Дариус Дорван. Наемник

Рана, полученная Торианом, оказалась тяжелой, а Бисту пришлось немного расширить ее, чтобы извлечь сучок, так что последние пару месяцев Ториан заметно прихрамывал при ходьбе.

И теперь Дариусу предстояло решить: брать ли Ториана с собой? Если бы взятый Дариусом контракт с самого начала не подразумевал долгого пешего путешествия, он на мгновение бы не засомневался. Но предстоял трудный путь пешком, все необходимые вещи придется нести на себе и, кроме того, существовала вероятность того, что им придется уходить от погони.

Во время пляски, устроенной Торианом, Дариус внимательно смотрел ему в лицо, и заметь он на нем хоть малейший признак, что Ториан испытывает неудобства, все, вопрос был бы сразу решен. Но нет, ничего увидеть ему не удалось, и все же сомнения оставались.

— Ториан, — осторожно начал он. — Ведь ты же понимаешь…

— Понимаю, брат, все понимаю. Ты смотришь на меня и пытаешься понять — готов ли я? Так вот, если бы я сам чувствовал что мне не потянуть, думаешь, стал бы я развлекать тебя своими плясками?

Они имели право называть друг друга братьями, поклявшись на крови. Древний воинский ритуал, совершенный ими еще в глубоком детстве.

— Тем более, ты сам говорил, что на этот раз от контракта дурно припахивает. Не беспокойся, Дариус, я не подведу.

Как бы заканчивая эту тему, Ториан наполнил из кувшина обе кружки, поднял свою и сказал:

— Ну, за удачу! Она никогда не бывает лишней…

От контракта действительно пахло не очень хорошо. Казалось бы, ничего сложного: доставить из Табалорна в Фагос послание и все. Правда, для того, чтобы попасть в Фагос, придется пересечь земли, принадлежащие королевству Энзель. Идти по землям Энзеля всего несколько дней, и все же.

С Энзелем у Фаронга постоянные войны, и пробраться необходимо тайно, почему-то не любят там фаронгцев. Хотя у самого Фаронга поводов не любить Энзель значительно больше, ведь именно он постоянно пытаются завоевать Фаронг, а не наоборот.

Энзель. Отца с матерью Дариус не помнил совсем. И сколько ни пытался, ему никогда не удавалось вызвать в памяти хотя бы их смутные тени. Первое детское воспоминание Дариуса было связано с жаром огня и с руками, спасшими его от этого жара, руками Сторна. Тогда Сторн еще служил в армии Бабурга Стойкого, фаронгского короля. И именно в бою за город Люцель он получил ранение, когда и закончилась его служба в королевской коннице, после чего Сторн вернулся в родной дом. Вернулся не один, с Дариусом на руках, которого не смог бросить после того как спас его из пламени пожарища. В родном доме Сторна ждала только мать, Грейсиль Дорван, за четырнадцать лет службы Сторн так и не обзавелся семьей. Грейсиль рассказывала, что Дариус долго молчал, и когда он, наконец, заговорил, она была уже твердо уверена, что найденыш нем от рождения.

Видел Дариус родной город Люцель, уже много лет спустя, вернее то, что от него осталось после пожарища, устроенного войсками Энзеля. Когда он рассматривал развалины так и не поднявшегося из руин города, ни что не дрогнуло в его душе, потому что не было связано у него с Люцелем никаких воспоминаний…

— Пойдем, Тор, прогуляемся к Галугу, — поднялся Дариус из-за стола, когда кувшин с пивом оказался пуст.

Ториан с готовностью вскочил, подхватил соседней лавки поясной ремень с висящим на нем большим, почти в локоть длиной кинжалом, и уже у дверей напялил на голову шляпу с красивым разноцветным петушиным пером. Рой, все время крутившийся у входа в дом, проводив их долгим взглядом, тяжело вздохнул. Дариус прав, одного умения метко стрелять мало. Там, куда им предстоит отправиться, многое будет зависеть и от других вещей. Но ничего, в следующий раз он будет готов лучше, и уж тогда Дариус не сможет ему отказать.

Домой Дариус вернулся в потемках, и, отказавшись от ужина, сразу же лег спать. Перед тем как заснуть, долго ворочался, стараясь в деталях представить предстоящий путь. Получалось плохо, часть дороги он представлял только по рассказам.

