Изгои

Но та скользнула в коридор, захлопнула дверь перед самым носом, закинула ее на крючок и, плача, жаловалась:

Бабуль, а меня какой-то дядька во дворе дурой обозвал. Прогони его со двора!

У Митьки все внутри похолодело: «Не ждут, не рады ему…».

Входи, Митяй! Чего на крыльце стоишь? На дочку не обижайся. Не знала она тебя. А и Соня на работе, только вечером воротится. Ей

недосуг. Как

Она поставила перед зятем миску борща, огурцы, картошку, капусту, сало и села напротив.

Это все? — удивился Митька неподдельно. — А приезд обмыть?

Это ты про самогонку?

Ну да! — оживился мужик.

Да что ты? Мы этого не имеем. Не держим даже капли.

Не гоним. Не надо она

Тебе она не нужна, а вот мне как? Иль мой приезд не радует, не праздник? Иль отметить его не стоит? Столько лет не виделись! — глянул на дочь, сидевшую на кухне набычившись. Она смотрела на Митьку исподлобья и ни в какую не захотела подойти к нему.

Обидела меня Софья! К приезду моему не подготовилась. Даже бутылку не припасла! — взялся за борщ неохотно.

Не гоним! Кому ею баловаться?

А и в зону писала как чужая! Ни одного «целую»! — не сдержал упрек.

Так это ж я тебе отписывала. Сонечка ни одного письма сама не писала. Ей некогда! И посылки я справляла. Она даже твои письма не читала. Недосуг.

У Митьки борщ в горле застрял комом:

Вот так? Это чем так занята, что на письмо время не сыскала? — побагровел с лица.

Она делом была занята. Не транжирила время попусту как иные. Поступила в институт. Теперь диплом защищать будет. Ветврач! Работает в колхозе на фермах. Хорошо получает. Ею все довольные. Не нахвалятся. За работу премии и подарки дают. Вон! Погляди, как дом отремонтировали! Была же развалюха! Нынче глаз не оторвать от красы! Соня даже за границей была! Посылали опыт перенять! И к ей приезжали с Германии, с Китая! Учились! Все понравилось. Культурные, обходительные люди! Даже руки ей целовали!

Чего? — подскочил Митька как ужаленный.

А у них так положено по этикету! — гордо выпятила губу теща.

Я ей по этому этикету так вломлю, мало не покажется! Ишь, лапы ей облизывают всякие кобели, пока я на зоне мучился!

Кто тебя туда впихнул? Твоя дурь! Что руки ей целовали, то не зазорно! В тюрьме сидеть срамно! Семью оставил в холоде и голоде, без гроша! Даже ребенку пеленки купить было не на что! Соня с роддома пришла, и куска хлеба нет! А ты после всего глотку дерешь? Грозить вздумал, гад шелудивый? Да я вмиг в обрат ворочу туда, откуда вышел! Говно! — встала из- за стола, вспотев.

Я тебя сюда не звал! Ты кто есть в моем доме? Тут я хозяин, не вы, вонючее племя! Вон все из избы! Чтоб духу не было! — схватил тещу за грудки и потащил к двери, отвешивая на ходу оплеухи, орал: — Суки всякие тут приморились! Меня, хозяина, лажать вздумали, мать вашу в сраку! Пшла вон, старая лярва! — вытолкал на крыльцо.

Следом за нею из дома выскочила девчонка. Обе со слезами бросились бегом в правление, а через десяток минут в дом вошел участковый:

Ты опять за свое? Или пяти лет тебе не хватило? Назад просишься? Сейчас отправлю. Только та зона покруче прежней будет!

Я здесь хозяин! И никто мне не указ! Выбросил чужую! Кто она, чтоб мозги сушила тут? Раскормилась, пригрелась на моей шее! — орал Митька.

На твоей шее? С каких пор? Она пенсию имеет! А ты что? Заткнись, хозяин! Не то укажу, где тебе мориться до гроба, коль пятака не хватило! Ты кто есть? Выблядок! Бездельник! Алкаш! Тебя на зоне запетушат до смерти! Эта бабка твою семью вытянула из погибели! Ее вся деревня уважает, хоть и приезжая. Мне бы такую тещу, а ты ее из дома! — вдавил в угол так, что Митьке дышать стало нечем.

Захлопнись, скотина! Я тебе не позволю пасть разевать ни на кого! Она твою сраную фамилию отчистила до блеска. Семья в почете живет, в уважении. Не то, что ты, подзаборный выкидыш! Рыпнешься еще — мигом в камеру влетишь! — пообещал участковый, бледнея.

