Помилованные бедой

Юрий Гаврилович положил трубку на рычаг и вспомнил, что нужно позвонить в стардом, чтобы уже не ждали Шурочку. Там ее, поди, хватились и разыскивают всюду…

— Не усмотрели, не приметили, как она ушла, — оправдывалась дежурная.

Вбежала санитарка:

— Юрий Гаврилович! Там двух пацанов к вам привезли. Рыбу глушили! Их отцы приволокли. Ждут вас! Мне ребят позвать, чтоб тех психов по палатам увести?

— Сначала осмотрю, а уж потом решу, куда определить.

Выйдя за ворота, увидел двоих подростков — их удерживали дюжие папаши.

Мальчишки пытались вывернуться из их рук, но не тут-то было. Отцы время от времени отвешивали затрещины и материли ребят щедро.

— Рыбаки, вашу мать, не то без штанов, без яиц в другой раз вернетесь! С динамитом надо умеючи обращаться! — покрикивали на сыновей.

Бронников подошел вплотную.

— Так кто тут пострадал? — спросил всех разом.

— Да вот, съехали! Рыбу глушили динамитом. Самих так раскидало, что еле отыскали. Они на карачках ползали.

— А как рвало обоих!

— Да это б ладно, проблевались бы! А вот орали дикими голосами, хихикали, как кикиморы, и все с ног падали.

— Короче, рыбу они не оглушили, а себя — точно, последние мозги им поотшибало!

— А ну дыхни! — повернул худого подростка к себе лицом Юрий Гаврилович, тот дыхнул, Бронников рассмеялся: — Ведите по домам обоих! Пусть отоспятся. Чаю им дайте покрепче. И побольше следите! Ни при чем, динамит. Растворитель держите от них подальше. Нанюхались придурки, вот и обалдели. Начинающие наркоманы, зачем родителям лжете? Ведите их отсюда! И впредь не позволяйте шутить над собой столь примитивно!

Отцы повели мальчишек по домам, а санитары шли следом обескураженно:

— Как мог отличить наркоту от взрывчатки? Я б ни за что не сумел! Ты б видел, как они вырывались от паханов, а как визжали!

Бронников пошел на обход в мужской корпус. И приметил, как больные, окружив самого молодого паренька, говорят с ним грубо, на повышенных тонах.

— Чего раскричались? По какому поводу митинг? — оглядел собравшихся главврач.

Мужики мигом смолкли.

Я вас спрашиваю, чего не поделили?

Двое больных поспешили уйти в палаты. Еще двое отвернулись, словно не имели к сборищу ни малейшего отношения. Оставшиеся, как пацаны, застигнутые врасплох, переминались с ноги на ногу, а ответить на вопрос не хотели.

— В чем дело? Здесь больница или хаза для разборок? Не называете причину, значит, есть чего стыдиться. Коли так, мне не нужны здесь всякие происшествия и я созваниваюсь с вашей родней, пусть забирают всех по домам.

И тут же повело Султана. Лицо перекосило, руки выкручивало. Человек не смог устоять на ногах. Упал, задергался. Больные держали его, чтоб не окалечился. Приступы у Султана становились все чаще. Когда-то могучего человека совсем измотала болезнь. Сначала приступы эпилепсии были редкими и он молчал, стыдился своей болезни и тщательно скрывал. Но постепенно приступы участились. Они становились продолжительнее и болезненнее. Пробовал лечиться дома. Но не получилось. Младшая дочка, увидев, как отец бьется в конвульсиях, осталась заикой. Жена обратилась к врачам, и его срочно перевезли в больницу. Султан лечился уже больше года, но результатов не было, незначительные облегчения быстро проходили, а он таял на глазах у всех. Из красивого рослого мужчины превращался в согбенную жердь.

Бронников понимал, что больной неизлечим. Но и возвращать в семью его было опасно. По четыре-пять приступов за день. Жена не смогла бы погасить и одного. Она часто навещала Султана и уже поняла, что надеяться не на что.

— Юрий Гаврилович! Я понимаю, вы не можете вылечить мужа. Он безнадежен. Скажите, сколько он проживет, чтоб знать, к чему готовиться. Муж уже и сам устал болтаться между жизнью и смертью.

— Что вы предлагаете? Прекратить лечение?

— Оно ничего не дает. Лишь продляет мучения.

