Юлий Цезарь

Цицерон также отправился в Арпин, чтобы найти там прохладу и наблюдать за постройкой красивой виллы и другими важными работами, организованными его братом Квинтом, который употребил на это деньги, приобретенные в Галлии.[232] Для Цицерона, нежно любившего своего брата, британская экспедиция была причиной более сильного беспокойства, чем положение в Риме.[233] Но произойдет ли она в самом деле? В начале июля Квинт писал ему, что Цезарь уже готов отказаться от своей мысли. Узнали, передавал он, что британцы приготовились к очень сильной защите и что завоевание не принесет ни драгоценных металлов, ни ценных рабов.[234] Но и другая причина, которую Квинт не знал или не осмелился доверить брату, заставляла Цезаря колебаться: внутреннее положение Галлии.[235] Примирение с национальной партией не удалось. Национальные учреждения очень плохо функционировали под римским контролем и вместо того, чтобы утверждать мир и порядок, вызывали всякого рода неожиданные затруднения. Мероприятия, внушенные лучшими намерениями, давали результаты совершенно противоположные тем, которых ожидали.

Таким образом, немедленно после возвращения в Галлию Цезарь вынужден был сделать короткую экспедицию в область треверов, которые, как часто случалось в эпоху независимости, были готовы вести междоусобную войну из-за выборов главного должностного лица. Цезарь остановил войну, назначив царем Цингеторига, одного из двух конкурентов. Не приобретя этим вмешательством признательности народа, он оттолкнул от себя всю партию другого конкурента, Индутиомара, который, не будучи разбитым, не мог примириться с отказом от борьбы. Британская война, это явное отвлечение галльской знати, не привела к ожидаемому результату. Многие знатные не одобряли ее, а Думнориг уговаривал их не идти, утверждая, что Цезарь хочет погубить всех во время путешествия.[236]

Обеспокоенный этим глухим недовольством, Цезарь одно время спрашивал себя, не благоразумнее ли отказаться от предприятия, и, быть может, окончательно оставил бы свой проект, если бы ожидания экспедиции не были так живы в Италии и приготовления не зашли бы уже так далеко.[237] Он тем не менее свел все предприятие к самым скромным размерам, назначив для него только пять легионов и две тысячи всадников, сам для личных услуг беря всего трех рабов,[238] и оставляя три легиона в Галлии под начальством Лабиена, — одним словом, принимая все меры для быстрого возвращения и надзора за Галлией в свое отсутствие. Приняв все эти предосторожности, Цезарь направил свои легионы и сопровождавших его галльских вождей в гавань, которую трудно найти на современных картах, и, как только стали дуть попутные ветры, начал сажать легионы на корабли. Но еще ранее произошло очень важное событие: Думнориг исчез вместе со своей конницей из эдуев. Опасаясь общего мятежа, Цезарь послал всю свою кавалерию преследовать беглеца и приказал убить его, прежде чем тот успел сдаться. Прочие вожди галлов, устрашенные, согласились следовать за Цезарем, и в последних числах августа[239] Цицерон из письма своего брата узнал, что армия без всякого серьезного приключения ступила на британскую почву. Это было, следовательно, в конце июля,[240] потому что письмам надо было быть в пути около двадцати восьми дней, чтобы из Британии попасть в Рим. Цицерон успокоился: раз Цезарь мог высадиться, победа казалась ему обеспеченной.[241]

В это время, около конца августа или начала сентября, умерла Юлия, жена Помпея, вскоре после смерти своей бабушки, уважаемой всеми матери Цезаря.[242] Молодое поколение было так хрупко, и ранние смерти так часты, что никого более не удивляли. В этом же году умер и Катулл, едва достигнув тридцатитрехлетнего возраста. Но смерть Юлии вызвала в Риме очень живое волнение, ибо молодая женщина в течение четырех лет соединяла двух самых знаменитых людей той эпохи. Все задавали вопрос, не отразится ли эта смерть на политическом положении.

