Страница 35 из 57
— Во, жениаль! — сказал Джейк. — Ты хочешь, чтобы я пису… писаю?
— Написал?
— Да, черт побери, чтобы я написал ему емель? Послал свою пози?
— Нет! — Испугавшись, что он так и поступит, я объяснил, что в электронном письме не было необходимости.
— Хочешь послушать нашу пози? — предложил Джейк.
— Нет, спасибо. Мне нужно идти, — проговорил я. Достаточно того, что придется провести ночь на горе пыльных медведей, не хватало еще, чтобы мне снились кошмары.
Утром у моей двери, уткнувшись сопливым носом в ногу Сикстин, рыдал светловолосый мальчик. Сикстин смеялась и уговаривала малыша перестать плакать. На ней была пижама, которую она носила, по всей видимости, лет с тринадцати. За прошедшие пять лет девушка слегка подросла, и мягкая розовая маечка доходила ей только до пупка. Штаны были коротки и сидели в обтяжку, опасно низко спускаясь на бедрах. Мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы не глазеть на это. Я боялся кошмаров, но прекрасная реальность оказалась еще хуже. И опаснее к тому же.
— Он ревнует, — сказала Сикстин. — Обычно он спит в этой комнате со всеми медведями. Но в этот раз ему пришлось спать со мной. — Слишком мал, чтобы оценить свою удачу, подумал я. — Пойдемте, время завтрака. Вам нужно поторопиться.
На то, чтобы собраться с силами и одеться, ушло минут десять. Спросить, где сервирован завтрак, было не у кого. Спустившись вниз я увидел в отдалении Валери с банкой джема в руках (на нем тоже была маломерная пижама) и Бабулю, одетую в бесформенный халат и сандалии на пробковой подошве. Картинка была еще та: Валери стоял съежившись, а Бабуля, при ее маленьком росте, казалось, нависала над ним.
Я снова поднялся на пару ступенек, чтобы остаться незамеченным, и стал прислушиваться к их разговору.
— Где ты с ней познакомился? — спросила Бабуля, явно подразумевая Элоди.
— Я же тебе уже говорил — когда брал Vélib напрокат.
— Когда делал что? — переспросила Бабуля.
Потряхивая банкой джема, Валери попытался объяснить парижскую систему велопроката. Он уже спустился с планеты под названием Кокаин, но, по всей видимости, посадка была аварийной.
— Ах, Валери… — вздохнула Бабуля. — Не знаю, что бы подумал обо всем этом твой дорогой дедушка. Прежде всего он не понял бы, почему его внук предпочитает общественный транспорт. Разве у нас нет своих машин? — Она недовольно пожевала губами. — И многие пользуются этим fétide[88]?
— Vélibs, Бабуля. Это сокращенное от vélos libres[89]. Любой может сесть и…
— Как отвратительно! — перебила его Бабуля. — Велосипеды, да еще в общем пользовании! А ведь твои предки работали день и ночь, чтобы ни у кого из членов семьи не было необходимости пользоваться транспортом для бедных. Не меньше четырех колес — так всегда говорил твой дед!
— А яхта, Бабуля? У нее вообще колес нет.
Это был жалкий аргумент, и Валери понял, что сморозил глупость.
Бабуля ответила ему взглядом, который потопил бы целый броненосец:
— Хоть Валери и рифмуется с repartie[90], не забывай, что есть еще одна рифма — appauvri.
На этом она с королевским достоинством удалилась, оставив внука примерно с таким же выражением лица, как у расстрелянного святого на картине.
Я подошел его поддержать.
— Что значит appauvri? — спросил я.
— Бедный. Очень бедный, — простонал он.
— Да, в этом нет ничего хорошего. Кстати, мне нужно еще кое-что с тобой обсудить, если ты не хочешь оказаться не только бедным, но и за решеткой.
— Что? — Он изобразил святую невинность.
Я близко наклонился к нему:
— Не езди в Сен-Тропе за кокаином. Полиция настороже. Тебя поймают.
Валери открыл было рот, чтобы ответить.
— Послушай англичанина, Валери. Он впервые говорит что-то разумное.
Это произнесла чертова Бабуля, которая вдруг возникла у нас за спиной. Видимо, на ее сандалиях стояли глушители, потому что мы оба не услышали ее приближения.
