Золотой шанс

Рид медленно кивнул.

– Да, понимаю, что ты имеешь в виду. Возможно, это сработает. Если только она не такая, как Крисси.

– А что ты знаешь о Крисси Мастерс? – спросил Ник.

– Не так уж много. Хилари узнала ее ближе, чем я. Я только знаю, что она год назад свалилась Бэрку на голову и замучила всех, за исключением, пожалуй, одного Бэрка. Видит Бог, как мне было жаль Элеанор. Вся эта история явилась для нее настоящим шоком. Конечно, ей было нелегко принять эту незаконную дочь Бэрка.

– Особенно после того, как она почти сорок лет закрывала глаза на то, что Бэрк волочится за каждой юбкой, – согласился Никодемус.

– Элеанор не дура. Она знала, что происходит. Но она чересчур леди, чтобы это признать.

– В отличие от мамы? – слегка улыбнувшись, спросил Ник.

– Нора имела бы мой скальп на серебряном блюдечке с золотой каемочкой, если бы я попытался гулять. – Рид улыбнулся, полный воспоминаний, и покачал головой. – Но Элеанор не такая. Твоя мама всегда говорила, что, если заставить Элеанор чистить дерьмо, она найдет способ, чтобы сделать вид, будто сажает чайные розы. Пока Бэрк проделывал все это за спиной своей жены, она притворялась, что все в порядке.

– Но когда появилась Крисси и доказала, что она дочь Бэрка, возможности притворяться уже не было, не так ли?

Рид покачал головой.

– Да, хотя я должен отдать Элеанор должное: она чертовски сильно пыталась игнорировать ее. Обращалась с Крисси так, будто девчонка была какой-то очень дальней родственницей, а не сводной сестрой Дэррена. Но в том, что Крисси – дочь Бэрка, не было никакого сомнения, и Элеанор это знала. Даже если бы эта девчонка не истратила целое состояние на частных детективов, чтобы найти своего отца, ты бы понял, кто она, с первого взгляда. У Крисси была внешность Каслтонов.

– А Барк?

– Бэрку сразу же понравилась Крисси. Он дал понять, что очень рад своему воссоединению с ней. Сказал, что она пошла в него. Все время утверждал, что именно дочь унаследовала его силу воли и энергию.

– Должно быть, Дэррен почувствовал себя существом второго сорта.

– Ты же знаешь Бэрка. Благодаря Крисси он устроил целое шоу, в центре которого находился сам. Ему всегда это нравилось.

– Да, – согласился Ник. – И у него это всегда хорошо получалось.

Отец ухмыльнулся.

– Ну, а Крисси Мастерс причинила немало неприятностей, пока находилась здесь, и никто, за исключением Бэрка – а на самом деле из-за его поведения, – не лез из кожи вон, чтобы она чувствовала себя членом семьи. Это уж точно. Но дерьмо летело в обе стороны.

– Это я знаю.

– Ты думаешь, сможешь убедить эту Фокс, что мы не несем моральной ответственности за смерть Мастерс?

– Убеждать ее в этом – не мое дело, не так ли? Это дело всех вас.

– Ерунда. Ты явно имеешь к ней свой подход. Воспользуйся им.

– Свой подход?

Рид вернулся к стулу и сел.

– Ладно тебе, Ник. Я же твой отец, ты не забыл? Теперь, когда Норы уже нет, никто не знает тебя лучше, чем я. Я наблюдал эту сцену у ворот, когда Фила прибыла, и видел, как ты весь день глазеешь на нее. Если ты пока с ней не спишь, то скоро будешь. Это твой план? Ты хочешь в постели убедить ее вернуть акции?

– Интересная мысль. Ты думаешь, это мне удалось бы?

Несколько минут Лайтфут-старший изучал потолок.

– Не знаю. Малютка далеко не проста. И у нее есть сила воли. Иначе бы она не стала размахивать этими акциями у нас перед носом.

– Возможно, ты прав.

Рид поднял брови. В его глазах блеснула смешливая искорка.

– Будь осторожен, сын. Она может оказаться слишком умной, чтобы позволить затащить себя в постель.

– Да. Ведь для нее я все-таки из вражеского лагеря.

– Черт возьми, и она права. Ты враг. Не забывай об этом ни на минуту. Ты Лайтфут. Если все-таки ляжешь с ней в постель, береги свою задницу.

– Ладно.

Рид мимолетно улыбнулся.

– Она здорово разозлила Тека сегодня.

