Справедливость-это женщина

– Бетти! Бетти! Не знаю, кого я ненавижу больше, тебя или ее.

– И это странно, ведь мы с ней сделали для тебя больше всего в твоей жизни. Ты использовала ее и использовала меня, фактически ты использовала ее задолго до встречи со мной.

– И в качестве компенсации ты заделал ей ребенка, так что ли? Думаю, она нуждается в компенсации. Ты смотрел на ее лицо в процессе этого?

Его челюсти крепко сжались. Какое-то мгновение он был не в состоянии ответить ей, но когда ответил, то произнес следующее:

– Да, все время смотрел и нашел его более красивым, чем когда-либо находил твое.

Ее рука, которая теперь искала что-то сзади, ухватила ручное зеркальце из тяжелого серебра, и в следующее мгновение оно уже летело. Когда оно ударилось о камин, его куски разлетелись вокруг Джо. Он не сдвинулся с места, но несколько секунд стоял без движения; он остановил дыхание и, казалось, сдерживал его бесконечно. Затем медленно двинулся к двери, не сводя с Элен глаз, и, дойдя до двери, он сказал:

– Теперь убирайся, и сию же минуту. Мои адвокаты тебя найдут.

Он открыл дверь, затем резко закрыл ее за собой.

Джо медленно прошел на третий этаж. Отец наверняка слышал ругань и желает узнать причину. Когда он открыл дверь, то увидел, что в гостиной никого нет, а когда он оказался в дверях мастерской, то с удивлением обнаружил, что полки вдоль стены, на которых Майк хранил свои миниатюрные модели, были пусты. Некоторые из моделей находились на длинном деревянном верстаке в центре комнаты; другие же, как Джо заметил, лежали в ящиках.

Отец сидел на высоком табурете у края верстака, он повернулся, бросил взгляд в сторону сына и резко произнес:

– Отделываюсь от некоторых из них. Они могут разыграть их в лотерее; возьми несколько штук, может понадобиться в доме.

– Но почему? – Джо медленно приближался к отцу. – Почему именно сейчас?

– И ты еще спрашиваешь? Но я не держу на тебя зла, мальчик, в отношении Бетти.

– Спасибо, отец.

Несколько секунд они смотрели друг на друга; затем Джо быстро вышел и спустился вниз.

Когда он пересекал холл в направлении входной двери, он услышал, как Элен разговаривала по телефону в кабинете.

На полпути от аллеи он увидел, что к нему быстро шел Дэвид.

– Извини, Джо, – сказал Дэвид. – Я дежурю в семь тридцать, так что должен идти. Я ищу Мартина. Он был во дворе с Элизабет, она только что вернулась и сказала, что он убежал. Видимо, вернулся в дом.

– Я только что оттуда, его там не было. В любом случае иди, я поищу его.

Они разошлись, и Джо быстро пошел через двор коттеджа и огород, мимо теплиц и вошел в рощу, крича:

– Мартин! Мартин! – Но ответа не было. Минут десять он тщетно обыскивал окрестности, а когда шел назад, то услышал, как на аллею въезжало такси, и подумал про себя: «За этим она, видимо, и звонила».

Он вошел в коттедж через заднюю дверь и крикнул:

– Он здесь, Хейзл?

Хейзл и Элизабет выбежали из гостиной.

– Нет, Джо, нет.

Он собирался было спросить Элизабет, не говорил ли Мартин ей чего-либо необычное, перед тем как уйти, когда вой сирены заставил их поднять глаза вверх, а Хейзл в испуге закричала:

– О Боже! Это не может быть – налет в дневное время.

– Бегите в убежище!

Джо проталкивал их через комнату к выходу, когда задняя дверь отворилась, и, повернувшись они увидели в дверях запыхавшегося Мартина.

– Это… это сирена, отец.

– Скажи на милость, где ты был? – Джо чуть было не набросился на него и, схватив за плечи, тряс его и спрашивал: – Куда ты так умчался?

– Я… я…

– Ну же?

– Если… если ты перестанешь меня трясти, я… Я скажу. – Ответ был столь непредсказуем, что Джо убрал руки с плеч сына и стал смотреть на него, а мальчик сурово взглянул на отца и с вызовом сказал:

– Я хотел повидаться с матерью, просто повидаться.

– Ну и повидался?

– Нет. Я имею в виду – да. Она… она увидела меня из окна спальни, когда я пересекал аллею. Она велела мне оставаться на месте и сказала, что уже спускается.