— В таком случае пишите расписку и забирайте домой. Но помните: в одиночку с приступами не справитесь. А когда он умрет, вы так и не сможете честно ответить детям, почему забрали его домой.

— Кому в радость такая жизнь? Я уже устала от его болезни…

Султан услышал тот разговор нечаянно. И потерял последний интерес к жизни. Перестал выходить к жене и детям. Не брал еду. Замкнулся. Стал неразговорчивым и заговорил о смерти.

Уж как ни пытался Петухов отвести Султана от печальной темы, тот словно зациклился.

Бронников лишь поначалу не уловил, а потом понял, что его пациент ищет способ ухода из жизни.

Прежде всего попытался повеситься на поясе халата. Но пояс не выдержал веса, оборвался. Потом пытался порезать вены, больные увидели и отняли лезвие. Теперь его санитары сами брили, не доверяя станок. Пытался отравиться ртутью из градусника. Султан после этого пообещал Бронникову не хулиганить, но когда оставался наедине с собой, мысли о самоубийстве не оставляли человека. Главврач это видел, понимал, не знал лишь, какой путь избавления от жизни изберет больной нынче.

Юрий Гаврилович чувствовал, что в этот раз Султан постарается довести задуманное до конца и предпринять все меры, чтоб никто не помешал и не сорвал намеченное. Как упрямы в достижении своей цели ненормальные, Бронников знал. Именно потому велел санитарам не спускать глаз с Султана. В конце концов за три месяца он вымотал всех. И Юрий Гаврилович как-то поделился с Петровичем. Тот выслушал и ответил:

— Твой Султан считает, что совершит подвиг, расставшись с жизнью. А ты опусти его задумку до смешного. Пусть ему неловко станет за свою затею перед психами. Он хорошо играет в несчастного. Ведь все попытки к самоубийству делались на людях. С прицелом на помеху. А это значит, что жить ему хочется. Но еще больше любит жалость к себе, уговоры. У тебя с Петуховым времени нет, жена устала, а Султану обидно, что остался в забытьи. Все ж Султан как-никак, хоть и припадочный. Такой помирать будет на ковре, в окружении гарема. Кстати, ты знаешь, что эта жена у него пятая по счету? По возрасту она моложе его старшей дочери на три года.

— Откуда знаешь?

— Он сам ко мне привозил свою первую жену. Лет семь назад похоронил. Потом еще одну. Я и спросил, сколько ж их у него в обойме. Сам признался и сказал, что оставшихся трех ему маловато. Придется обзавестись еще двумя. Спросил его, не боится ли измен. И знаешь как ответил? «Пока умею удерживать одной рукой дикого скакуна, стрелой нагоняю девушку на рысаке, выезжаю на охоту с соколом, говорить о возрасте мне рановато. Чего бояться измен, если все мои жены каждый год рожают моих детей!» А теперь подумай, захочет ли такой мужик наложить на себя руки? Лично я в это не верю!

— Лень, но вешался Султан всерьез!

— Он бы еще на бинте вздернулся! Давай я его от шантажа отучу! Перестанет тебя доставать!

— Зачем ему это нужно?

— А вот тогда и расколется. Сам скажет!

— Петрович, ты часто помогал мне. Но в этот раз мы ошибемся оба. Султан не из дешевых трюкачей. Он основательный, серьезный человек, добившийся в жизни многого.

— Да иди ты! Он добился! Чем? За счет чего вылез? У себя в Казахстане женился на дочери председателя колхоза. Не отец с матерью подсказали, сам допер. Тесть отправил зятя учиться в город. А тот через пять лет закончил Высшую партшколу и вместе с дипломом привез вторую жену. Та моложе первой на десять лет. Самого направили работать в обком партии. Так-то вот и стал начальником над первым тестем, он боялся и рот открыть на Султана. Родители второй жены тоже не морковкой деланы. Отец — директор хлопкового комбината, мать — директор туристического комплекса. Так что жены его могли спокойно содержать. И он как сыр в масле катался. Посмотри, сколько ему лет, а на голове ни одного седого волоса.

— Да откуда знаешь, как он женился?

— Ты в курсе, что у меня есть сестра. Так вот до самой психушки они работали вместе лет десять. Как раз после разгрома всех обкомов. Функционеры разбежались по России, этот зацепился у нас в городе.