Страница 32 из 121
К вечеру следующего дня потерпевший крушение «Дзинтарс» заметили с почтового парохода, направлявшегося со скоростью восемнадцати узлов в час в Саутгемптон. Капитан приказал спустить моторную лодку. Через полчаса она возвратилась с шестью полуживыми людьми. Они настолько застыли, что не могли расстегнуть пуговицы своей одежды, чтобы переодеться в сухое. Капитан Зитар держал под мышкой шкатулку с судовыми документами и деньгами. Негр Цезарь непрерывно бормотал имя своего погибшего друга и сердито сопротивлялся, когда врач хотел влить ему в рот стакан коньяку. Среди них не было старого Кадикиса и младшего матроса. А Ингус Зитар, странно улыбаясь, по временам зябко вздрагивал, хотя в каюте было очень тепло. Ему все еще мерещились ужасы страшной ледовой ночи.
6
Весть о гибели судна в Зитарах получили в начале июня. «Капитан и пять человек из команды спасены, остальные погибли», — так сообщали газеты. Что с Ингусом, жив он или погиб? Две недели домашние пребывали в мучительном ожидании. Альвина и старая капитанша не осушали глаз и все лелеяли в душе эгоистичную надежду, что Ингус окажется среди тех пяти счастливцев и что утонули чужие люди. Альвина вспомнила о молодой девушке, приезжавшей к ней год назад, и ее начали мучить угрызения совести: не лучше ли было оставить тогда Лилию в Зитарах? Не следовало ее отталкивать, она такая приятная девушка и была бы Ингусу хорошей женой. Если он утонул, не кара ли это божья за дурной поступок? Зачем она так сурово обошлась с несчастной девушкой?
Наконец, пришло долгожданное письмо с английской почтовой маркой. Оно было написано Ингусом. Альвина сразу же перестала печалиться о судьбе чужой девушки и молиться по ночам.
Как-то вечером, после Иванова дня, моряки возвратились домой. Капитан был в том же поношенном костюме, плаще и свитере, которые оказались на нем в штормовую ночь. Ингус купил в Англии новую одежду. Это была, пожалуй, самая молчаливая и грустная встреча из всех, происходивших в Зитарах, но зато и самая искренняя. Капитан осунулся и постарел. Седина перешла с висков на пряди густых волос надо лбом, серебристые нити показались и в бороде, а около рта залегли глубокие скорбные складки. Обычно румяное и пышущее здоровьем лицо приняло землистый оттенок, под подбородком висела складка кожи. Зитар не стал рассказывать о гибели «Дзинтарса» — пусть это сделает Ингус. Потеря лучшего судна нанесла ему сильный удар. Это разорило его основательно, и он уже не был так самонадеян, как прежде. У него, правда, еще оставались два старых, обветшалых суденышка, был дом, рыболовные снасти и деньги в банке, но расстроились все его замыслы, которые он намеревался осуществить в этом году: Зитар мечтал после капитального ремонта и установки мотора передать судно сыну, чтобы тот плавал капитаном на своем судне. Теперь Ингусу придется искать работу у чужих. Не захочет же он плавать по Рижскому заливу на жалком дровянике! Его ожидает тот же путь, каким шли сыновья многих бедных родителей: служить долгие годы штурманом, довольствоваться низкой оплатой и, может быть, к пятидесяти годам получить место капитана. Для того ли он вырастил своего сына добрым моряком? Два поколения Зитаров не служили чужим людям, а в третьем одному из них, может быть самому способному, придется стать наймитом. Эта мысль сильно угнетала Зитара. И он упрекал себя за многое. Сам избегая людей, он считал, что все его покинули. Когда близкие люди выражали сочувствие, ему чудилась в нем скрытая насмешка и презрение: он уже не был самым могущественным человеком в округе. Старый, усталый человек, всеми отвергнутый, ищет приюта и тепла.
Альвина догадывалась, что происходит в душе Андрея. Впервые обстоятельства позволили выполнить ей долг жены-друга. Бурные годы прошли, человека охватила усталость; пришло время, когда он стал бояться сквозняков и избегать солнца, закрывать окна и носить шерстяные носки, а по воскресным дням ходить к обедне. Альвина поняла это. Два жизнелюбивых человека, которые соединились в молодом порыве и впоследствии, случалось, заблуждались и забредали на ложные тропки, вернулись друг к другу, еще раз убедившись в том, насколько они необходимы один другому и что прошлые ошибки не в силах их разлучить. Андрей не ходил больше в корчму, Альвина окружила его заботой и создала тот уют, в котором он теперь так нуждался. Вечерами она беседовала с ним о доме, о хозяйстве.
