Справедливость-это женщина

– Тогда почему бы тебе не пригласить кого-нибудь из друзей погостить у нас какое-то время?

– Ты действительно так считаешь? – Ее лицо медленно расплывалось в улыбке.

– Конечно. Почему бы нет?

– Но… но твой отец, он не будет против?

– Отнюдь нет; он будет рад увидеть новое лицо. Как насчет твоего дяди?

– О, дядюшка Тэрнбал. – Элен отрицательно покачала головой, затем засмеялась, добавив: – Не забывай, мне нужен кто-то для компании; дядюшка бывает таким скучным.

– А леди Кэтрин?

– Не знаю. Она хороший собеседник, если удастся удержать ее, но, насколько я знаю Кэтрин, она захочет все время проводить в саду.

– Твоих школьных друзей?

– О! – Она пожала плечами. – Большинство из них замужем. Моя лучшая подруга Анна вышла замуж за американца – владельца ранчо – в прошлом году и с тех пор написала мне всего один раз, и то, как мне кажется, сидя верхом на лошади.

Джо засмеялся, и Элен смеялась вместе с ним, а затем сказала:

– Разумеется, есть Бетти.

– Ну конечно, Бетти. Я забыл о Бетти. Но она ведь вроде бы работает где-то?

– Да, но она приедет, если сочтет, что она мне нужна. Бетти принадлежит к тому типу людей, которые любят, когда в них нуждаются. Я как-то сказала ей, что ей написано на роду быть компаньонкой какой-нибудь старой леди, оставаясь бодрой, усердной и желанной. Одно время я чувствовала себя при ней ужасно неполноценной, пока не поняла, что все положительные качества даны ей в качестве компенсации за ее лицо.

– Ты слишком жестока. Мне кажется, у нее приятное лицо. И вообще она создавала впечатление приятного человека.

– Она такая и есть, такая и есть, но никуда не деться от того, что она такая громоздкая глыба.

– По сравнению с тобой, возможно, но мне она не показалась очень крупной.

– Да я не о ее телосложении. Ведь ты, Джо, не жил с ней и не знаешь: она неуклюжая и имеет привычку разбивать посуду.

– Если это ее единственный недостаток, то большого вреда здесь она не нанесет: у нас всего два ценных фарфоровых предмета, а изделия из сандерлендского стекла мы можем поставить в шкаф и предоставить ей свободу действий.

Они снова смеялись, и Джо сказал:

– Так почему бы тебе не написать ей?

Теперь Элен снова опустилась на подушки и посмотрела на мужа.

– Не знаю. Она бывает тяжела на подъем. Подожду. Побуду в твоей компании еще немного. Но хочу вот что сказать тебе. – Она вновь схватила его за руку. – Если ты не возьмешь отпуск осенью, я поеду в Лондон одна, так как не могу выносить здесь зимнее однообразие. Предупреждаю тебя.

– Хорошо, хорошо. – Он кивнул ей. – Сделай так; съезди в Лондон и развлекись.

Элен отпустила руку Джо и взглянула на него; затем увидела, как он ухмыльнулся, глядя на нее, после чего повернулся и вышел из комнаты. Она лежала на подушках и вдруг, широко раскрыв глаза и поджав губы, покачала головой и громко воскликнула:

– Ну и ну!

Когда ее вновь тошнило в понедельник утром, Элен простонала:

– Нет, нет; этого не может быть. Не может. Немыслимо. Он не мог этого сделать. Он не стал бы. Как же так? Вот негодяй!

Но после визита в ванную и во вторник утром она вернулась в спальню и, стоя у кровати, ждала, когда Джо войдет к ней из небольшой туалетной комнаты, смежной со спальней. Когда он появился, у нее было такое выражение лица, что он перестал застегивать жилет, тревожно посмотрел на нее и тихо спросил:

– В чем дело?

– Ты свинья! – Эти слова были произнесены тихо, едва различимо.

– Ты что сказала? – Теперь он медленно приближался к ней.

– Ты слышал, что я сказала. Ты знаешь, что наделал, знаешь. Знаешь. А ты ведь обещал. – Стремление высказаться было так велико, что подбородок Элен опустился на ее голую грудь и она дважды сглотнула, прежде чем вновь поднять голову и бросить в адрес Джо обвинение, однако по-прежнему тихим голосом: – Ты сделал это нарочно! Ты знал, что так получится. Ты все продумал!

– О чем ты?

– Ты знаешь, ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. По твоей милости я забеременела.

Элен видела, как лицо мужа сморщилось в улыбку, и он переспросил:

– Забеременела? – Затем все выражение его лица изменилось, он махнул рукой перед своим лицом, как будто отгоняя муху, и сказал: – Не говори глупости.

