Адмирал Нимиц

В 1621 году шведский король Густав-Адольф захватил северную Ливонию. В результате мужчины из рода Нимицев стали служить в шведской армии и сопровождали Густава-Адольфа, когда тот в 1630 году вторгся в Померанию, вернувшись таким образом в свою родную Германию. В 1644 году майор Эрнст фон Нимиц служил адъютантом у шведского генерала Густава Врангеля. После подписания в 1648 году Вестфальского мира, покончившего с Тридцатилетней войной, майор Нимиц осел в северо-западной Германии неподалеку от Ганновера.

Позднее Нимицы из-за неприязненных отношений с правительством и неспособности поддерживать социальный уровень, который подразумевал их титул, попросту отказались как от него, так и от приставки «фон» перед своей фамилией. Начав семейный бизнес в качестве торговцев тканями, они постепенно восстановили семейное состояние.

Для предков адмирала по отцовской линии это растущее процветание резко затормозилось во времена его прадеда, Карла Генриха Нимица. Карл Генрих, похоже, оказался кем-то вроде беззаботного прожигателя жизни — днем охотился, а по ночам вращался на балах и приемах, совершенно забросив семейный бизнес. Промотав наследство и объявив себя банкротом, он нанялся суперкарго на купеческий корабль. Его младший сын (тоже Карл Генрих), дедушка адмирала, в 14 лет пошел по стопам отца и нанялся на торговый корабль. Трое старших детей эмигрировали в Соединенные Штаты и в 1840 году поселились в Чарльстоне, штат Южная Каролина. В 1843 году к ним присоединились родители, а в 1844 году — и Карл Генрих младший.

После полной приключений жизни моряка юного Карла Генриха совершенно не устраивало прозябание в тихом городке Чарльстон. Привлеченный рассказами о западном фронтире, он отправился морем в Техас, где присоединился к группе немецких иммигрантов, возглавляемой бароном Оттфридом Гансом фон Месбахом. Эти немцы, по большей части клерки, учителя, юристы и т. п., были очень плохо подготовлены к ожидающим их трудностям — скудной пище и путешествиям под почти непрерывными дождями без какой-либо крыши над головой. Поэтому на пути к земле, купленной для них обществом немецких аристократов, многие умерли или от холеры, или просто от истощения сил.

Наконец в мае 1846 года уцелевшие добрались до купленной земли, расположенной далеко западнее территорий, населенных англо-американцами. Там они основали свой город, назвав его Фридрихсбург в честь своего аристократического покровителя принца Фридриха

Прусского. Многие поселенцы англизировали свои имена. Их предводитель стал просто Джоном О. Месбахом, а Карл Генрих с тех пор называл себя Чарльзом Генри Нимицем.

Немцы принялись строить бревенчатые дома. Улицы они делали очень широкими, словно предвидели изобретение автомобиля, — на самом же деле для того, чтобы фургоны смогли легко развернуться. Дружелюбием, тонкой дипломатией и продуманной раздачей подарков Месбах сумел убедить местных команчей подписать договор, разрешающий немцам пользоваться окрестными землями совместно с индейцами, — договор, ни разу не нарушенный обеими сторонами.

Поселенцы привезли с собой знание музыки и любовь к ней — произведения Баха, Гайдна и Бетховена, а также менее известных композиторов. Они создавали оркестры, устраивали регулярные песенные фестивали и другие музыкальные праздники. К ним они вскоре добавили «schuetzenfests» — состязания по стрельбе для демонстрации вновь обретенного снайперского искусства.

Чарльз Генри Нимиц некоторое время поработал счетоводом в компании по заготовке кипарисовой древесины, действовавшей по берегам соседней реки Педерналес. В апреле 1848 года он женился на Софи Доротее Мюллер, дочери такого же поселенца, и уже в следующем году она подарила ему первого из их двенадцати детей. В 1851 году Чарльз Генри вступил в ряды техасских рейнджеров, однако прослужил недолго. В 1852 году он обнаружил свое истинное призвание, когда на восточной окраине Фридрихсбурга построил на широкой Мейн-стрит крошечный отель из высушенных на солнце кирпичей. Заведение процветало, потому что в нем часто останавливались владельцы ранчо, солдаты и направляющиеся на запад пионеры. Пока город Эль-Пасо не вырос из детских штанишек, между отелем «Нимиц» и Сан-Диего не было ни единой гостиницы.