— Взгляни, какой у нас в этом году будет урожай ржи и как растет картофель. К Мартынову дню [23]зарежем пять свиней, а остальных пять продержим зиму.
Разве они нуждались в чем-либо? У кого еще в округе были такие молочные коровы, такие хозяйственные постройки и так много рыболовных снастей? Если бы хозяйством руководила твердая мужская рука, хватило бы достатка на всю семью и без того дохода, что приносили суда. Старшие дети уже получили образование, остальным они тоже дадут возможность окончить школу. Если Ингусу необходимо иметь судно, разве нельзя его построить? Здесь, на побережье, немало хороших мастеров, и у них большие запасы материалов на постройку судов. Можно начать строить хоть этой же осенью, на это у них денег хватит. Постепенно, понемногу к капитану Зитару начала возвращаться его прежняя жизнерадостность. Пятьдесят четыре года — разве это старость для закаленного мужчины?
— Ингус, мы этой осенью построим новый «Дзинтарс», но уже четырехмачтовый, — сообщил он как-то сыну. — Это будет самый большой парусник среди латышских судов. Ты будешь наблюдать за постройкой как будущий капитан.
— Спасибо, отец.
Капитан Зитар, надев домотканую одежду, вместе с домочадцами косил сено на лугу у реки. Молодой капитан тем временем садился в лодку и отправлялся в море рыбачить. Его высокие сапоги и непромокаемая одежда покрылись чешуей и морскими водорослями, а лицо от постоянного пребывания на солнце приобрело медно-красный оттенок. Зитары не склонили головы перед ударами судьбы. Оправившись от потрясения и залечив нанесенные раны, они опять гордо выпрямились. И ни у кого не было повода подтрунивать над ними.
Всякий человек имеет свою цель в жизни, свои надежды. Ингусу построят новое судно, и он уйдет в дальнее плавание; Эрнест обзаведется моторной лодкой и когда-нибудь станет хозяином Зитаров; Карл окончит реальное училище и поступит в политехнический институт; Янка тоже пойдет в мореходное училище; Эльза выйдет замуж за образованного. Никто не мечтал о несбыточном, а лишь о том, что действительно могла дать им жизнь — спокойная, изученная и до мелочей знакомая. Поэтому так бодро звенели косы на заливных лугах Зитаров; поэтому-то молодые сыновья проводили ночи напролет в море и, возвратившись на берег, радовались улову, а Эльза, прогуливаясь вечерами с господином Рутенбергом, напевала песенку, звучавшую во всех концах Латвии:
Пупсик, звезда моих очей…
Этот мотив, как шарманка, звучал на каждом шагу. Его распевали юноши и девушки, бубнили себе под нос пожилые люди и насвистывали мальчишки.
А тем временем под звуки «Пупсика» надвигалось нечто грозное и мрачное — страшный призрак, перечеркнувший все надежды, разбивший миллионы лучших намерений и грез и заставивший умолкнуть игривый напев. Приближался август тысяча девятьсот четырнадцатого года. Ударом молота по наковальне прогремело суровое, сокрушающее слово «война».
Зачинались новые судьбы и у отдельных людей, и у целых народов.
Часть вторая
Война
Глава первая
1
Ингус Зитар давно уже не проводил лета на берегу. За последние семь лет он пробыл дома всего несколько недель. Это отдалило его от родной среды. В мореходном училище и на судах Ингус нашел новых товарищей, с ними его связывала сама жизнь, общие интересы. Правда, гибель «Дзинтарса» прервала налаженный ритм новой жизни и на время вернула его в мир детства, но это был только перерыв, а не остановка: Ингус всей душой тянулся куда-то, подальше от тихих будней жителей побережья. Образование, заманчивые перспективы не сделали юношу заносчивым: он не избегал встреч с прежними друзьями, но все это было уже не то, что раньше. Не хватало прежней задушевности, откровенности и чувства общности; у каждого появились какие-то свои интересы, до которых другим не была дела.