– Хотелось бы думать, что я говорю глупости, но я знаю, что это не так. Я бы так не возмущалась, но ведь ты обещал, клялся, что…

– И я сдержал обещание; ты это знаешь. – Он повернулся от нее и прошел по комнате. – Я… я не знаю, когда это могло случиться, если только в ту ночь, когда мы вернулись от Леви; в тот вечер мы оба приняли больше чем нужно.

– Да, да, я помню; мы оба приняли больше чем нужно. – Теперь она шипела прямо в его спину. – Но я не была столь пьяна, чтобы не помнить, что ты ходил в ванную. Ты! Ты обманул меня, и я ненавижу тебя! Слышишь? Ненавижу. И более того, я не буду рожать; я сделаю аборт.

– Что сделаешь? – Джо повернулся и двинулся к ней так быстро, что Элен вновь плюхнулась на кровать, немало опасаясь его вида, так как его нижняя челюсть отвисла и он был агрессивным. – Никогда больше не повторяй этих слов!

Она отодвинулась на кровати подальше от него и, задрав вверх подбородок, произнесла ледяным тоном, ударяя каждым словом, точно хлыстом:

– Я сказала и сделаю так; я не собираюсь связывать себя на данном этапе. Я… я говорила тебе еще до того, как мы поженились, мы все обговорили, и что ты мне сказал тогда? Что тебе нужна только я.

– Я знаю, что сказал, но это случилось и должно идти своим чередом. Ребенок будет частью тебя.

– Сделаю все возможное, чтобы этого не было.

– Послушай. – Теперь Джо наклонился над Элен, а она наполовину лежала на кровати, ноги же по-прежнему оставались на полу, и сказал, как будто слова причиняли ему боль: – Я не хочу выходить из себя из-за тебя, во всяком случае в такой момент, когда мы должны быть всем друг для друга, но если ты осуществишь свою угрозу, то никогда больше не вернешься в этот дом. И я не шучу. Я вышвырну тебя, даже если придется вызвать тебя в суд! Ты будешь рожать! Хочешь того или нет, но будешь. Боже мой! О чем мы говорим? И эти слова я слышу от женщины?!

Он выпрямился, глядя на нее, медленно покачал головой и добавил:

– Я не поверил бы этому. Теперь, когда я знаю твою позицию, скажу тебе свою. Да, я обманул тебя; я так хотел ребенка, что обманул тебя. Но, делая это, я думал не только о себе, я думал о тебе, надеясь, что это сделает из тебя женщину, изменит твое мировоззрение, глупое, эгоистичное мировоззрение среднего класса. В своем неведении я думал, что ты немного поартачишься, а затем бросишься мне на шею со словами: «Как это чудесно!». Но ты не такова! Теперь мы знаем наши позиции: ты говоришь, что ненавидишь меня; что же, на данный момент могу вернуть этот комплимент, и я лишь надеюсь, что эта фраза вырвалась у тебя случайно. Это бывает у женщины в твоем положении…

Он отвернулся от нее, его походка, когда он вновь двинулся к туалетной комнате, была медленной и тяжелой, она потеряла свою живость. Джо шел как человек в годах, отягощенный невзгодами.

Часть II

Беатрис Хьюз-Бэртон прибыла в дом Ремингтонов в начале ноября. Элен была теперь на пятом месяце беременности и, видимо, смирилась со своим положением, если и не с радостью, то, во всяком случае, без видимых признаков враждебности.

С того самого утра во вторник, когда Джо запугал ее, – а она признавалась себе, что запугана, не столько тем, что он может сделать лично с ней, сколько угрозой, что он ее «вышвырнет», – к этому времени Элен достаточно хорошо узнала его и поняла, что в нем скрыто агрессивное начало и что, невзирая на все свои чувства к ней, он осуществил бы свою угрозу, если бы она сделала аборт, – с того самого утра она много размышляла, и все ее мысли концентрировались на ней самой и ее потребностях. Молодая женщина понимала, что единственное, чего она не может допустить, это жизнь без комфорта. Элен была невыносима мысль вновь оказаться на «рынке невест»; да на этот раз еще с клеймом развода; он был и без нее заполнен огромным количеством женщин ее класса – молодых вдов и отвергнутых невест. Те мужчины, кто избежал брачных уз, ничего не могли предложить в браке, кроме любви, а, как она знала из собственного опыта, такая любовь являлась не очень большим утешением в квартире четвертого этажа в Блумзбери. И Элен позволила Джо переубедить себя и смириться с «несчастьем», которое с ней произошло.