Обручев

...Такое пособие могло быть советчиком в самых трудных условиях, когда геолог предоставлен самому себе, лишен возможности посоветоваться с товарищем, а отвечает не только за итоги долгой и трудной работы, но и за жизнь людей своего отряда. Предотвратить тысячи ошибок, уберечь жизни, сделать труд изыскателя наиболее целеустремленным и продуктивным — вот задача этого пособия. И с ней Владимир Афанасьевич справился так, как мог сделать это только он, все испытавший лично в самых трудных путешествиях».

Курс был создан. Об издании его в те годы нечего было думать, но Обручев не сомневался, что придет время, и «Полевая геология» увидит свет. Вероятно, он еще и еще будет работать над ней, улучшать, уточнять... Но такая книга необходима молодым геологам, и страна, конечно, даст им все, что нужно для удачной работы. Ведь только теперь геология выходит на широкую дорогу с той узенькой тропки, по которой шла до сих пор.

Это не переставало радовать Владимира Афанасьевича, делало легким его труд, помогало не обращать внимания на тяжести быта.

Оправдались опасения Елизаветы Исаакиевны — было и холодно, и голодно, и очень небезопасно. Несколько раз Крым переходил из рук в руки, и каждый приход белых сопровождался расправами с населением.

В Симферопольском университете собралось в те годы немало видных ученых. Многие приехали в Крым на летний отдых и не смогли возвратиться домой. Здесь был академик Палладии — специалист по физиологии и анатомии растений, академик Сушкин читал зоологию позвоночных и палеозоологию, академик Вернадский — один из создателей новой науки — геохимии — вел этот предмет и минералогию.

Владимир Иванович Вернадский создал в Ленинграде, а потом в Киеве, когда был президентом Украинской академии наук, Комиссию по изучению производительных сил. И здесь, в Симферополе, он решил организовать эту работу, справедливо считая, что царская Россия непростительно халатно относилась к природным богатствам страны. Необходимо, чтобы ученые, каждый по своей специальности, занялись всесторонним изучением месторождений полезных ископаемых, водных бассейнов, животного мира, растительности, почвы — словом, всего, на чем строится народное хозяйство.

Соображения эти полностью совпадали со взглядами Владимира Афанасьевича — он работал в такой комиссии в Москве и сейчас охотно принял в ней участие. Производил экспертизу Крымских угольных месторождений, изучал минеральные источники. Очень заинтересовался оползневыми процессами на южном побережье полуострова, где когда-то вместе со страшным оползнем рухнула в море целая деревня. И, верный своему правилу — всегда изучать не только далекие и неведомые земли, но и те уголки, в которых приходится жить, хотя бы недолго, он занялся геологией Крыма.

Оползни южного берега заставили его подробнее обследовать этот район, и он напечатал в местной газете статью о том, что на юге Крымского полуострова возможны грозные землетрясения. Выводы Владимира Афанасьевича многим казались необоснованными, но он был уверен в своей правоте.[24]

Осенью 1920 года пришла окончательная победа советской власти. Красная Армия победоносно заняла Крым. Почти вся страна освободилась от иностранных интервентов. Конечно, первой мыслью Обручевых было возвращение домой. Елизавета Исаакиевна сильно беспокоилась о Сергее. Он оставался в Москве, и вести от него приходили редко. Но Владимир Афанасьевич не мог уехать, не закончив своих лекций.

Вскоре он получил приглашение в Московскую горную академию, созданную, по мысли Ленина, в 1919 году, но уехал лишь в апреле, когда оба курса были прочитаны и студенты сдали экзамены. Провожала его молодежь с грустью и благодарностью.

И вот снова Москва! Горная академия... Именно о такой высшей школе мечтал Обручев. В справочнике для поступающих он писал о том, что эта школа может дать студентам:

«Юноша, ищущий высшего горного образования, может выбрать тот факультет, который соответствует его склонностям и способностям.

Если его интересует древняя история нашей Земли, тайны строения ее лика и развития органического мира, образования морей и материков, гор и долин, пустынь и вулканов; если его влечет мир камней с его своеобразными красотами и кочевая жизнь в поисках геологических документов — он поступит на геологоразведочный факультет.