– Ну и что? – Джо видел, как мальчик тряхнул головой, прежде чем склонить ее на грудь.

– Я не остался, я побежал в сад.

– Почему ты так поступил? – Вопрос был задан деликатно. Мартин спокойно ответил:

– Я… я не хотел уезжать с ней – она хотела взять меня с собой, – но… но я подумал, что просто повидаюсь с ней.

Рука Джо медленно поднялась и ладонью накрыла голову мальчика, и он спокойным голосом спросил:

– Ну а где же ты был? Я обыскал все вокруг, звал тебя.

По-прежнему склонив голову, Мартин ответил:

– Я знаю. Я… я слышал тебя. Но… но она вышла за мной в сад. Я спрятался в зарослях у забора. Я видел, как она шла по лесной тропинке. Она… она была одета для отъезда.

Вой сирены прекратился, но шум автомобиля на подъездной аллее заставил Мартина поднять голову, а остальных посмотреть в направлении гостиной.

Элизабет пробежала через комнату и, возвратившись через мгновение, сказала:

– Это такси. Оно уехало.

Услышав это, Джо с облегчением глубоко вздохнул, а затем быстро проговорил:

– Пошли, перейдем в убежище.

Он снова торопил их к выходу, и в этот момент неподалеку послышался огонь зениток, за которым почти тотчас последовал отдаленный, но тем не менее зловещий звук упавшего предмета.

– Боже! Они над городом.

Вскоре все дети и Хейзл уже бежали по саду в бомбоубежище. Джо, который оставался наверху, посмотрел на три лица, взиравшие на него снизу.

– Не выходите, – велел он. – О Дэвиде не беспокойтесь, с ним все в порядке. Мне надо повидаться с отцом. Хотя надежд на то, что удастся убедить старого глупца покинуть верхний этаж, мало, тем не менее…

Его слова потонули в сотрясшем землю ударе, на этот раз уже ближе.

Джо взглянул на небо и, услышав гул самолетов, воскликнул:

– Боже! Они почти над головой.

– Давай сюда, Джо! – крикнула Хейзл. Но, прежде чем он смог двинуться в какую-либо сторону, земля задрожала, и он фактически рухнул на них спиной.

Спустя некоторое время они находились в узком убежище, причем Джо и Хейзл лежали поверх Элизабет и Мартина.

Спустя, как им показалось, целую вечность они стали медленно подниматься. Джо молчал: он был охвачен сильным страхом, страхом перед необходимостью подниматься на три ступени вверх и перед тем, что он увидит, выйдя из убежища.

Первой заговорила Хейзл:

– Два последних взрыва были совсем рядом. Зачем им понадобилось бросать сюда бомбы, в трех с лишним милях от дока?

Джо не ответил, а медленно поднялся по ступеням и очутился под открытым небом.

Он еще не успел распрямиться, как закричал:

– Дом! Хейзл! Дом! – И он помчался через огород, через щель в ограде к подъездному пути. Но еще до того, как завернуть за угол, он знал, что его ожидает, так как небо было закрыто облаком пыли. Когда он достиг развалин, на месте которых еще совсем недавно стоял его дом, он крепко обхватил себя руками, стараясь сдержать агонию отчаяния.

– О! Отец. Отец. О нет. Нет! Отец. Отец. О Боже мой! Нет, нет.

Дом был стерт с лица земли прямым попаданием, и взрыв разметал камни на расстояние, в три раза превышавшее площадь дома. Он смотрел на остатки каменной кладки у своих ног, к которой еще лепились листья ломоноса. Шпиль наблюдательной башни опустился вниз, подобно мороженому в вафельном конусообразном стаканчике, и завис в разветвлении дуба. Часть стены гостиной сохранилась, из-под обломков торчала каминная полка, а над ней, перекосившись, висела картина голландского интерьера. Он мог различить лишь раму, но в его памяти сохранились хозяйка и ребенок, а также прелестный вид кафельного пола.

Вспышка пламени справа от него заставила Джо медленно повернуть голову туда, где раньше находилась кухня… в том конце должна быть Мэри.

Он не почувствовал, что кто-то находится рядом, пока не услышал голосившего Мартина:

– О! Дедушка! Дедушка!

Джо медленно повернулся и безмолвно смотрел на Хейзл и Элизабет. Девочка плакала, и на мгновение он позавидовал ей: он тоже хотел плакать, валяться по земле и биться о землю. О! Отец. Отец.