Искушение

— Мистер Морланд напал на меня, если хотите знать правду.

Глаза тетушки расширились от ужаса, и Гарриет поспешила успокоить ее:

— Но я не пострадала. Пострадал мистер Морланд. Я сбросила на его голову огромный камень. Но Сент-Джастин не желает забыть о случившемся.

— Думаю, он поступает как истинный джентльмен, — ответила тетушка Эффе. — Твое разъяснение все меняет. Конечно, Сент-Джастин обязан был что-то предпринять.

— О Гарриет, — вздохнула Фелисити, — Сент-Джастин будет сражаться за твою честь на дуэли. Я нахожу это ужасно романтичным.

— Я так не считаю, — резко возразила Гарриет. — И сделаю все, чтобы предотвратить дуэль.

— Должно быть, он страстно влюблен в тебя, — предположила Фелисити, в ее глазах читалось восхищение.

Гарриет скорчила гримаску:

— Это не совсем так. Просто Сент-Джастин очень печется о своей чести.

— Ты его законная жена, а потому твоя честь — это и его честь, — тихо заметила Фелисити.

— К сожалению, ты права. — Гарриет решительно выпрямилась:

— Но я все равно найду способ предотвратить дуэль. Кстати, мной уже предприняты определенные шаги.

— Шаги?

— Не далее как сегодня утром, перед самым вашим приходом, я послала за помощью.

Тетушка Эффе непонимающе уставилась на Гарриет:

— Какой помощью?

— За родителями Сент-Джастина, разумеется, — наслаждаясь произведенным эффектом, произнесла Гарриет. — Я отправила записку, где предупредила их о надвигающейся катастрофе. Не сомневаюсь, они помогут мне положить конец этому делу. Не стоит забывать, что Сент-Джастин — их единственный сын и наследник, поэтому они не меньше моего прогневаются, узнав, что их сын подвергает себя смертельной опасности на дуэли.

Слухи о дуэли, ссоре и нападении Гарриет на Раштона приятно будоражили не только свет. Днем Гарриет обнаружила, что скандальная тема стала предметом оживленных дискуссий и на заседании Общества любителей древностей и ископаемых.

Едва Фрей и Эпплгейт с чрезвычайно важным видом переступили порог гостиной леди Янгстрит, все придвинулись поближе к неразлучной парочке в надежде разузнать хоть какие-то подробности.

— Дело чести, — многозначительно объявил Фрей. — Разумеется, больше ни слова. Дело очень серьезное. Да-да, очень серьезное.

— Не имеем права посвящать вас в детали, — вступил в разговор Эпплгейт. — Уверен, вы понимаете нас. Могу лишь сообщить, что Сент-Джастин поступает как джентльмен. Боюсь, не могу утверждать того же в отношении его противника. Последний наотрез отказывается принять нас или назвать имена своих секундантов.

Гарриет, сидевшая на диване, услышала последнее замечание Эпплгейта и улыбнулась. Она страстно хотела знать, не следует ли из этого, что Морланд нашел способ избежать поединка? Скорее всего, он направит Гидеону извинения. Подавшись вперед, она пыталась услышать от Эпплгейта что-нибудь еще.

К сожалению, в самый неподходящий момент рядом с ней расположилась леди Янгстрит. Она заговорщически подмигнула Гарриет. Похоже, леди Янгстрит уже пропустила свою полуденную рюмочку шерри.

— Так, так, так, дорогая моя, — важно начала она. — Ну и представление вы устроили вчера вечером. Набросились на Раштона, точно маленькая тигрица.

— Он обозвал Гидеона Чудовищем, — защищалась Гарриет.

Леди Янгстрит задумчиво склонила голову набок:

— Удивительно, но до последнего времени я ничего не знала о Раштоне. Сомневаюсь, что у него достаточно средств для того, чтобы так часто появляться в обществе. Его сейчас можно видеть повсюду, или я ошибаюсь?

— Да, — подтвердила Гарриет. — Вы не ошибаетесь.

Чем больше говорили о дуэли, тем все более зловещей и неизбежной она представлялась. Гарриет понимала, что ее кампания — не разговаривать с мужем — с треском провалилась. Она все больше склонялась к мысли отменить бойкот, ибо Сент-Джастин, казалось, не замечал ее гнева.

В полдень, подсадив Гарриет на ее прекрасную арабскую кобылку, Гидеон завел приятную беседу, словно ожидая, что жена, как обычно, ответит ему.

— Любопытно услышать ваше мнение. Вы составляете прекрасную пару. — Он отступил назад, чтобы еще раз восхититься видом жены, восседавшей на новой лошади. — Действительно, просто потрясающе!

Гарриет, в рубиново-красной амазонке с задорной красной шляпкой на волнистых волосах, увидев подарок Гидеона, едва удержалась от восклицания. Маленькая арабская кобылка была по-настоящему красива. Никогда в жизни Гарриет не ездила верхом на такой грациозной лошади. Она с восторгом потрепала ее по лоснящейся холке.

Кроткая, умная, прекрасной дрессировки лошадка мирно скакала рядом с массивным жеребцом Гидеона. Арабская кобылка ничуть не пугалась размеров гнедого.

Когда они появились в парке, к ним сразу же обратились любопытные взоры. Действительно, они представляли собой весьма колоритную пару, привлекавшую всеобщее внимание не только по причине поднятой вокруг них шумихи. Рыцарь на боевом коне во время прогулки со своей дамой на верховой лошади, фантазировала Гарриет.

Она так воодушевилась придуманным образом, что едва не нарушила обет молчания. Губы ее дрогнули, слова уже готовы были слететь с языка, но виконтесса твердо сжала рот.

Гидеон ласково улыбнулся ей:

— Полагаю, молчание дается вам с большим трудом, дорогая моя. Но вы напрасно упорствуете. Вы сами не единожды замечали, что я просто дьявольски упрям. Поэтому сомнительно, что молчанием вы переубедите меня.

Гарриет бросила на него сердитый взгляд. Да, этот человек был невозможным упрямцем. Со смешанным чувством облегчения и беспокойства она рискнула нарушить молчание.

— Да, вы правы, милорд, — решительно начала Гарриет. — Вы чрезвычайно упрямы, однако, следует признать, у вас превосходный вкус к лошадям. — Глаза Гарриет светились счастьем. Она потрепала лошадку по загривку.

— Благодарю вас, дорогая моя. Всегда приятно узнать, что еще на что-то способен.

— Милорд, по-моему, вы способны на многое. Но сомнительно, что мне будет от этого какая-то польза, если вас убьют на дурацкой дуэли. — Она порывисто повернулась к мужу: