Страница 51 из 128
шутку. Склезнев был мрачен: сам себе он поставил куда более низкую оценку.
А напрасно.
Десятитонные «Т-26» и пушечные советские бронемашины «БА-6» почти без потерь в два
дня уничтожили более половины шедших к Мадриду первенцев нацистского
танкостроения — пулеметные и тонкобронные шеститонные Pz.1 или в советской
классификации «Т-1». Лучшие и самые свирепые войска националистов — марокканская
конница — в отсутствие броневой и воздушной поддержки не проявила должного
энтузиазма.
«Туманное сражение» обнажило вопиющие недостатки «Т-1» — плохую обзорность и
отсутствие рессор. Танковые экипажи не имели оптических приборов и страдали от
жестокой тряски. Это мешало стрелять и ориентироваться на местности.
После тринадцати дней боев Франко отказался от плана немедленно овладеть Мадридом.
12 февраля 1937 года, район Махадаонды
— Товарищи, — обратился комбат Петров к своим танкистам, — мы получили приказ:
выступить в район Махадаонды и выбить фашистов из их укрепленного рубежа.
Необходимо произвести разведку боем, чтобы выявить противотанковую артиллерию
перед вражеским передним краем. Пойдешь ты, Георгий, — он обратился к Склезневу. —
Возьми Кудрявцева и Садчикова.
По глубокой лощине скрытно двинулись три танка. Но вот лощина закончилась, и
машины по уже открытой местности помчались на полной скорости к линии укреплений
фашистов.
Их появление оказалось для националистов полной неожиданностью. Заметались у своих
орудий солдаты и офицеры. Прежде, чем расчеты заняли свои места, Георгий Склезнев
подал команду:
— Огонь!
Три танка одновременно обрушили на сторонников Франко снаряды и пули. Лишь через
несколько минут фашисты ответили огнем. Тогда стало очевидно: противник прочно
сидит в обороне.
Задача выполнена. Лейтенант приказал отходить. Отстреливаясь, танки стали
разворачиваться. И в этот самый момент в бензобак машины Склезнева попал снаряд.
Тотчас пламя и черный дым взвились над танком.
Из пылающего танка выскочил экипаж. Склезнев взобрался на броню машины Садчикова,
его механик-водитель Костя Черненко и башенный стрелок Косогов оседлали танк
Кудрявцева. Ведя непрерывный огонь, уцелевшие «Т-26» возвращаются в расположение
батальона.
Склезнев был мрачнее тучи.
— Разрешите закурить, товарищ комбат!
— Разрешаю. — Петров протянул ему папиросы из «ворошиловской посылки»,
московские.
Склезнев глубоко затянулся, докладывая обстановку. Видно было, что мысли его витают в
другом месте.
Каждый танк на счету. Неоткуда взять замену сгоревшему. Всю технику возят морем,
контрабандой под носом у проклятущего «комитета невмешательства». И даже если танк
совсем вышел из строя и не подлежит ремонту — там могут найтись исправные детали.
Умельцы сумеют собрать один годный танк из двух-трех погибших.
Да, обидно.
Закончив доклад о результатах разведки, Георгий откозырял по всей форме... и вдруг
исчез.
Вечерело.
— Эй, ребята, что там происходит?
Танкисты побросали свои дела, вскочили, бросились смотреть, похватали бинокли. В той
стороне, где оставался брошенный танк Склезнева, вдруг стали рваться вражеские
снаряды.
— С чего это такой салют в нашу честь?
— Ребята! А дым-то приближается! — закричал Костя Черненко. — Что за чудеса?
Скоро «чудо» разъяснилось: отчаянно дымящий танк показался перед советскими
воинами. Закопченный, кашляющий Георгий выскочил из машины.
— Ну ты даешь! — встретил его Садчиков, хлопая друга по спине. — Ненормальный ты
все-таки. Как тебе удалось?
— Да подумалось тут, — словно оправдываясь, заговорил Склезнев, — если боекомплект
не рванул сразу, то покуда огонь доберется до горючего, вполне можно успеть вывести.
