Адмирал Нимиц

Бомбы не упали ни на весьма важные ремонтные мастерские Перл-Харбора, ни на базу подводных лодок, откуда была позднее начала первая американская атака. А самое главное, рейд на Перл-Харбор гальванизировал опасно разделенную до этого нацию и объединил ее, наполнив решимостью вести войну до победного конца. Вот и выходило, что в итоге налет не ослабил, а воистину укрепил Соединенные Штаты. Адмирал Исороку Ямамото, спланировавший и осуществивший нападение несмотря на яростное сопротивление японского Морского генерального штаба, допустил стратегический просчет.

Адмирал Нимиц, решая бесконечные проблемы своего флота, иногда с тоской поглядывал на зеленые вершины и белоснежные пляжи острова Оаху, идеальное место для прогулок и купания, но у него не было времени на подобные удовольствия. Вероятно, отсутствие привычной физической активности не меньше, чем груз проблем, заставляло его каждую ночь мучиться бессонницей. Тем не менее каждое утро он поднимался в половине седьмого, делал несколько разминочных упражнений, в 7:15 завтракал в одиночестве, и отправлялся в штаб Тихоокеанского флота, разместившийся на базе подлодок. На базе же он ходил на ленч с одним или несколькими офицерами, а затем шел обратно в штаб или отправлялся на инспекции до шести вечера, после чего возвращался в закопченный после пожаров дом.

После обеда с Киммелем и четой Паев адмирал впервые за весь день расслаблялся, играя с ними в криббедж. Для многих такое общество стало бы скорее испытанием, чем отдыхом, потому что над всеми ними тенью нависала неизбежная отставка Киммеля и его неудача при попытке спасения гарнизона острова Уэйк. Киммель отправил к Уэйку спасательную экспедицию, которая в случае успеха могла бы восстановить его пострадавшую репутацию. Пай, приняв от него командование, экспедицию отозвал. Однако никакие события ни тогда, ни позднее не смогли ослабить дружбу трех адмиралов.

Одной из самых важных и деликатных проблем адмирала Нимица было комплектование своего штаба, своей боевой команды. Выбор у него имелся широчайший, потому что, кроме командиров, утративших свои корабли или отряды, он мог выбирать среди офицеров штабов адмиралов Киммеля и Пая, а также штаба контр-адмирала Майло Ф. Дремеля, командира соединения эсминцев. Разумеется, после налета штабным офицерам Пая и Дремеля ничего не оставалось, кроме как отсиживаться на берегу.

Из докладов и встреч со своими подчиненными, а также благодаря своему умению анализировать и чувствовать общую атмосферу Нимиц заключил, что моральный дух военнослужащих в Перл-Харборе быстро деградирует. Яростное сопротивление, с каким гарнизон и команды кораблей встретили нападение японцев, постепенно размылось бездействием, постоянными плохими новостями и, самое главное, неудачей операции по снятию осады с острова Уэйк. Поэтому в самом конце года Нимиц решил, что откладывать принятие командования он больше не может.

В десять утра 31 декабря 1941 года на палубе субмарины «Трейдинг», пришвартованной к пирсу базы подводных лодок, адмирал Нимиц принял на себя командование Тихоокеанским флотом, и на флагштоке «Трейдинга» взвился его новенький четырехзвездный адмиральский флаг. Нимиц любил говорить, что принял командование на субмарине, потому что после японской атаки в Перл-Харборе не нашлось другой палубы. Возможно, на такое решение повлиял и тот факт, что когда-то и он носил нашивки подводника с дельфинами.

После церемонии адмирал Нимиц сошел на берег и обратился к маленькой группе офицеров, состоящей из генерала Эммонса и адмиралов Киммеля, Пая и Дремеля. Его короткая деловая речь отчасти предназначалась и стоящей рядом группе журналистов.

— Нам задали огромную трепку, — сказал в завершение Нимиц, — но я не сомневаюсь, каким станет исход войны.

— А что вы намерены делать сейчас? — спросил кто-то из журналистов.

Нимиц секунду подумал и ответил гавайской пословицей, которая, как он объяснил, означает: «Выжидайте, держите порох сухим и пользуйтесь возможностью, когда она предоставляется».

— Говорил он честно, да только ничего не сказал, — пробормотал Роберт Кейси из чикагской «Дейли ньюс».

