полковника Суми, — продолжил за Ясуоку его «правая рука», майор Масуда. — Суми
командует моторизированным резервом генерал-лейтенанта Камацубары и уже ожидает
нас возле озера. Вместе мы должны дождаться грузовиков, на которых доставят топливо и
необходимые инструменты, а затем нанесем комбинированный удар по русским через
реку Халхин-гол.
— Суми уже у озера Дорот? — спросил Ясуока.
Нюмура кивнул:
— Согласно последним данным — да. Ожидает, когда мы подтянемся.
28 июня 1939 года, берег озера Дорот
— Черт бы побрал эту жару! — сказал полковник Суми, отирая лоб платочком. — И этих
комаров! Не дают выспаться. Посмотрите, лейтенант, какие бубоны. Вас тоже кусают?
— Жалят беспощадно, — ответил бравый лейтенант, не моргнув глазом. Его веки
воспалились: солнце слепило, бессонница одолевала. Голос звучал хрипло: все время
хотелось пить. Но японский солдат не показывает своих страданий.
— Как личный состав? — спросил полковник.
— Солдаты бодры, их боевой дух высок! — доложил лейтенант.
— А насчет продовольствия?
Продовольствие не подвозили уже третьи сутки. Как, впрочем, и долгожданное топливо.
Грузовики опаздывали.
— Питаются кореньями, ловят рыбу в озере. Все довольны! — сказал лейтенант.
— Просто какой-то курорт, — заметил полковник, отдуваясь. — Но где же эти проклятые
машины? И где, черт побери, танки Ясуоки?
28 июня 1939 года, берег озера Дорот, 23 часа
— Прибыл генерал-лейтенант Камацубара!
Полковник Суми спешно привел себя в порядок. Мундир на спине потемнел от пота
— План по форсированию реки изменился, — сказал Камацубара. — Мы пришли к
выводу, что японские танки не в состоянии переправиться через Халхин-гол в выбранном
месте. Поэтому механизированные силы Ясуоки будут использоваться на правом берегу
под моим личным командованием. Вашему полку предстоит обеспечить ударную
моторизированную мощь на левом берегу.
— А где грузовики с топливом? — задал Суми вопрос, не дававший ему покоя (наряду с
комарами) все последнее время.
— Грузовики ожидают в Чянчуньмяо. Там, где размещены танковые силы Кобаяси.
Выступаете завтра.
Суми отправился к своим офицерам, а затем в палатку — в слабой надежде, что удастся
поспать. Но всю ночь, сквозь беспокойный сон, его терзало смутное подозрение: ему
почему-то казалось, что сам Ясуока даже не знает, что теперь его задача — фронтальная
атака на правом берегу вместо прорыва на левом...
29 июня 1939 года, Хандагай, 22 часа
— Господа! — Ясуока выглядел мрачным. — Мы получили абсолютно новые данные.
Противник отходит от правого берега реки Халхин-гол. Наша операция по окружению
советских войск, таким образом, под угрозой.
Командир разведчиков майор Нюмура взял слово:
— Нам удалось перехватить телеграмму, отправленную комбригом Яковлевым,
командиром 11-й танковой бригады. Телеграмма адресована комкору Жукову. Там
говорится: «Из-за постоянных дождей дороги размокли. Танки застревают. Необходимо
повернуть назад для ремонта».
— От кого поступили данные? — спросил Ясуока.
— Наша разведка в Харбине, — лаконично ответил Нюмура.
Ясуока посмотрел на потолок палатки.
Дождь действительно имел место быть. Район Аршан — Хандагай, где располагался отряд
Ясуоки, тонул в грязи.
— Мы должны захватить противника врасплох! — подытожил Ясуока. — Выступаем
немедленно.
— Генерал, — вмешался майор Масуда, — осмелюсь напомнить, что грузовики с
топливом прибыли в Хандагай еще не все. Мы имеем половину необходимого горючего.
Что касается материалов для возведения моста, то он вообще еще отсутствует.
— Часть танков оставим в Хандагае, — решил Ясуока. — Нагонят после. Мы обязаны
успеть и задержать русских. Инженерным подразделениям выступить немедленно и
начать ремонт дороги. Выслать дозоры и разведать предполагаемые пути отхода
противника. Необходимо также осмотреть места возможной переправы на реке Халхин-
гол. Все. Это приказ. Операцию начинаем завтра на рассвете.
29 июня 1939 года, правый берег реки Халхин-гол
Комкор Жуков подошел к громоздкому телефонному аппарату. Связист доложил:
— Есть связь, товарищ комкор!
Жуков заговорил — точнее, закричал:
— Яковлев! Яковлев, черт побери! Как слышно? Клюнули самураи?
— Клюнули, товарищ комкор! С воздуха докладывают — ползут к нам.
— Хорошо, — обрубил Жуков.
И ухмыльнулся. Не одни только японцы знакомы с азиатскими хитростями. В
перехваченной японцами телеграмме содержалась информация, почти совсем
неотличимая от правды. Дождь ведь действительно шел несколько дней кряду. Только вот
песок на берегу реки Халхин-гол от дождя не раскисает, а становится твердым, как
бетон...
11-я танковая бригада стремительно приближалась к реке Халхин-гол.
30 июня 1939 года, 9 часов утра, 7 км к северо-западу от Хандагайского ущелья
Вторая танковая рота капитана Китамуры двигалась впереди полка Тамады, оторвавшись
на два километра от главных сил.
— Ваша задача — отмечать маршрут продвижения, — приказал Тамада.
Японские танки шли, что называется, напролом — по размытой дороге. По утрам и
вечерам стояли сильные туманы, ночи были
безлунными. Инженерные подразделения выбивались из сил, но против болот и дождевых
канав мало что могли сделать.
То и дело танки останавливались. Танкисты и пехотинцы наравне с саперами сражались с
непролазной грязью. На лошадях искали менее непроходимые места, чтобы объехать на
танках наиболее вопиющие размывы.
То и дело танки останавливались, чтобы охладить двигатели. Капитан Китамура
физически чувствовал, как седеют его волосы.
Он знал, что сильно оторвался от остальных частей. Тамада с основными силами двигался
следом по наведенной дороге. Китамура не сомневался в своем командире: несомненно,
Тамада делает все возможное. Он уже близко. Скоро подтянутся грузовики, прибудет рота