— Идемте к столу, — сказала она, — нам нужен этот джем.
Вся семья Боннпуаров собралась за столом в пижамах и ночнушках. Надо сказать, это их молодило. Бабу, Даду и пресс-секретарь Людивин были похожи на морщинистых студентов. Поколение Валери смахивало на подростков, а подростки выглядели так, будто, позавтракав, отправятся играть в куклы.
Комната была оформлена в деревенском стиле. На светло-желтых стенах висели разнокалиберные семейные фотографии. Длинный стол был заставлен горшочками, кувшинами и мисками, пахло кофе и горячим шоколадом. Закончив есть, одни Боннпуары уходили, чтобы освободить место следующим. Мы с Валери уселись на стулья, согретые тощими задницами мальчиков-гитлерюгенд.
— Ты ведь будешь на мессе, не так ли, Валери? — спросила Му-Му с противоположной стороны стола. Если наряд с длинными рукавами и высоким воротником служил ей ночной рубашкой, удивительно, что у нее вообще были дети.
— Да, Му-Му, — кивнул Валери.
— А вы, месье Уэст? — спросила она, изогнув брови.
Боннпуары как по команде прекратили жевать, чтобы расслышать мой ответ.
— Нет, — ответил я. — Я принадлежу к англиканской церкви.
Принадлежность к англиканской церкви отличный предлог для того, чтобы особо не заморачиваться с отправлениями культа.
— Ах, простите. Возможно, в Сен-Тропе есть англиканская церковь?
— Нет-нет, спасибо, все в порядке. Я могу послушать мессу по Би-би-си.
Схватив кусок хлеба, я намазал его маслом и абрикосовым джемом и встал из-за стола.
— Вы собираетесь послушать радио прямо сейчас? — строго спросила Бабуля.
— Нет, но я бы предпочел поесть в саду, то есть в парке, если можно. Такая восхитительная погода.
— Хорошая идея, — кивнула Бабуля. — Ваше место пригодится одному из членов семьи. — Мне снова указали, что я здесь никто.
На самом деле меня вовсе не влекло на природу. Просто я заметил, что Даду вышел из-за стола, и решил поговорить о Джейке.
Он стоял у клумбы с петуниями и прикуривал сигарету.
— Идете в гольф-клуб? — спросил я.
— Не в пижаме же.
— А, да, конечно… Простите, но я хотел узнать… У меня есть друг…
— Повезло вам. — Даду улыбнулся, явно наслаждаясь моим неумением завязать беседу.
— Он пишет стихи.
— Неужели?
— Да. И живет в Луизиане.
— Как интересно, — соврал он.
— Ему нужны деньги.
— Что?
— Я имею в виду… une subvention… грант. Не могли бы вы передать запрос нужным людям в департаменте франкофонии? Этот департамент — часть вашего министерства, не так ли?
— Да. — Теперь он выглядел обозленным моей назойливостью.
— Дайте мне адрес вашей электронной почты, чтобы я мог переслать вам его координаты. — Эту длинную фразу я выпалил без запинки.
— Адрес моей почты?
— Да.
В конце концов я добился своего: он неохотно продиктовал мне довольно длинную комбинацию.
— Bon golf[91], monsieur. — Удаляясь, я чувствовал на себе его взгляд, без сомнения вопрошавший, какого черта здесь только что произошло.
Теперь все, что мне оставалось, это найти Элоди и убедить ее привязать Валери к кровати, чтобы он не отправился в Сен-Тропе, где его могут арестовать. Из личного опыта я знал, что все, что касается кровати, для Элоди пара пустяков.
Я нашел ее на террасе за просмотром эсэмэс.
Посмотрев по сторонам, дабы убедиться, что Бабуля не прячется в кустах, я самым тихим шепотом, на который был способен, предупредил Элоди, чтобы она присмотрела за Валери. Особенно если ее жених будет продавать наркоту.
— Продавать? — вскричала она. — Кто тебе это сказал?
Я передал ей слова Валери о том, что это «единственный способ содержать семью».
88
Зловонный, отвратительный, мерзкий (фр.).
89
Свободные велосипеды (фр.).
90
Остроумный ответ (фр.).
91
Хорошего гольфа (фр.).