Страница 47 из 74
— Скажите на милость, еще смѣетъ въ отвѣтъ кулакомъ грозиться! — воскликнулъ Николай Ивановичъ и хотѣлъ броситься къ блузнику, но Глафира Семеновна удержала его за рукавъ.
— Оставь… Ну, что затѣвать скандалъ!.. Брось. Вѣдь можетъ выйти драка. Плюнь… — сказала она.
Супруги выходили на площадь Большой Оперы.
LIV
На площади Большой Оперы супруговъ осадили со всѣхъ сторонъ барышники, предлагающіе билеты на вечерній оперный спектакль. Барышники осаждали супруговъ даже и тогда, когда эти послѣдніе подошли къ городовому и стали его разспрашивать, какъ пройти въ Луврскій магазинъ, — и городовой нисколько не препятствовалъ этой осадѣ, что несказанно удивило ихъ.
— Смотри: стало-быть здѣсь дозволено барышничать театральными билетами, — замѣтила Глафира Семеновна мужу. — Вѣдь прямо въ глазахъ городового предлагаютъ, даже около него — и городовой хоть-бы что!
Городовой очень любезно указалъ дорогу въ Луврскій магазинъ, и супруги опять отправились. Но тутъ случилось маленькое обстоятельство. Супруги, выслушавъ объясненіе дороги, позабыли сказать городовому «спасибо». Городовой очевидно этимъ обидѣлся, окликнулъ супруговъ и, когда тѣ обернулись, издали откозырялъ имъ и, кивнувъ головой, крикнулъ по-французски:
— Благодарю за учтивость!
Глафира Семеновна поняла въ чемъ дѣло и тотчасъ-же сообщила объ этомъ мужу.
— Дуракъ, совсѣмъ дуракъ. За что-же тутъ благодарить, коли онъ для того и поставленъ, чтобъ указывать дорогу, — отвѣчалъ Николай Ивановичъ.
— Нѣтъ, ужъ, должно быть, здѣсь такой щепетильный народъ, что все на тонкой деликатности.
— Хороша тонкая деликатность, коли со всѣхъ сторонъ тебя на улицахъ толкаютъ, извозчики на твои вопросы ничего не отвѣчаютъ, а только отвертываются, ежели заняты или не хотятъ ѣхать, торговцы всякую дрянь въ носъ суютъ. Давеча вонъ одинъ приказчикъ чуть не въ носъ ткнулъ мнѣ резиновыми калошами, предлагая ихъ купить, да еще ударилъ подошву о подошву передъ самымъ лицомъ. Нѣтъ, на нашихъ рыночныхъ приказчиковъ-то, хватающихъ покупателей за рукава, только слава, а въ сущности здѣсь еще хуже.
Разспрашивая дорогу, супруги добрались наконецъ до Луврскаго магазина и вошли въ одну изъ распахнутыхъ широкихъ дверей его. Уже на подъѣздѣ ихъ поразила толпа покупателей, остановившихся около сдѣланной въ дверяхъ выставки товаровъ съ крупной вывѣской надъ выставкой «occasion», то-есть-по случаю. Мужчины и дамы рылись въ набросанномъ безъ системы товарѣ, состоящемъ изъ лентъ, косыночекъ, кружевъ, платочковъ и читали нашпиленныя на нихъ цѣны. Приказчикъ съ карандашомъ за ухомъ только наблюдалъ за роющейся публикой и ежеминутно выкрикивалъ по-французски:
— Цѣны написаны… Выбирайте сами!.. Цѣны рѣшительныя!..
Пришлось протискаться сквозь толпу.
Въ самомъ магазинѣ было также тѣсно. Въ нѣсколькихъ мѣстахъ высились вывѣски, гласящія касса № 1-й, касса № 2-й и такъ далѣе. Товары были выложены на прилавкахъ, громадными штабелями стояли на полу, лежали на этажеркахъ, висѣли на стѣнахъ. И чего, чего тутъ не было! Куски всевозможныхъ матерій, цѣлые ворохи перчатокъ, женскихъ корсетовъ, готоваго платья, лентъ, обуви. Около всего этого толпились покупатели. Дамы, разумѣется, преобладали. Приказчики и приказчицы, облеченные исключительно во все черное, съ неизмѣннымъ карандашомъ за ухомъ, еле успѣвали отвѣчать на вопросы. Одинъ приказчикъ продавалъ сразу двумъ-тремъ покупателямъ. Не взирая на громадное помѣщеніе, было жарко, душно; воздухъ былъ спертъ.
— Эка махина магазинъ-то! — невольно вырвалось у Николая Ивановича, когда супруги прошли два десятка шаговъ.
— Я читала въ описаніи, что здѣсь больше тысячи приказчиковъ и приказчицъ, — отвѣчала Глафира Семеновна, у которой глаза такъ и разбѣгались по выставленнымъ товарамъ.
— Ну, покупай, что тебѣ требуется. За поднятіе на Эйфелеву башню тебѣ ассигновано на покупки четыреста французскихъ четвертаковъ.
— Пятьсотъ-же вѣдь ты ассигновалъ. Ну, скажите на милость, вотъ ужъ утягивать начинаетъ. Пятьсотъ, пятьсотъ. Я очень хорошо помню, что пятьсотъ. Даже еще шестьсотъ.
— Да ужъ покупай, покупай. Вонъ приказчикъ замухрышка освободился, у него и спроси, что тебѣ нужно.
— Да все нужно. А только дай прежде оглядѣться. Боже мой, какъ дешевы эти носовые платки съ Эйфелевой башней! По шестидесяти сантимовъ за штуку. Вѣдь это на наши деньги… Сколько на наши деньги?