Утро следующего дня началось с того, что заявились гости. Обоих гостей, и Бора и его неразлучную тень, Сегура, Дариус знал неплохо. Года два назад у Бора имелась своя котерия, но после неудачной встречи с долузсцами, из одиннадцати человек вернулось только двое, сам Бор и Сегур. С той поры Бор так и не смог набрать людей в котерию. Хотя и связи у него оставались, и контракты ему иной раз предлагались весьма и весьма неплохие. Но не шли к нему люди, и не потому, что посчитали: отвернулась, мол, от него Лиона, богиня удачи.

За спиной Бора упорно ходили разговоры, что бросил он своих людей, когда понял, что от долузсцев всем им не уйти. И хотя сам Бор и его тень Сегур, когда разговор заходил о тех событиях, молчали, и свидетелей как будто бы не осталось, но слухи ходили упорные. А самое главное, верили слухам люди. Наверное, потому что знали Бора как человека. Через его котерию прошло множество наемников, не держались они у него, из-за характера Бора, из-за его отношения к ним, и еще из-за множества мелочей, на первый взгляд как будто бы и не совсем важных.

Дариус принял гостей сидя за столом, и лишь указал на него рукой — присаживайтесь. Первым за стол медленно и с кряхтеньем уселся Бор с таким видом, будто ему тяжело сгибать ноги в коленях. Но Дариус знал: все это напускное и когда потребуется, Бор очень быстр. Боец он знатный, а вот все остальное… За Бором последовал Сегур.

Ну, Сегуру, для того чтобы замедлить свои движения, не следует и напрягаться, все получается само собой. Правда, силы Сегур был неимоверной, и о ней в Табалорне даже шутки ходят. Но когда и где одна сила много значила? Дариус даже усмехнулся про себя. Посидели, помолчали. Особой приязни они друг к другу никогда не испытывали, обсуждать жаркую погоду глупо, а Бор пришел с утра пораньше вовсе не для того, чтобы поговорить о судьбе общих знакомых.

В дом вошла матушка Грейсиль, молча поставила на стол покрытый капельками влаги кувшин, холодный даже на вид, и также молча вышла во двор. Недолюбливает она Бора, и отношения своего к нему не скрывает. Вон, смотрит на него, и губы поджимает, а о причинах неприязни ни разу не рассказывала.

Дариус разлил пиво по деревянным кружкам, и первым пригубил из своей.

Готовит Грейсиль отлично, иной раз практически из ничего может соорудить отличный праздничный обед, но пиво ей не удавалось никогда. Может быть, потому что его варить особенно было некому. Овдовела она рано, когда Сторн, единственный ее ребенок, еще тетешкался на руках. Потом Сторн подрос и оперился, он начал пропадать на долгие года, навещая родной дом лишь изредка. Да и после ранения, когда он вернулся с маленьким Дариусом, долго он в доме не задерживался. Подлечившись, все еще припадая на ногу, и морщась от боли в боку при каждом резком движении, Сторн пристроился в котерию к старому Михельсу. Тот взял его больше из уважения к отцу, с ним они вместе когда-то служили в пикинерах. Затем Сторн оклемался, разве что в сырую погоду его мучили боли от старых ранений, и собрал свою котерию. Дела у Сторна пошли неплохо, он быстро завоевал репутацию среди заказчиков как человека надежного, когда однажды, три года назад, не вернулся с очередного контракта.

— Я слышал, ты взял новый контракт, — полуспрашивая, полуутверждая прервал затянувшееся молчание Бор.

— Да, это так. Послезавтра следует отправляться, — не стал отказываться Дариус.

— Еще я слышал, что тебе не хватает людей, — продолжил тот.

На этот раз Дариус лишь кивнул, соглашаясь. Ему действительно не хватало людей, и именно двух человек.

Поразмышляв над предстоящим делом, он решил взять с собой семь человек. Брать больше смысла не было, еще несколько людей погоды не сделают, а при дележке оплаты получается не слишком серьезная сумма.

'Шесть или семь, больше не стоит, — пришел к решению Дариус. — Иначе получается работа ради работы, именно так любил выражаться Сторн'.

Как выяснилось вчера, в Табалорн удачно вернулся Тацир, парень еще молодой и неопытный, и как воин не очень, но все это дело наживное, главное, он нравился Дариусу как человек. Дариус уже брал Тацира пару раз с собой и, хотя