В тот же день Нимиц собрал офицеров штабов Киммеля, Пая и Дремеля. Настроение у них было мрачное. Все готовились услышать худшее, потому что всех в той или иной степени запятнало поражение в Перл-Харборе, а некоторые штабисты Пая считали себя лично опозоренными из-за неудачи со снятием осады с острова Уэйк. Поэтому они и предполагали, что это собрание станет прощальным вечером нового шефа перед их отправкой в далекие и негостеприимные новые казармы. Уж если даже адмирала Киммеля отзывают из-за случившегося в Перл-Харборе, то вряд ли его подчиненным удастся избежать наказания.

Но Нимиц быстро бросил в зал «бомбу» — вовсе не такую, которую от него ожидали собравшиеся офицеры. Он сказал, что полностью и неограниченно уверен в каждом из них и не винит за случившееся. Более того, продолжил Нимиц, как бывший глава Бюро навигации, он знает, что их послали служить на Тихоокеанский флот именно из-за их компетентности. И теперь он хочет, чтобы они остались здесь вместе с ним, чтобы обеспечить преемственность командования и непрерывность управления силами, поскольку именно они лучше всего знакомы с проблемами флота и подготовлены к исполнению своих обязанностей. Тех же, кто сам решит покинуть Перл-Харбор, он лично примет и обсудит будущее каждого офицера, а также то, что он, командующий, может сделать, чтобы офицер получил желаемое назначение.

— Однако я настаиваю, чтобы большинство офицеров, занимающих ключевые штабные должности, остались здесь, — завершил он. Этой простой и короткой речью адмиралу Нимицу удалось избавить Перл-Харбор от царящего там уныния.

Почти все офицеры, пожелавшие покинуть Перл-Харбор, уехали, потому что для роста и для назначения на новые должности обязаны были отслужить не менее трех лет в плавсоставе, на кораблях. Среди них был и кэптен Смит, начальник штаба Киммеля, которому предстояло повышение до контр-адмирала. Как только прибыл назначенный на эту должность офицер, Нимиц назначил Смита командиром дивизии тяжелых крейсеров. Начальником своего штаба Нимиц выбрал адмирала Дремеля. Разработчиком боевых операций он оставил кэптена Чарльза Г. Макморриса, поскольку тот занимал ту же должность в штабе Киммеля. И совершенно не имело значения, что Киммель и Макморрис занимали диаметрально противоположные позиции в вопросе об отзыве экспедиции к Уэйку — первый рекомендовал ее отозвать, а второй возражал.

Вероятно, никто из присутствовавших на совещании офицеров не ожидал предложения остаться менее, чем лейтенант-коммандер Эдвин Т. Лейтон, офицер разведки у Киммеля, упрекавший себя за то, что не смог предвидеть и предупредить шефа о грядущем нападении. Однако Нимиц его оставил. Более того, Лейтон стал единственным офицером, не считая самого Нимица, который всю войну прослужил в штабе командующего Тихоокеанским флотом.

Нимиц хорошо понимал, что получать советы и помощь от Киммеля он сможет лишь ограниченное время, потому что того не оставят в Перл-Харборе, когда он закончит давать показания комиссии Робертсона. Однако Нимиц добился разрешения оставить здесь на некоторое время Пая в качестве своего неофициального советника.

В каком-то смысле Нимиц всю предыдущую жизнь провел в подготовке к должности командующего Тихоокеанским флотом. Вероятно, как и почти все высшие командиры в истории, он был офицером, создавшим себя собственным трудом и упорством. Свидетельства намекают на то, что, наблюдая за командирами, под началом которых он служил, Нимиц создал мысленный образ идеального офицера и сознательно формировал себя так, чтобы этому образу соответствовать. Однако исходный материал, с которого он начинал, никто и никогда не мог изменить. В его характере и личности всегда ощущалось наследие деятельных Нимицев, а по линии матери — упорных и работящих Хенке.

Предки Нимица принадлежали к германским саксонцам, которые, возглавляемые меченосцами, в тринадцатом веке вторглись в Ливонию на восточном побережье Балтийского моря и завоевали ее ради распространения христианства и быстрых доходов. И действительно, фамильный герб Нимицев намекает, что его предками были рыцари-завоеватели, позднее поглощенные рыцарями Тевтонского ордена, и что глава семьи носил титул freiherr, то есть аристократический титул, расположенный примерно между бароном и графом.