Страница 52 из 128
следам — надоело младшему командиру ползти, он встал и пошел рядом с машиной. И
был сражен франкистской пулей...
30. Последний бой «Рено»
Декабрь 1919 года, Париж — Тонкин
Лейтенант Жан Буатель не знал, радоваться ему или пугаться, когда узнал о предстоящей
перемене: его взвод, которым командовал капитан Кувервилль, отправляли в далекий
Индокитай.
— Да ладно тебе, Буатель! — товарищи хлопали его по плечу, кто покровительственно,
как неудачника, кто и не без зависти: ведь в колониях могут открываться возможности,
какие во Франции и представить невозможно. — С тобой ведь твой верный «Рено»!
Пять французских танков «Рено FT-17» прибыли в Тонкин для проведения испытаний в
декабре девятнадцатого года.
Молодых французов поразил Индокитай — зеленый, влажный, населенный маленькими,
обманчиво хрупкими людьми.
Впрочем, большую часть времени французы проводили в своих кварталах, в казармах,
подле танков.
«Рено FT-17» был признан наиболее подходящим для того, чтобы нести службу в
колонии. В первую очередь учитывался его малый вес.
— Командование предполагает, что мы в состоянии на этом танке пройти даже местные
мосты! — высказался капитан Кувервилль, критическим взором созерцая
раскачивающееся над гремучей речкой сооружение удерживаемое над потоком канатами.
— Что ж, у начальства в метрополии всегда было завышенное представление о
возможностях колониальных войск.
— Но ведь столкновения с танками противника, вроде бы, не предполагается? — заметил
Жан Буатель. — Насколько нам известно, у потенциального противника никаких танков
нет вообще!
— Следовательно, и наши «Рено» — не более, чем оружие устрашения, — заключил
Кувервилль. — Однако расслабляться не следует. Танки надлежит сохранять в боевой
готовности. Если не война, то уж начальство точно может нагрянуть в любой момент.
Январь 1920 года, Ханой
— Принимаем подкрепление! — с такими словами разбудил Буателя его приятель
лейтенант Лекошер. — Я только что от капитана.
— Какое подкрепление? — Спросонок Буатель ничего не понимал. — Против кого?
— Да не против! — рассмеялся Лекошер. — Из Владивостока прибыло еще несколько
наших танков. Эвакуировали из России при прямой угрозе победы большевиков. Прямо к
нам.
Лейтенант Баррьери, командир нового танкового взвода, внимательно слушал объяснения
капитана Кувервилля. Тот рассказывал об особенностях эксплуатации «Рено» в
Индокитае.
— Главное — нам пришлось произвести некоторые модификации танка, — говорил
капитан. — Я вам покажу. Мы заменили деревянное направляющее колесо стальным.
Климат здесь... плохо сказывается на древесине. Вы потом поймете.
— Хорошо, что танки такие легкие, — сказал Баррьери. — Нам удалось переправить их
морем. Остальные застряли и достались Советам.
Кувервилль поморщился:
— Да, это нехорошо...
Французский Индокитай был разделен на несколько частей. Тонкин со столицей Ханой,
Аннам со столицей Хюэ и Кохинхина со столицей Сайгон. В Ханое и Сайгоне имелась
французская администрация, в Хюэ находился «император» Дао Бай, обладавший
династическим мечом, династической печатью, некоторой харизмой... и фактически
больше — ничем.
Отныне один танковый взвод находился в Ханое, а второй, под командованием
лейтенанта Баррьери, — в Сайгоне. Порядок охранялся неукоснительно, время шло,
колонии благоденствовали. Во всяком случае, так считалось в Париже.
Апрель 1927 года, Шанхай
— Нам трудно понять местное население, — говорил капитан Кувервилль за бокалом
вина, присланного из Франции. — Меньше всего я понимаю, для чего им нужна эта их так
называемая независимость. Некоторые маленькие народы просто не в состоянии
самостоятельно решать свою судьбу. Но кто-то мутит воду, а хуже всего — сотрудничает
не только с Советами, но и со смутьянами во Франции. Недавно прошли слухи о том, что
кое-кто из них состоит во Французской коммунистической партии...
— Это логично, — брякнул Буатель.
На него устремились все взгляды.
— Простите, лейтенант, что вы имеете в виду? — осведомился Кувервилль.
— То, что они состоят именно во Французской компартии, — объяснил Буатель. — Они
ведь считают себя подданными Франции.
«Вывернулся», — прошептал Баррьери на ухо Кувервиллю.
Кувервилль уезжал в Париж. Он выходил в отставку. Происходили кадровые подвижки:
Буатель занимал место командира взвода и переходил в Сайгон, а Баррьери со своими
танками направлялся в Шанхай — охранять тамошнюю французскую миссию. Как и было
сказано, кое-то активно мутил воду в Индокитае.
14 июля 1936 года, Сайгон
«Правду говорил Кувервилль — не война, так начальство», — думал капитан Буатель.
Виски его поседели, сам он отяжелел, приобрел типичные повадки старого колониального
офицера.
Временами он мечтал об отставке, о домике под Парижем...
В эти приятные мысли вторглась такая неприятность, как генеральный инспектор
колониальных войск — генерал Биллоте. Решено было совместить приятное с полезным
(как выразился Биллоте) — устроить смотр танкам «Рено» на параде в честь дня взятия
Бастилии.
Биллоте только что прибыл из Тонкина. Те два «Рено», что еще оставались в Ханое, были
признаны металлоломом и списаны. Теперь наступала очередь танков Буателя.
Капитан Буатель не обольщался: слишком давно он не проверял готовность своих машин.
Зачем? Нет никакой надобности в этой бессмысленной работе. У двух, это он знал,
исправны пушки. В случае народных волнений можно будет воспользоваться старой
тактикой Бонапарта и открыть огонь по толпе. А пока...
Он вздохнул, закурил сигару. День взятия Бастилии! Революционный праздник — в
стране, где малейший намек на революцию жестоко подавляется. Какая ирония...
Очевидно, танки «Рено» держались того же мнения, что и их старый командир. Во время
торжественного парада они еле ползли по площади. У генерала Биллоте яростно дрожала
рука, которой он упорно продолжал отдавать честь.
После парада генерал учинил настоящий разгром. Буатель слушал начальственные крики
и думал о чем-то своем...
Конец 1939 года, Сайгон
До колоний медленно доходят приказы из метрополии. А исполняются — и того дольше.
После генерального смотра прошло почти три года прежде, чем были приняты какие-то
меры относительно танков «Рено».
Всего по Индокитаю их набралось двадцать — более-менее исправных. Преимущественно
исправными на них оставались пушки. С
ходовой частью просто беда... Да кому она, в сущности, нужна — по большинству
здешних дорог и особенно мостов такие танки не проедут.
— Вам придаются бронеавтомобили, — сообщил штабной офицер, протягивая Буателю
бумаги. — А также моторизированный пехотный взвод.
Буатель просмотрел бумаги. Это уже кое-что.
— Да, и еще один приказ, пришел только вчера, — спохватился штабной (на него тоже
расслабляющее действовал воздух колонии). — Это касается вспомогательного крейсера
«Арамис».
— Крейсер? — Буатель моргнул. — В штабе ничего не перепутали? До сих пор мне
казалось, что мы находимся на суше. Впрочем, я ведь могу и ошибаться