В дом робко, боком вошла теща, следом Танюшка прошмыгнула:

Дядь Коля, а этот дяхон меня дурой обозвал! — пожаловалась девчонка.

Теперь затихнет! Никого не обидит, если на воле жить захочет как человек! А не допрет, найдем, куда определить его, чтоб дух избы не портил и никому не мешал бы жить! — отошел участковый от Митьки и сказал, обратившись к теще: — Если этот хмырь начнет звенеть, вы враз ко мне. Пока я его лишь предупредил. Коль не дойдет, пусть не обижается!

Митька все понял и смолчал впервые в жизни, но не смирился. И в тот же день, едва участковый вышел из его дома, написал на того пространную кляузу.

Чего уж только не насочинял. Обвинил во всех смертных грехах человека. В интимных связях с женой и то не постыдился заподозрить.

«Он грозит убить меня! А за что? Я никому вреда не причинил. Только вернулся из заключения, уже через час участковый сказал, что отправит в зону, где запетушат до смерти! С чего? Кому я перешел дорогу? Сидел тихо в своей избе! А этот ворвался и сразу с кулаками! Стал душить. Если не примете меры, не уберете с деревни преступника, обращусь за помощью в Москву», — пообещал областному правлению милиции.

Сложив кляузу, тут же пошел на почту и отправил, не дождавшись возвращения жены.

Еще до ее прихода он обдумал все, как будет держаться в семье до того момента, пока дойдет жалоба.

Митька отмерил неделю.

Софья вернулась домой раньше обычного. Она услышала от людей о возвращении мужа и приехала прямо с выгона, где делала прививки стаду.

Ну, наконец, дождался! А то тут меня уж с дому выпихивают! — встал навстречу жене, хотел обнять и обомлел, увидев руку, протянутую для приветствия. Она и не собиралась обниматься, целоваться с ним. Ты это что? — ошалел от неожиданности.

Софья смутилась на миг. Подошла к матери, дочке. Поцеловала обеих и спросила:

Ну, как вы? Устали? Что стряслось? А ничего! Мне на дверь указали, вроде я тут лишний! — встрял Митька.

Теща концами платка вытерла слезы. Улыбнулась дочке и ответила:

Все хорошо. Ничего не стряслось. Мы и не ругались. Не беспокойся…

Митька своим ушам не поверил. Этого он не ожидал.

Жена сразу повеселела, засыпала Митьку вопросами, рассказала, как жили они без него. Время незаметно подкралось к полуночи.

Софья слушала мужа, так и не заметив, что ни мать, ни дочь не подошли к ним. Не захотели слушать Митьку.

Утром она уехала на работу, когда Митька еще спал. Проснувшись, он поел то, что нашел на кухне. Ни дочь, ни теща не разговаривали с ним. Он целый день прослонялся без дела по дому. Все ждал, когда вернется с работы жена. Она приехала уже затемно. Усталая. И, отказавшись от ужина, свалилась в постель, тут же уснула.

«А как же я? Иль уже не нужен?» — растерялся мужик. Он пытался растормошить жену, но бесполезно.

Не обижайся на нее. Выматывается. Да и легко ли ей? Ведь нынче не то, что раньше! Вся ответственность на ней. Не приведись, падеж скота или болезнь какая в стаде появятся. Она за все в ответе! А скот на лугах. Время самое опасное! — нарушила молчание теща, пытаясь успокоить зятя.

Тот курил много и нервно. Женщина и приметила.

Решив саму себя пересилить, заговорила с ним: Тебе тоже скоро придется дело для себя подыскать. Без работы в деревне жить совестно.

Я столько вкалывал все эти пять лет, что вам и во сне не снилось! Нет бы посочувствовать, скорей хомут на шею! Впрягайся! Пока не сдохнешь! Без продыху! — кипел Митька.

Не говорю, что завтра! Конечно, отдохни! Но ить отдых кончится! Знамо дело, без работы сидеть не станешь! Вот я об чем!

А не вы ли Соньку надоумили в институт поступать? — спросил Баланда.

Сама она так надумала. Не хотела впустую время терять. И поступила сразу. В том году, когда тебя взяли! И меня вызвала подмочь. Так-то уж пять лет здесь живу. Танюшка с титешной на моих руках выходилась. А Соня работала и училась. Вовсе тяжко доставалось, но одюжила, не бросила учебу. Мне за нее нигде не совестно людям в глаза смотреть.