— Двадцать двѣ, двадцать три копѣйки. А только вѣдь это дрянь.
— Какъ дрянь? Для подарковъ отлично. Пріѣдемъ изъ-за границы, надо что-нибудь подарить на память роднымъ и знакомымъ.
— Ты платье-то прежде себѣ купи. Тебѣ вѣдь я платье обѣщалъ.
— Платье потомъ. Антанде, монсье, комбьянъ кутъ се мушуаръ? — спросила Глафира Семеновна пробѣгавшаго мимо приказчика съ ворохомъ товара, указывая на платочки.
— Les priz sont écrits, madame [25],- отвѣчалъ тотъ не останавливаясь.
— Монсье, монсье! Венэ зиси. Же ве зашете!.. — обратилась она къ другому приказчику, завязывавшему что-то въ бумагу.
— Tout est écrit, madame. Il faut choisir seulement… Ayez la bonté [26]…- далъ этотъ отвѣтъ и не двинулся съ мѣста…
— Что за невѣжи здѣшніе приказчики! Ни одинъ не трогается! Послушайте, кто-же здѣсь продаетъ? — крикнула Глафира Семеновна уже по-русски.
Отвѣта не послѣдовало. Приказчики продолжали заниматься своимъ дѣломъ: что-то увязывали, что-то писали на бумажкахъ, куда-то бѣжали.
— Да отбери, что тебѣ надо, а потомъ и будемъ торговаться, — сказалъ Николай Ивановичъ.
— Да какъ-же безъ приказчика-то отбирать?
— Воображаю я, сколько здѣсь воруютъ при такихъ порядкахъ, — сказала Глафира Семеновна и принялась рыться въ разномъ мелочномъ товарѣ, то и дѣло восклицая:- Боже мой, какъ это дешево! Вѣдь вотъ за эти косыночки надо у насъ прямо вдвое заплатить. По франку только… Вѣдь это по сорока копѣекъ. У насъ за рубль не купишь. Николай Иванычъ, я возьму шесть штукъ.
— Да куда тебѣ? Вѣдь это дрянь.
— Дрянь-то дрянь, но ты посмотри… какъ дешево. Вѣдь это чуть не даромъ.
— Да на что такія косынки? Вѣдь ты ихъ не будешь носить.
— Буду, буду. Да, наконецъ, и другіе сносятъ. Тебѣ даже отлично надѣвать на шею, когда ты въ баню идешь. Вотъ я эту шляпченку возьму. Смотри: всего только два франка. Положимъ, она жиденькая, изъ бумажныхъ кружевъ, но…
— Сама вѣдь не станешь носить такую дрянь.
— Ахъ, Боже мой! Да кому-нибудь подарю. Ахъ, какія дешевыя перчатки! У насъ втрое дороже… Перчатокъ надо купить побольше. Мой номеръ шесть съ четвертью.
Мало-по-малу былъ отобранъ цѣлый ворохъ всякой дряни. Глафира Семеновна указала на него приказчику и сказала:
— Пейэ. Иль фо пейэ. Комбьянъ?
Приказчикъ сталъ разбирать товаръ и считалъ его стоимость на бумажкѣ. Вышло сорокъ два франка съ сантимами, и онъ объявилъ сумму.
— Сорокъ довольно, — сказалъ ему Николай Ивановичъ. — Карантъ. Ассе карантъ, а остальное на скидку. Вѣдь это дрянь.
— Nous avons des priz fixes, monsieur…
— Знаемъ мы эти прификсы-то! Вездѣ и съ прификсами скидываютъ. Карантъ, а больше не Дамъ. Карантъ.
— Oh, non, monsieur.
И приказчикъ, начавшій уже было завязывать товаръ въ бумагу, снова развернулъ его.
— Ну пренонъ, ну пренонъ. Карантъ де е сантимъ оси… — кивнула ему Гkафира Семеновна и замѣтила мужу:- Здѣсь не торгуются.
— Вздоръ. На томъ свѣтѣ, и то торгуются.
Приказчикъ пригласилъ ихъ для разсчета въ кассу.
LV
Супруги поднялись по чугунной лѣстницѣ во второй этажъ Луврскаго магазина. Второй этажъ былъ занятъ преимущественно готовыми нарядами, мужскими и женскими. Здѣсь уже не было такъ называемыхъ «occasion’овъ», то есть выставокъ товаровъ, продающихся по случаю, съ уступкой, а потому той толпы, которая стояла и двигалась внизу, не было. Въ отдѣленіи дамскихъ нарядовъ приказчики и приказчицы были уже болѣе прифранченные, болѣе элегантные, чѣмъ внизу. На большинствѣ приказчиковъ виднѣлись черные фраки, самыя лица приказчиковъ были какъ-то особенно вылощены, бороды и усы приглажены и прилажены волосокъ къ волоску и отъ нихъ отдавало тонкими духами. Приказчики эти очень напоминали танцмейстеровъ. Они становились то и дѣло въ красивыя заученныя позы передъ покупательницами; при отвѣтахъ какъ-то особенно наклоняли головы, подобно манежнымъ лошадямъ. Приказчицы также рѣзко отличались отъ приказчицъ нижняго этажа. Онѣ всѣ на подборъ были одѣты хоть и въ черныя, но въ самыя новомодныя платья различныхъ послѣднихъ фасоновъ. На головахъ нѣкоторыхъ изъ нихъ красовались элегантныя кружевныя наколки. Очевидно, что онѣ были одѣто въ модели магазина и служили вывѣсками.