Чарльз Генри вскоре расширил свои владения. Вспомнив о своей любви к морю, он добавил к гостинице нечто вроде шатра в форме корабельного носа. Сверху он постепенно надстроил комнаты, балкончики и мачты, из-за чего гостиница издалека смотрелась как корабль и частенько называлась «Отель Пароход».

Миссис Нимиц, несмотря на почти непрерывную беременность, много готовила и надзирала за уборкой номеров и снабжением дровами печей и каминов. Чарльз Генри увлеченно воплощал в жизнь программу строительства, постепенно добавив к отелю салун и комбинацию бального зала с театром, а на заднем дворе — коптильню, пивоварню и баню, окружив их стеной из такого же кирпича, высушенного на солнце, и которая была посыпана сверху битым стеклом, дабы отвадить вороватых индейцев.

Светловолосый и светлобородый Нимиц быстро приобрел репутацию приветливого хозяина. Дорожа каждым гостем, он обладал талантом создать у любого из них впечатление, что ему здесь особенно рады. Офицеры, проезжая из Сан-Антонио в пограничные форты или обратно, часто сворачивали по пути к Нимицу, дабы насладиться его гостеприимством. Почетным гостем в отеле был полковник Роберт Е. Ли. Нимиц, когда это было возможно, всегда селил его в одном и том же номере, который после Гражданской войны демонстрировали как «номер генерала Ли». Из других знаменитых постояльцев отеля можно отметить Фила Шеридана, Джеймса Лонгстрита, Кирби Смита, Адольфуса У. Грили и О’Генри, который изобразил отель Нимица под именем отеля «Куорримен» в рассказе «Принц чапараля».

Когда разразилась Гражданская война и воинские части вывели из близлежащих пограничных фортов, Нимиц организовал отряд «Гиллспайских винтовок» и был выбран его капитаном. Отряд состоял из молодых людей окружавшего город округа Гиллспай, взявших на себя бывшую солдатскую задачу — присматривать за индейцами. Вскоре правительство конфедератов назначило Нимица окружным офицером по призыву в армию — эта должность на некоторое время настроила против него соседей-немцев, многие из которых симпатизировали северянам.

После Гражданской войны отель «Нимиц» вновь стал процветать в качестве регулярной станции для дилижансов. Капитан Нимиц правил своим заведением с энергией и пылом, иногда граничащими с хулиганством. Любимой его проделкой было — спрятать столовое серебро из отеля в багаже отъезжающего гостя, а затем организовать погоню за «вором» и вернуть его в отель для инсценированного суда. Подобное обращение с постояльцами вряд ли сошло бы с рук современному владельцу отеля, но шуточки Нимица были вполне в духе времени для краев, весьма удачно названных Диким Западом.

Нимиц был и мастером техасского искусства плести небылицы. Высмотрев брезгливого на вид гостя, с наслаждением уплетающего знаменитую фирменную копченую колбасу, капитан Нимиц присаживался к нему за столик и начинал рассказывать байку, которую специально приберегал для гостей со слабыми желудками. Он говорил, что прошлым летом возле города была перестрелка, после которой остался неопознанный труп. По вещам покойника в конце концов установили, что у него есть жена в Нью-Йорке. Ей Нимиц якобы послал телеграмму, спрашивая, что ему сделать с телом. А женщина, по его словам, ответила, что хочет приехать и опознать останки мужа.

Дело якобы было в августе, и сохранить тело в холоде не имелось никакой возможности. И Нимиц сделал все, что оказалось в его силах, — подвесил труп в коптильне рядом с колбасами. Поезда из Нью-Йорка шли медленно и нерегулярно, и вдова добралась до Фридрихсбурга очень нескоро. К тому времени тело ее мужа, разумеется, как следует прокоптилось. Увидев его, вдова заявила, что это никак не может быть ее муж, потому что тот был белый, а не негр. Нимиц же объяснил ей, что если она не опознает тело, то не получит страховку. Присмотревшись, вдова все же опознала тело супруга и увезла его домой.