Если его привлекают недра Земли с их богатствами, тяжелая и обильная опасностями ответственная служба рудничного инженера; многоэтажные подземные лабиринты, полные таинственного мрака; упорная борьба с врагами рудокопа — подземной водой, пожарами, взрывами, сбросами и сдвигами, прерывающими месторождение, он выберет горнорудничный факультет.[25]

Если же ему больше нравятся муравейники заводских зданий, дышащие жаром печи, переваривающие руду, огромные домны, изрыгающие огонь, подобно вулканам, гигантские валы, молоты и прессы, обрабатывающие раскаленный металл, — он пойдет на металлургический факультет».

Жилось еще трудно. Не действовало паровое отопление в домах, не было дров. Обогревались крохотными железными печурками — «буржуйками» и «пчелками». «Пчелка» деловито жужжала, наливалась жаром, отрадная теплынь разливалась вокруг, люди сбрасывали с себя тяжелые валенки, куртки и кофты, ложились спать согретые, но «пчелка» погасала, и холод быстро выгонял из комнат непрочное тепло. Где уж было ей, малышке, согреть промерзшие толстые стены добротных московских домов! Утреннее вставание было особенно тяжело, казалось, что вылезти из-под одеяла равносильно смерти. Но никто не помнил случая, чтобы Владимир Афанасьевич опоздал на лекцию.

Он читал на старших курсах «Рудные месторождения» и «Полевую геологию». Был деканом горного факультета, а потом и проректором, но работа в деканате отнимала очень много времени, и Владимир Афанасьевич обрадовался, когда освободился от нее.

Каждому опытному педагогу радостно видеть среди множества учеников особенно внимательных, любопытных, тех, кто слушает с жадным интересом, задает много вопросов и самостоятельно приходит к выводам, на которые учитель лишь намекает. Таких было немало, им Владимир Афанасьевич отдавал много времени и не жалел об этом. Его восхищало новое племя молодых людей, часто плохо подготовленных, но горящих желанием знать. Такие все преодолеют, всего добьются!

Евгений Владимирович Павловский[26] один из ближайших учеников Владимира Афанасьевича, проходивший затем аспирантуру под его руководством, рассказывает:

«Он вел два курса — полевой геологии и рудных месторождений. Лекции были интересны, но суховаты и, пожалуй, перенасыщены фактами. Правда, из этой огромной кучи фактов постепенно начали появляться обобщения, сразу привлекавшие внимание, освежавшие мозг и дававшие ощущение радости познания. Хорошо было также то, что «подача» фактического материала шла не только через слух, но и зрительно. Лекции обычно шли в полутемноте, в небольшой аудитории на третьем этаже «геологического корпуса», под монотонное гудение вольтовой дуги проекционного аппарата, и на экране в изобилии проходили перед нами геологические карты, разрезы, зарисовки обнажений, раскрашенные самим Владимиром Афанасьевичем, или же великолепные его фотографии, на которых мы видели куски природы Сибири, Монголии, Китая, Средней Азии и Западной Европы. Мы познавали нашу родину и неведомый еще тогда для нас огромный внешний мир, ощущали его бесконечную сложность и многообразие.

На экзаменах Владимир Афанасьевич был терпелив, немногословен и довольно снисходителен. Мы побаивались этих встреч, хотя и знали, что встретимся с объективным и спокойным судьей. Было как-то особенно неловко идти к нему на экзамен, не зная толком предмета. Было понятно всем, что напрасно отнимать время у такого человека нельзя. Мы знали, что в те годы Владимир Афанасьевич писал общеизвестные теперь руководства по рудным месторождениям, полевой геологии и усиленно работал над русским и немецким вариантами текста книги о геологии Сибири. Провалы на экзаменах были редким случаем.

24

Прогнозы Владимира Афанасьевича сбылись. В 1927 году сильное землетрясение в Крыму принесло много бед.

25

В настоящее время техника подземных работ в шахтах и рудниках настолько усовершенствована, что такие опасности уже не угрожают горнякам.

26

Евгений Владимирович Павловский — заслуженный деятель науки, ныне профессор, доктор геолого-минералогических наук, работает в Геологическом институте Академии наук СССР.