Страница 44 из 128
25. Крошка «Рено»
— Наступает решительный момент! — фельдмаршал Пауль фон Гинденбург с хрустом
развернул карту и навис над нею. — Сейчас, когда революция вывела Россию из игры, мы
получили возможность добыть, наконец, для Германии великую победу.
— Соотношение сил для нас благоприятно как никогда, — подхватил генерал-оберст
Людендорф. — Перед нами только один главный фронт — Западный. Здесь и разыграется
величайшая драма века. Нам предстоит страшная борьба, но она закончится победоносно.
Гинденбург слушал с нескрываемым восторгом. Это были именно те слова и
произнесенные именно с тем накалом, которого он жаждал.
— Что дает нам право рассчитывать на эту победу? — произнес он и медленно опустил
кулак на карту. — Надежда! Та надежда, с которой полководец ведет свою армию в огонь,
зная, что она выдержит даже невозможное.
— С наступлением следует спешить, — предупредил Людендорф несколько более
будничным тоном. — Из Америки во Францию прибывает подкрепление. Следует
опередить Антанту.
Версаль, 30 января — 2 февраля 1918 года.
В старинном дворце проходило заседание высшего военного совета Антанты под
председательством «тигра» Жоржа Клемансо — нового главы французского
правительства.
Немцы определенно намеревались совершить прорыв. В этой ситуации французы больше
интересовались обороной своей столицы, нежели помощью союзникам. Именно поэтому
командующий британскими экспедиционными войсками генерал-фельдмаршал Дуглас
Хейг потребовал назначить главнокомандующим такого французского генерала, который
«будет сражаться».
А таковым, несомненно, являлся генерал Фердинанд Фош, воспитанный в тени
наполеоновских знамен. Он был назначен председателем Военного комитета союзников.
Клемансо поддерживал Фоша, и вместе эти два «тигра» готовили гибель надломленной
войной Германии.
— Нам знакомы ваши теоретические труды по применению наполеоновской тактики в
современных условиях, — произнес Клемансо. — Но...
Фердинанд Фош поднялся. Сухощавый, по-своему красивый, с чуть насмешливым
взглядом и бойцовскими, хоть и седыми усами.
— Мы должны учитывать, — проговорил Фош, — в каких условиях приходится вести
войну. Что мы имеем, господа? Скопление миллионов воюющих людей на сравнительно
тесном пространстве. Нагромождение всевозможной военной техники. Такого не было ни
в одной из последних больших европейских войн. В подобных условиях маневренные
действия на Западном фронте после начала позиционной войны попросту невозможны.
— Предложения? — прищурился Клемансо.
Они как будто исполняли заранее отрепетированный дуэт. Собственно, так и было.
— Я пришел к выводу, что обстановка вынуждает нас оставаться в выжидательном
положении. Необходим единый оборонительный план. Который — только при
определенных условиях — может превратиться, целиком или частично, в наступательный.
Гибкость, господа! Гибкость.
— Какова вероятность, что война закончится уже в нынешнем году? — спросил Хейг.
— По нашим расчетам — никакой, — ответил Фош. — Мы рассчитываем завершить ее
безусловной победой над Германией в 1919 году.
— Кстати, о военной технике, — заговорил Клемансо...
3 июня 1918 года, местечко Виллер-Котре в 35 км от Парижа
— Ваше величество! — Людендорф положил на стол бумаги и выпрямился. Кайзер
смотрел на него устало. — Армия сосредоточена и, будучи хорошо подготовлена,
приступает к разрешению величайшей задачи в истории. Мы намерены закончить войну
одним ударом. Французская столица скоро падет.
В это самое время на юго-восточной опушке большого леса вокруг Виллер-Котре — леса
Рец, германское командование вводило в бой Двадцать восьмую резервную дивизию. Она
являлась «ударной», была соответствующим образом снаряжена и в течение нескольких
месяцев обучалась в тылу согласно разработанной Людердорфом инструкции о ведении
наступления в условиях позиционной войны.
Французы отбивались, как дьяволы, и немцы несли большие потери. В воздухе постоянно
находились самолеты, артиллерия не умолкала. А затем произошел перелом.
В половину седьмого утра утра из леса внезапно появилось пять французских танков.
Два из них практически сразу были остановлены минометным огнем, но остальные три
упорно продолжили атаку.
Эти три танка прорвались в глубь немецких позиций. Они атаковали «просто так», без
всякой поддержки, самостоятельно. Немецкая пехота окружила их, но маленькие
бронированные машины продолжали упорно обороняться. Немцам пришлось бросить
против них пехотный полк и целых два батальона дивизионного резерва.
Только объединенными усилиями им удалось вывести оба танка из строя и взять в плен их
экипажи.
С момента первого появления танков на арене боевых действий прошло всего два года.
...— Если они настолько эффективны сейчас, — размышлял Людендорф, просматривая
сводки, — то что будет потом, когда техника неизбежно усовершенствуется? Нам следует
как можно скорее тщательно изучить это новое французское оружие.
Но Германия, как всегда, запаздывала. У нее всегда было несколько главных врагов:
нехватка времени, нехватка ресурсов. И боевой дух не в состоянии был их заменить.
Декабрь 1915 года
Полковник Этьен устало смотрел на Луи Рено, известного конструктора и одновременно
— владельца крупнейшей во Франции автомобилестроительной фирмы.
— Но почему вы отказываетесь? — настаивал Этьен. — Ведь то, что я предлагаю, —
очевидно, если не сказать — закономерно.
— Послушайте, господин полковник, — ответил Рено, — между нами существует
большая разница. Вы — «отец французского танка», у меня же нет никакого опыта в
построении такого рода машин.
— Легкий танк — то, что сейчас необходимо стране, — стоял на своем Этьен. — Вы
должны изменить решение.
Декабрь 1916 года, Париж
«Следует отдать ему должное, — думал Рено, наблюдая краем глаза за Этьеном. — Он ни
словом не обмолвился о том споре, который случился у нас год назад. Всего год прошел!
Что ж, во время войны это чертовски долго...»
Консультативный комитет по артиллерии полностью одобрил модель легкого танка —
плод совместной работы Рено и Этьена.
— Какое оружие предполагается? — спросил председатель комиссии, любуясь моделью.
— Полагаем, восьмимиллиметровый пулемет Гочкиса, — ответил Рено.
— У меня дополнительное предложение, — добавил Этьен, — вооружить часть танков
тридцатисемимиллиметровой пушкой.
Бумаги были подписаны, испытания пройдены. Началось производство.
Октябрь 1917 года, завод фирмы «Рено», Билланкур
— Мы не умеем творить чудеса! — Луи Рено мрачно смотрел на телефонный аппарат.
Звонил председатель Консультативного комитета, но с намеком, что запрос исходит от
самого Клемансо. — Если вам требуются чудеса, то вы обратились не по адресу.
— Вы должны были выпустить еще к сентябрю семьсот пятьдесят танков. Где они?
— Я с самого начала докладывал, что у меня не хватает брони. Броневые листы заказаны в
Англии, туда и звоните!
— Имейте в виду, — услышал Рено в трубке, — ваши производственные проблемы
должны быть решены как можно скорее. Потому что правительство предполагает
увеличить заказ до трех с половиной тысяч машин.
— Когда? — уронил Рено.
— К весне восемнадцатого года.
Сказать о готовящемся наступлении прямо собеседник не мог, но Рено догадался.