Новые скандалы скоро заняли публику. Тщетно надеялись, что отсрочка выборов успокоит умы. Вновь начались свалки, беспорядки, подкуп вместе с продажностью и насилием. Меммий, поссорившийся с Кальвином, публично в сенате прочитал договор, заключенный с двумя консулами.[243] Банды кандидатов стали вести правильные битвы, и каждый день бывали смертные случаи. Испуганное общество желало только одного: немедленных выборов для прекращения этих беспорядков. Но когда наступил назначенный день, народные трибуны снова отложили выборы. Меммий, боясь, что после скандала его ждет неудача, хотел ожидать возвращения Цезаря из Галлии для того, чтобы иметь его поддержку, и подражал тому, что в прошлом году сделали Красc и Помпей.[244]

К несчастью, у Цезаря были тогда другие заботы. Цицерон получил письма от своего брата и Цезаря в конце сентября (письмо Цезаря датировано 1 сентября), и известия не внушали беспокойства.[245] Цезарь, построив лагерь на берегу моря, двинулся внутрь страны, но через несколько дней должен был оставить Квинта и экспедиционный отряд, чтобы вернуться к берегу для осмотра флота, которому сильная буря нанесла значительные повреждения.[246] После этого Цицерон не получал писем ни от брата, ни от Цезаря; никто в Риме также не имел их. Не получая известий уже 50 дней,[247] начали беспокоиться и спрашивать себя, что такое произошло на великом сказочном острове. К счастью, через несколько дней письма пришли, успокаивая Цицерона, 24 октября отвечавшего на них.[248] Цезарь снова двинулся в глубь страны; но царь Кассивелавн, притворно отступая перед ним, завлек его далеко от моря через леса и болота; потом он отдал приказ царям областей, которые Цезарь оставил позади себя, взяться за оружие. Так как сообщения с морем были прерваны, легионы вынуждены были тратить силы в схватках с мелкими кавалерийскими отрядами Кассивелавна без всяких решительных результатов. Для того чтобы уничтожить эти отряды, нужна была сильная кавалерия, а у Цезаря она была очень слаба и почти вся состояла из галлов. Очень скоро он заметил, что предприятие становится опасным и что съестные припасы скоро подойдут к концу. Наконец, атребат Коммий, бывший другом Кассивелавна, вмешался, и мир был заключен.[249] Цезарь говорит, что он наложил на Британию подать,[250] но, конечно, даже если Кассивелавн обещал что-нибудь, то он ничего не заплатил, когда римская армия вернулась назад через море. В Галлию Цезарь возвратился в первой половине октября,[251] имея в качестве добычи только многочисленных рабов. Завоевание Британии окончилось полной неудачей.[252]

232

Cicero, Q., III, 1, 1–2.

233

Cicero, Q., II, 16, 4.

234

См.: Cicero, Α., IV, 16, 13, и F., VII, 7. Vogel (J. P. P, 153, c. 276 сл.), мне кажется, доказал, что «Brita

235

См.: Strabo, IV, V, 3 (200).

236

Caesar, В. G., V, 6.

237

Id., В. G., V, 4.

238

Atheneus, VI, 105 (273).

239

См.: Cicero, Q., II, XVI, 4. Это письмо написано в конце августа, как указывает место: Scauri judicium statim exercebitur. А мы знаем из Аскония, что процесс против Скавра происходил 2 сентября.

240

Vogel (I. Р. Р., 153 с. 275 сл.) установил эту дату и выставил солидные доказательства против менее поздней даты, допущенной Наполеоном III.

241

Cicero, Q., II, 16, 4.

242

Cicero, Q., III, 1, 5, 17; Ш, 1, 7, 25; ΠΙ, 8, 3; Dio, XXXIX, 64; Sueton., Caes., 26.

243

Cicero, Q., III, 1, 5, 16; Α., IV, 18, 2.

244

Cicero, Q., III, 2, 3.

245

Cicero, Q., III, 1, 7, 25.

246

Cicero, Q., III, 1, 7, 25. Это место вполне согласно с местами Цезаря (В. G., V, 10–11). «Quum ad mare accesserit» Цицерона, без сомнения, указывает на путешествие, о котором Цезарь рассказывает в этой главе и которое произошло в конце августа. Письмо написано около 28 сентября. Vogel, I. P. P., CLIII, р. 281.

247

Cicero, Q., III, 3, (письмо написано около 20 октября. Vogel, I. P. P., CLIII, р. 281).

248

Cicero, Q., III, 4. Заметьте, однако, что, по справедливому предположению Фогеля (I. P. P., CLIII, р. 281), начало письма не сохранилось.

249

По Фогелю (I. Р. Р., СЫН, р. 28 сл.), долгое молчание, на которое жалуется Цицерон, доказывает, что партизанская война, предпринятая с целью перехватить сообщения римлян, о которой говорит Цезарь (В. G., V, 22), была серьезнее, чем он дает понять, и являлась одним из оснований для скорого заключения мира. Все указывает, что Цезарь, против своего желания участвовавший в этом предприятии, отступил, как только можно было заставить в Риме поверить, что он имел успех.

250

Caesar, В. G., V, 22.

251

Vogel, I. P. P., CLIII, р. 284.

252

См.: Strabo, IV, V, 3 (200).