– Да.

– Должен сказать, я никогда не видел, чтобы ты перекидывал женщину через плечо.

– Да, это не в моем стиле, – согласился Ник.

– Кем, ты сказал, эта Фила работала?

– В сфере социального обеспечения.

– То есть тот тип, у которого сердце кровью обливается от сострадания к ближнему.

– И который претворяет на практике то, что проповедует, так? – Ник криво улыбнулся. Взгляд отца заострился.

– Ты считаешь все это ужасно смешным, да?

– Я просто думаю, что это окажется интересным.

Рид уставился на него.

– Интересным, – задумчиво повторил он. – Может, ты и прав.

– Почему ты передал Хилари право голоса по моим и своим акциям на прошлогоднем собрании?

Как только у Никодемуса вырвался этот вопрос, он тут же пожалел. Но он знал, что не мог не задать его. Эта мысль терзала его целый день.

Лицо Рида вытянулось.

– Если тебя волнует, кто голосует по твоим акциям, черт побери, приезжай домой и голосуй по ним сам.

– Ты сделал ошибку, передав все в ее руки, отец.

– Вот как? Она предана «Каслтон и Лайтфут». Это единственное, что ее волнует.

– В отличие от меня? Ты только частично прав. Хилари предана только себе самой, а не компании, и, если ты об этом когда-нибудь забудешь, у тебя будут серьезные неприятности.

В главах Рида блеснул лед.

– Довольно, Ник. Черт побери, Хилари теперь моя жена. Ты будешь относиться к ней с должным уважением или убирайся прочь из этого дома.

– Она же пиранья. Ты еще этого не понял?

– Заткнись. Немедленно. Пока я не заставил тебя заткнуться.

– Как же это произошло?

– Что произошло?

– Как произошло, что ты полностью передал ей контроль за половиной компании, принадлежащей Лайтфутам? – холодно настаивал Никодемус.

– Ты хочешь знать, как это произошло? – Отец наклонился вперед, его лицо было напряженным и злым. – Я тебе скажу, как это произошло, черт побери. Она была в отчаянии после потери ребенка. На грани нервного срыва. Я решил, что ей станет легче, если она займет свою голову чем-то, помимо выкидыша. Я дал ей возможность подключиться к делам компании, и она влезла в это, как во вторую кожу.

– Да. Нисколько не сомневаюсь.

– Это правда. У нее несомненный талант к управлению. И ее волнует судьба «Каслтон и Лайтфут».

– А тебя больше не волнует?

– Я открываю для себя радости отдыха. – Рид откинулся на спинку стула и отхлебнул бренди. – Игра в гольф доставляет мне гораздо больше удовольствия, чем когда-либо раньше.

– Не говори ерунды. Руководство «Каслтон и Лайтфут» всегда было единственной игрой, которая тебе действительно нравилась.

– Смысл создания такой фирмы, как «Каслтон и Лайтфут», состоит в том, чтобы было что оставить после себя. Мне некому оставить мою половину фирмы, не правда ли? Когда ты ушел, то, черт возьми, ясно дал понять, что не собираешься возвращаться.

Ник медленно выдохнул и на мгновение закрыл глаза.

– Ты мог бы попытаться сделать еще одного ребенка.

– Это было бы достаточно сложно, если принять во внимание тот факт, что у нас с Хилари разные спальни, – яростно выпалил Рид.

Ник открыл глаза и посмотрел на отца.

– Ты хочешь сказать, что выяснил правду?

– Какую правду?

– Что лечь с ней в постель – это то же самое, что спать со снежной бабой.

Рид громыхнул кулаком по ручке стула.

– Черт возьми, Ник, я велел тебе помалкивать про нее. Она моя жена, и я никому не позволю ее обсуждать, даже тебе. Особенно тебе. После того, как ты с ней поступил.

– Черт побери, я так и знал, что ты это скажешь.

– Если бы три года назад ты не забыл о своих обязательствах, мы бы не оказались в таком положении. А у тебя еще хватает наглости сидеть здесь и рассуждать о том, что мы с Хилари могли бы обзавестись детьми. – Лайтфут в ярости грохнул свой бокал с бренди на столик. Хрупкое стекло раскололось.

Ник долго смотрел на осколки, блестевшие в свете настольной лампы. Затем он поднялся.

– Мне кажется, пора заканчивать наше с тобой великое воссоединение. Спасибо за бренди. По-моему, мне пора спать.