Ну вот и я... ползком да перебежками... — Он махнул рукой. — Забрался внутрь,
опробовал мотор — действует. Под самым носом у фашиста и увел!
Кругом смеялись, сбивали пламя с машины песком, принесли Георгию воды — попить и
умыться.
Весна 1937 года
— Товарищи, помните, — говорил комиссар Зуев, — мы здесь в буквальном смысле слова
сидим на голодном пайке. От работы ремонтников и эвакуаторов зависит очень многое.
Завод по ремонту танковой техники базировался в Алькаладе-Энарес, недалеко от
Мадрида. Туда доставлялись искалеченные машины, там, не покладая рук, трудились
усталые люди.
Лейтенант Склезнев по своей инициативе сделал то, чем каждую ночь после боя
занимались эвакуаторы — специально подготовленные бойцы.
Увести танк с ничейной земли, где франкисты простреливают каждую пядь, где местность
постоянно освещается ракетами, — трудно и опасно. Но необходимо.
И нередко так случалось, что прямо на глазах у противника мертвый «Т-26» оживал и
начинал движение. Несмотря на яростный обстрел, танк уползал восвояси.
За эвакуаторами охотились снайперы, на них устраивали засады, их пытались захватить в
плен. Но каждый раз они ухитрялись эвакуировать подбитый танк или снять с него все,
что могло еще пригодиться.
...Младший командир Жаров смотрел на подбитый «Т-26». Экипаж танка погиб, а
обгоревшая машина стояла посреди изрытого воронками поля.
Наступила ночь. Продолжалась обычная для этого времени суток ленивая перестрелка.
Вспыхивала осветительная ракета и тут же гасла. Пока она горела, огонь с обеих сторон
усиливался.
Медленно, прижимаясь к земле, к танку ползли шестеро: лейтенант Глухов, за ним —
Жаров, дальше — остальные, шагах в десяти один от другого.
Вот и танк. Как врач больного, Глухов прощупал ходовую часть. Отбуксировать машину
возможно — вынес он вердикт.
По броне щелкнула пуля. Глухов открыл люк, влез в танк. Жаров с пистолетом и гранатой
остался снаружи.
— Как бы фашисты не вздумали нас тут захватить, — прошептал он.
— Ты не очень тут гранатами размахивай, — предупредил Глухов.
Жаров ему нравился, но слишком уж задирист. То и дело приходилось одергивать.
— Давай, надевай буксирную цепь, — приказал Глухов.
Жаров вскочил.
— С ума сошел! — прикрикнул Глухов. — Лежать! Увидят, услышат — подстрелят как
куропатку.
— Пуля еще не отлита, которой...
— Хватит болтать, работай, — оборвал Глухов.
— Темно, товарищ лейтенант! Хоть глаз коли!
— Я кому сказал!.. Не вставай. Работай лежа.
К рассвету нового дня подбитый «Т-26» был с помощью буксирной цепи, прикрепленной
к тросу, связан с буксировочным танком, стоявшим за холмом.
— Все, возвращаемся. Рассвет, — сказал Глухов. — Заберем танк завтра.
Следующая ночь оказалась для Жарова беспокойной. Глухова отозвали в штаб, Жарову
было поручено завершить операцию.
Младший командир пополз к танку. Вслед за ним тянулся привязанный к ноге шпагат —
для связи со своими.
Вот шпагат трижды дернулся: значит, Жаров добрался до танка — все спокойно. Можно
тянуть.
Заурчал двигатель буксировщика, дрогнула и натянулась цепь. Где-то во мгле покачнулся
и сошел с места подбитый танк. Жаров подавал команды, дергая канат: так держать!
Быстрее! Тише! Вперед! Стоп!
Он продвигался в темноте рядом с танком и постоянно корректировал движение.
Вот уже показался на склоне силуэт обгоревшего «Т-26». А противник уже заметил
исчезновение танка и поднял стрельбу. Но где же младший командир? Может, в воронке
пережидает...
Через час бойцы отправились на выручку и поползли вдоль шпагата.
Метрах в восьмидесяти от места, где прежде стоял танк, нашли убитого Жарова. Судя по